- Человек не знает судьбы, ему предназначенной, и, проснувшись поутру, не догадывается, что ждет его к вечеру, - монотонно пробормотала старуха, как будто забыв о существовании викинга. - А если придет ему в голову безумная мысль узнать свое будущее, уготованное норнами, то сделается несчастен он тотчас же, потому как не было еще на земле смертного, довольного своим уделом.
- Так ты колдунья? - догадался Хафтур.
- Скрывать это не имеет смысла, викинг. Удел колдуньи - жить в глуши и забыть о всех радостях человеческих...
- Но твоя мать знала и лучшие времена, - заметил Хафтур, оглянувшись.
Олаф с поклажей на спине уже спустился с холма и подходил к ним.
- Все, что было, - было, - с мрачной торжественностью произнесла Боргни. - А все, что будет, - тонкая нить. Оборви ее, и все исчезнет как сон... Еще неизвестно, была ли моя мать счастливее меня в ту пору, когда встретила моего отца.
Она загадочно улыбнулась, и у Хафтура в памяти шевельнулось старое, истертое годами воспоминание о какой-то страшной истории, случившейся с вельвой Рагной. Он не мог вспомнить точно, что же там произошло, только припомнил, что ее обвинили в убийстве... кого?
- Я все забрал, Хафтур, - проговорил между тем запыхавшийся от быстрой ходьбы юноша, сбросив поклажу у своих ног.
- Хорошо, Олаф, - сказал викинг, задумавшись. Его молчание старуха расценила как нерешительность. И в самом деле, Хафтур раздумывал: стоит ли ночевать в лачуге Боргни?
Сумерки, посланцы духов здешних мест, быстро сгущались.
- Разведи огонь, Хельга, - попросила старуха, не сводя с Хафтура пристального взгляда.
Когда девушка скрылась за дверью лачуги, сложенной из глины и прутьев, Боргни обратилась к старому воину:
- Вижу, викинг, ты испугался ночевать в одном доме со слабыми женщинами.
При этих словах Олаф вздрогнул. Сказать такое Хафтуру - обречь себя на смерть! Но Хафтур давно уже не был тем вспыльчивым парнем, готовым хвататься за меч при любом обвинении в трусости, тем более что в своей жизни он ни разу не поднял руку на женщину.
- Напрасно ты так думаешь, Боргни, - усмехнулся дружинник ярла Стейнара. - Мы переночуем здесь...
* * *
Раскрасневшись в тепле и сидя вокруг очага, мужчины ели мясо, Боргни сидела в углу и тоже ела мясо, разрывая его руками. Хельга то появлялась в лачуге, то куда-то уходила, и Олаф каждый раз ловил на себе ее быстрый изучающий взгляд.
- Давно не ела моржа, - с довольным видом произнесла старуха. - Ты счастливый охотник, Хафтур...
- На моржей я не охотился давно, - ответил викинг, глядя на потрескивающие в огне сучья.
- Это верно, люди - куда более привлекательная добыча, чем зверь. - В ее тоне снова слышалась издевка.
- Я убивал только воинов, Боргни. - Хафтур будто хотел оправдаться, но Олаф не понимал - зачем?
- Возьми вот, выпей, - она протянула ему глиняную кружку с каким-то напитком. Видя, что он колеблется, усмехнулась и отпила из кружки сама, показывая, что питье не отравлено. - Ты осторожен, викинг, - заметила она. - Может, потому и жив до сих пор?
Убедившись, что колдунья не желает отравить его, Хафтур взял из ее руки кружку и сделал пару глотков. Напиток по вкусу напоминал горький мед. Викинг почувствовал, как по жилам разлилось приятное тепло. Он выпил еще немного и передал кружку юноше.
- Выпей, Олаф. Это заменит нам эль.
Парень подчинился без особой охоты. Напиток оставил ею равнодушным. Сейчас, после плотного ужина, он то и дело свешивал голову, сонно моргая. Тепло очага было непривычно после нескольких холодных ночей. Вслушиваясь в разговор Хафтура и колдуньи, он чувствовал, что чего-то не понимает. Викинг и старуха будто вели между собой таинственную игру, понятную только им двоим. Чтобы занять себя и не уснуть раньше остальных, Олаф поднялся и прошелся по лачуге к дальнему углу. Там, завешанное звериными шкурами, находилось укромное местечко, может быть, место, где спала Боргни, так как в лачуге он увидел только одну постель, возле которой крутилась Хельга. Откинув полог, Олаф застыл как вкопанный. Возглас удивления, готовый сорваться с его губ, застрял в горле. В углу, на топчане неподвижно сидел какой-то человек! Даже появление юноши не заставило его повернуть голову. Оглянувшись, Олаф увидел насмешливый взгляд старухи и встревоженный - Хафтура.
- Кто там? - викинг схватился за меч, рынком поднявшись на ноги. Несмотря на возраст, он оказался рядом с Олафом в мгновение ока. Глянул в угол и побледнел. - Кто это?! - спросил он резко у колдуньи.
- А как ты думаешь?
