_________
В дверь постучали. Это было через два с половиной месяца. В окне сиял один из первых зимних дней.
Вошел он; я его разглядел только тогда. Да, действительно, черты лица правильные. Лет сорока пяти. Глаза искрятся.
Затем шелест... На двух костылях впрыгнула очаровательной красоты одноногая девушка в широчайшей юбке, обшитой по подолу красной каймой.
Она поглядела на меня, и щеки ее замело розовой краской.
- В Москве... в Москве... - И я стал писать адрес. - Там устроят протез, искусственную ногу...
- Руку поцелуй, - вдруг неожиданно сказал отец.
Я до того растерялся, что вместо губ поцеловал ее в нос.
Тогда она, обвисая на костылях, развернула сверток, и выпало длинное снежно-белое полотенце с безыскусственным красным вышитым петухом. Так вот что она прятала под подушку на осмотрах. То-то, я помню, нитки лежали на столике.
- Не возьму, - сурово сказал я и даже головой замотал. Но у нее стало такое лицо, такие глаза, что я взял...
И много лет оно висело у меня в спальне в Мурьине, потом странствовало со мной. Наконец обветшало, стерлось, продырявилось и наконец исчезло, как стираются и исчезают воспоминания.
Комментарии. В. И. Лосев
ЗАПИСКИ ЮНОГО ВРАЧА
Впервые опубликованы:
"Полотенце с петухом" - Медицинский работник. 1926. № 33, 34. 12, 18 сентября; с подзаголовком "Рассказ Михаила Булгакова" и с подстрочным примечанием: "Из книги "Записки юного врача"";
"Стальное горло" - Красная панорама. 1925. №33. 15 августа; с подзаголовком: "Рассказ юного врача";
"Крещение поворотом" - Медицинский работник. 1925. №41, 42. 25 октября, 2 ноября; с подзаголовком: "Записки юного врача";
"Вьюга" - Медицинский работник. 1926. №2, 3. 18, 25 января; с подзаголовками: "Записки юного врача" и "Рассказ Михаила Булгакова";
"Звездная сыпь" - Медицинский работник. 1926. №29, 30. 12, 19 августа;
"Тьма египетская" - Медицинский работник. 1926. № 26, 27. 20, 27 июля; с подзаголовком: "Рассказ Михаила Булгакова" и с подстрочным примечанием: "Из готовящейся к изданию книги "Записки юного врача"";
"Пропавший глаз" - Медицинский работник. 1926. №36, 37. 2, 12 октября; с подстрочным примечанием: "Записки юного врача".
Ни рукописи, ни верстки, ни другие материалы, касающиеся публикации "Записок юного врача", пока не найдены.
Печатаются по текстам первых публикаций.
В этом цикле рассказов повествуется о событиях 1916-1917 гг. и начала 1918 г.
История написания рассказов пока изучена мало. Существуют весьма интересные предположения и догадки на эту тему, но они недостаточно подтверждены точными данными. Поэтому представляется целесообразным последовательно изложить имеющиеся сведения.
Несомненную ценность в условиях почти полного отсутствия других источников представляют воспоминания Татьяны Николаевны Лаппа (1892-1982), первой жены писателя, которая находилась рядом с Булгаковым в селе Никольском и в Вязьме с сентября 1916 по февраль 1918 г. Ее воспоминания отрывочны, иногда несколько противоречивы (быть может, потому, что интервью у нее брали разные люди и в разные годы), но в целом, как показывают исследования, они достаточно объективны. Так вот, она вспоминала: "Когда мы после Никольского попали в Вязьму, Михаил начал регулярно по ночам писать. Сначала я думала, что он пишет пространные письма к своим родным и друзьям в Киев и Москву. Я осторожно спросила, чем он там занимается, на это он постарался ответить уклончиво и ничего не сказал. А когда я стала настаивать на том, чтобы он поделился со мною, Михаил ответил приблизительно так: "Я пишу рассказ об одном враче, который болен. А так как ты человек слишком впечатлительный, то, когда я прочту это, в твою голову обязательно придет мысль, что в рассказе идет речь обо мне". И конечно же, не стал знакомить с написанным, несмотря на то что я очень просила и обещала все там понять правильно. Название же этого рассказа запомнила: "Зеленый змий"" (Запись А. П. Кончаковского. Рукопись).
В этих воспоминаниях все вроде бы логично, за исключением, быть может, названия рассказа. Ведь речь идет, скорее, о сочинении, которое сам Булгаков называл "Недугом". И по времени все совпадает, поскольку именно в Никольском Булгаков вынужден был прибегнуть к морфию, заболев острой формой дифтерита (спасая ребенка, он отсасывал из его носоглотки образовавшуюся пленку, но сам при этом заразился), а в Вязьме его страдания стали почти невыносимыми. И ночная его работа была, видимо, связана с фиксацией наблюдений над самим собою. Поэтому-то он и страшился прочитать жене написанное.
