- А иногда это делала политика. - подал реплику Ордэн Браун. - Тут действовали не одни только силы природы.
- Допустим, - пренебрежительно отмахнулся Суэйн. - Но какую вы видите политику в том, что слабый погибает, а выживает наиболее приспособленный?
- Слабый или тот, кому просто не повезло? "Ну что же, если ты хочешь спорить, давай поспорим", - подумал О'Доннел.
- Нет, именно слабый. - В голосе старика послышалось явное раздражение, но, кажется, он этого и хотел - раздражаться и кричать. - Чума и эпидемии убирали слабых, а сильные выживали. Естественным образом поддерживался нужный уровень. Природа знала, что делает. Сильные продолжали жизнь на земле, они давали новое потомство.
- Неужели, Юстас, вы действительно считаете, что человечество вырождается? - воскликнула Амелия Браун, и О'Доннел увидел, что она улыбается. Она, должно быть, хорошо знала все штучки старика Суэйна.
- Да, мы вырождаемся, по крайней мере здесь, на Западе. Мы продлеваем жизнь калекам, слабым и больным. Мы взваливаем на плечи общества груз из людей бесполезных и никчемных, не способных принести пользу обществу. Вот скажите мне, зачем нужны все эти санатории и больницы для неизлечимо больных? Говорю вам, медицина сегодня занята только одним - как сохранить жизнь тем, кто должен умереть. Мы делаем все, чтобы они жили и плодили себе подобных. И так до бесконечности.
- Наука пока еще не установила непосредственной связи между болезнями и наследственностью, - заметил О'Доннел.
- В здоровом теле здоровый дух, - огрызнулся Суэйн. - Разве дети не наследуют все слабости и пороки родителей?
- Не всегда. - Спорили теперь только О'Доннел и старый магнат.
- Но в большинстве случаев, не так ли?
- Бывает, что и так.
- Не поэтому ли у нас так много психиатрических больниц?
- Возможно, мы просто больше стали уделять внимания психическому здоровью населения в целом.
- А возможно, мы просто стали заботиться о том, чтобы сохранить для общества побольше никчемных и больных людей. Да, да, никчемных, слабых людей! - передразнил его Суэйн. Он распалился так, что почти кричал и даже закашлялся. "Надо по осторожней, - подумал О'Доннел, - а то еще его хватит удар".
Старик отпил немного коньяку и, словно угадав мысли О'Доннела, сердито проворчал:
- Не беспокойтесь, молодой человек. Еще неизвестно, кто кого переспорит.
О'Доннел все же решил умерить пыл и вести спор в более спокойных тонах. Поэтому он как можно спокойнее заметил:
- Мне кажется, вы забываете об одном, мистер Суэйн. Вы считаете болезни естественным регулятором в жизни общества. Но многие болезни отнюдь не результат естественного развития общества. Они результат окружения, условий, созданных самим человеком. Плохие санитарные условия, нищета, трущобы, загрязнение воздуха. Все это не естественные, а искусственно созданные условия.
- Но они часть эволюции человеческого общества, а эволюция - естественное явление в природе. Это все - процесс сохранения равновесия.
О'Доннел подумал: "Да, тебя не так-то легко сбить с твоих позиций". Но теперь он не намерен был уступать:
- В таком случае медицина тоже часть естественного процесса поддержания равновесия в природе.
- Откуда вы это взяли? - сердито огрызнулся Суэйн.
- Потому, что она тоже часть эволюции человеческого общества. - Несмотря на свое решение не горячиться, О'Доннел почувствовал, что говорит резче, чем хотел бы. - Любое изменение окружающей среды ставит перед медициной новые проблемы. И медицина пока еще не может решить их полностью. Она постоянно отстает.
- Но все эти проблемы ставит перед собой сама медицина, а отнюдь не природа. - Глаза Суэйна недобро блеснули. - Если бы мы не вмешивались, природа прекрасно справлялась бы со всеми проблемами еще до того, как они возникнут. В результате естественного отбора выживает сильнейший.
- Вы ошибаетесь. - О'Доннел уже забыл о всякой осторожности и дипломатии - он скажет этому старику все, что думает. - У медицины лишь одна задача, всегда была и всегда будет. Помочь каждому отдельному человеку выжить. - Он остановился. - А это один из самых главных и самых древних законов природы.