- Некогда мне разгадывать твои загадки! - крикнул Хафтур и бросился к незнакомцу, обнажив меч мертвого викинга. Но тут же, словно от толчка, остановился, проведя ладонью левой руки по лбу. Как это может быть?!
Подстегнутый любопытством, Олаф приблизился к ним и еще раз взглянул на незнакомца. Нервная судорога скривила ему шею от внезапного ужаса! Перед ним сидел не живой человек, а мертвец! Он понял это по застывшим глазам и землистому цвету лица.
- Что, викинг, никогда не видел мертвых? - Боргни остановилась за их спинами, с неким оттенком торжества наблюдая их смятение.
-Кто это? - повторил Хафтур, постепенно приходя в себя. - Почему ты не предашь его земле?
- Это тело не нуждается в земле, викинг, - сказала колдунья скрипучим неприятным голосом. - А дух его далеко отсюда.
Только сейчас Олаф, оглядевшись, заметил, что вокруг на стенах развешены вырезанные из моржовой кости странные фигурки, изображавшие существ, которые могли присниться только в страшном сне... Здесь были медведи с головой человека, женщины с телом змеи, бородатые старцы, покрытые рыбьей чешуей... Одна из фигурок вызывала наибольшее отвращение: уродливая голова безбородого мужчины, хитрый прищур глаз как будто позволял ему искоса наблюдать за людьми. Олафу подумалось, что так мог бы выглядеть легендарный Атли, вождь древнего народа, пришедшего с востока и покорившего многие племена...
Говорили, что у них узкие глаза. Возникло ощущение прикосновения к древним тайнам, которые знала старуха, находясь на краю земли и колдуя по законам тех, кто видел рождение мира...
- Зачем ты держишь мертвеца у себя дома? - продолжал допытываться Хафтур.
- Это мой муж, - молвила Боргни.
- Муж?! - недоверчиво спросил Хафтур, глядя на мертвеца. Судя по виду, ему при жизни было самое большее пятьдесят зим.
- Когда он умер? - Викинг не стал задумываться над его возрастом.
- Очень давно.
- И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Хафтур раздражался все больше, усмехнувшись с некоторой озлобленностью. - Никогда не слыхивал, чтобы мертвые, не преданные земле или огню, оставались в мире живых, не тронутые тлением...
- Смейся, викинг, смейся! - Боргни наклонила голову, будто маленькая девочка разглядывала не мужчин, а новые игрушки. Но никто и не думал смеяться. - Говоришь, никогда этого не слышал? А знаешь ли ты, что мое колдовство - самое древнее, оно древнее того дня, когда сам Один отдал свой глаз, опустившись в Йотунхейм... Мимир, великое и непостижимое божество в обличье великана, охраняющее Фонтан Мудрости, только ему подвластна тайна древней магии, идущей от самого Дьяуса, Бога Всех Богов! Помнишь, как Один спрашивал совета у головы Мимира, убитого ванами?
- Не понимаю, о чем ты толкуешь, старуха, - пробормотал смущенный Хафтур. - Да только ноги моей не будет в этом доме завтра поутру!..
- Да будет твоя воля! - Боргни не сводила пристального взгляда с лика мертвеца, настоящую тайну жизни и смерти которого знала только она. - А сейчас лучше укладываться спать, впереди долгий путь...
В этих словах колдуньи, в том, как она их произнесла, Хафтуру почудилась скрытая усмешка. Но делать было нечего. Викинг чувствовал, что все тело его необоримо стремится ко сну. Не глядя больше на Боргни и таинственного мертвеца, он отошел в другую часть лачуги. Олаф последовал за ним. Когда они укладывались спать, в хижину из ночной тьмы зашла Хельга. Оглянувшись налево, она поняла, что Боргни осталась в укромном углу, снова завешенному шкурами зверей. Тогда она молча передала Олафу какой-то маленький предмет.
- Что это? - тихо спросил удивленный парень.
Хельга ничего не ответила, приложила палец к губам и схватила юношу за руку, увлекая за собой из лачуги. Оказавшись снаружи, она резко повернулась и шепнула ему:
- Это амулет богини... - она явно хотела назвать имя, но передумала.
- Зачем он мне?
- Он охранит тебя ночью от змей. Не потеряй его!
- Разве здесь есть змеи? Уже холодно...
- Змеи везде есть, - загадочно проговорила девушка.
Сейчас Олаф явственно слышал шум прибоя, россыпь звезд над головой манила в темную высь... Он снова почувствовал себя на краю земли: безлюдное холодное пространство, лачуга колдуньи и эта красивая девушка, которая ведет себя немного странно. Можно ли ей верить? Еще недавно она смеялась над ним.
- Когда проснешься завтра, сделай вид, что болеешь.
- Для чего?!
- Делай, как я говорю, иначе...
- Что - иначе?
- Ты не поймешь... - она отвернулась от него, глядя куда- то в темноту. - Все не так просто. Боргни нужно, чтобы вы остались еще на одну ночь...
- Зачем?
- Наступает новолуние. - Хельга по-прежнему говорила загадками. - И потому... - она вдруг замолчала, прислушиваясь, потом оттолкнула Олафа от себя. - Все, иди и помни о том, что я сказала. Завтра все узнаешь...