И тем не менее можно предположить, что Булгаков работал в Вязьме (и возможно, в Никольском) не только над повестью о враче-морфинисте, но и над другими рассказами, и в их числе над "Зеленым змием". Это предположение тем более обоснованно, что Н. А. Земская, сестра писателя, однажды упомянула в своих воспоминаниях о том, что Булгаков еще в студенческие годы написал рассказ "Огненный змий". И еще: при внимательном чтении всех воспоминании Т. Н. Лаппа можно прийти к выводу, что она сама допускает вероятность работы Булгакова не только над "Зеленым змием", но и над другими рассказами, однако "только после отпуска" и после того, как Булгаков пристрастился к морфию (заметим, что в отпуске Булгаковы были в феврале-марте 1917 г.).
Переехав в феврале 1918 г. на родину, в Киев, Булгаков продолжал писательскую работу. Об этом есть упоминания и у Т. Н. Лаппа, и у Н. А. Земской. "Когда приехали из земства, - вспоминала Татьяна Николаевна, - в городе были немцы. Стали жить в доме Булгаковых на Андреевском спуске... Михаил все сидел, что-то писал. За частную практику он не сразу взялся..." Как бы продолжая эти воспоминания, Надежда Афанасьевна отмечает: "В Киев в 1918 году он приехал уже венерологом. И там продолжал работу по этой специальности - недолго. В 1919 году совершенно оставил медицину для литературы" (Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988. С. 87). Не менее важны и воспоминания об этом периоде близкого друга Булгакова - А. П. Гдешинского, писавшего Н. А. Земской в ноябре 1940 г.: "Что касается пребывания Миши в Никольском, под Сычевкой (Смоленской губ.), то действительно я получил от него письмо, но оно не сохранилось... Помню только следующее... Это село Никольское... представляло собой дикую глушь... Огромное распространение сифилиса. Помню, Миша рассказывал об усилиях по открытию венерических отделений в этих местах. Впрочем, об этой стороне его деятельности наилучше расскажет его большая работа, которую он зачитывал в Киеве (выделено нами. - В. Л.) ...Этот труд, как мне кажется, касался его деятельности в упомянутом Никольском и, как мне казалось, - не без влияния В. В. Вересаева (совершенно очевидно, речь идет о рассказах земского врача, и довольно объемных, а не о повести о наркомане. - В. Л.) ...Миша очень сетовал на кулацкую, черствую натуру туземных жителей... Помню - это уже в разговоре потом в Киеве - о высоком наслаждении умственным трудом в глубоком одиночестве ночей, вдали от жизни и людей... Еще помню упоминание о какой-то Аннушке - больничной сестре, кажется, которая очень тепло к нему относилась и скрашивала жизнь..." (Воспоминания о Михаиле Булгакове. С. 85-86).
Эти свидетельства со всей очевидностью указывают на то, что Булгаков, находясь в Киеве, систематически занимался литературой, опираясь на богатейший материал, который, очевидно, в значительной степени уже был собран и написан на Смоленщине; иначе как мог он зачитать в Киеве "большой труд" из туземной жизни, не подготовив его в Никольском и Вязьме? Не исключено также, что в Киеве Булгаков сотрудничал в некоторых газетах, занимаясь репортерской работой.
Булгаковские письма из Владикавказа содержат богатую информацию о его писательской работе на врачебную тему. Приведем некоторые фрагменты из этих писем. 1 февраля 1921 г.: "...работаю днями и ночами. Эх, если б было где печатать!.. Пишу роман, единственная за все это время продуманная вещь". 16 февраля: "У меня в № 13 (речь идет о доме на Андреевском спуске. - В. Л.) в письменном столе две важных для меня рукописи: "Наброски земского врача" и "Недуг" (набросок) и целиком на машинке "Первый цвет". Все эти три вещи для меня очень важны... Сейчас я пишу большой роман по канве "Недуга"". Через некоторое время Н. А. Земской: "...в Киеве у меня остались кой-какие рукописи - "Первый цвет", "Зеленый змий", а в особенности важный для меня черновик "Недуг". Я просил маму в письме сохранить их..." Собравшись к отъезду за границу, Булгаков просит Н. А. Земскую (май 1921 г.): "В случае отсутствия известий от меня больше полугода... брось рукописи мои в печку". Среди них опять-таки "Зеленый змий", "Недуг" и все пьесы.
Из этих писем вырисовывается более или менее ясная картина с "Недугом" и "Первым цветом" (по названию, конечно, а не по содержанию), и совершенно непонятна ситуация с "Набросками земского врача" и "Зеленым змием" - самостоятельные ли это сочинения, или речь идет о двух названиях одной и той же вещи...