- Браво! - не удержавшись, воскликнула Амелия Браун.
О'Доннел продолжал:
- Вот почему мы боремся с полиомиелитом, мистер Суэйн, с чумой, корью, тифом, сифилисом, туберкулезом и раком. Вот зачем строим санатории и больницы для хронических больных. Вот почему сохраняем жизнь людям как сильным, так и слабым. Потому что человек должен жить. Это единственная задача медицины.
Он ожидал яростной ответной атаки. Но Суэйн промолчал, а затем, взглянув на дочь, вдруг спокойно произнес:
- Дениз, налей доктору О'Доннелу еще коньяку. Когда Дениз склонилась над ним, чтобы наполнить его рюмку, О'Доннел уловил легкий запах ее духов и вдруг почувствовал неудержимое желание коснуться рукой ее мягких темных волос. Но Дениз уже подошла к отцу.
- Раз ты действительно так думаешь, отец, не понимаю, для чего ты состоишь членом больничного совета? - спросила она, тоже подливая ему коньяк в рюмку.
Юстас довольно хмыкнул:
- А для того, чтобы Ордэну Брауну и другим было на что надеяться - авось я что-нибудь да и оставлю им в своем завещании. - Он кинул взгляд на Ордэна. - Они уверены, что ждать уже осталось недолго.
- Вы несправедливы к своим друзьям, Юстас, - ответил Ордэн Браун полушутя-полусерьезно.
- А вы порядочный лгун. - Старик явно наслаждался ситуацией. - Ты спрашиваешь, Дениз, зачем я состою в опекунском совете больницы? Да потому, что я реалист и практик. Что-либо изменить в этом мире я уже не могу, а вот служить неким регулятором равновесия я еще в силах. Я знаю, многие считают меня ретроградом, человеком, мешающим прогрессу.
- Разве вам кто-нибудь это говорил, Юстас? - воскликнул Ордэн.
- Разве обязательно говорить об этом? - И Суэйн не без злорадства посмотрел на председателя попечительского совета. - Я знаю только одно: каждому делу нужен тормоз, этакая сдерживающая сила. Не станет меня, сами начнете искать кого-то другого.
- Вы говорите глупости, Юстас. Наговариваете на себя бог знает что. - Ордэн Браун тоже решил поиграть в откровенность. - Вы сделали немало хорошего здесь, в Берлингтоне.
Старик вдруг словно съежился и стал меньше в своем кресле.
- Знаем ли мы истинные мотивы своих поступков? - А затем, подняв голову, сказал:
- Разумеется, вы ждете от меня немалых пожертвований на все это ваше строительство?
- Откровенно говоря, мы надеемся на ваш обычный взнос, - смиренно промолвил Ордэн.
- А если я дам вам четверть миллиона, это вас устроит? - неожиданно сказал Суэйн.
О'Доннел услышал, как у Ордэна перехватило дыхание от неожиданности.
- Не стану скрывать, Юстас, - наконец проговорил он. - Я потрясен.
- Не стоит. - Старик задумчиво вертел в руках рюмку. - Правда, я еще не решил окончательно, но подумываю сделать это. Скажу вам точнее недельки через две. - Вдруг он резко повернулся к О'Донеллу:
- Вы играете в шахматы?
О'Доннел отрицательно покачал головой.
- Играл когда-то, еще в колледже.
- А мы с доктором Пирсоном частенько Играем в шахматы, - сказал Суэйн. - Вы с ним знакомы, разумеется? Он пристально посмотрел на О'Доннела.
- Да. И довольно близко.
- А я вот знаю Джо Пирсона очень давно. Знал его еще до того, как он начал работать в здешней больнице. - Он произносил слова медленно, словно вкладывал в них особый смысл. - Я считаю его одним из самых знающих врачей нашей больницы и надеюсь, что он еще многие годы будет возглавлять свое отделение. Я безоговорочно верю в его опыт и знания.
"Вот оно что, - подумал О'Доннел. - Это ультиматум мне и Ордэну Брауну как председателю опекунского совета больницы: хотите получить четверть миллиона, руки прочь от Джо Пирсона".