Проходила осень. Придворных врачей все сильнее беспокоило здоровье супруги. Беременная была измучена ожиданием, она выглядела еще более хрупкой, чем раньше, и не могла ни есть, ни спать, боясь, что не сумеет разродиться. Как-то раз Ехонала хотела ее навестить, но не была принята. Слуга-евнух объяснил, что Сакота слишком слаба и ей не следует никого видеть. Ехонала ушла в тревоге. Неужели Сакота настолько слаба, что не в силах повидаться с ней? Впервые она пожалела, что кузина знает о ее памятном свидании с Жун Лу. Хотя известно ей было только, что Жун Лу приходил в спальню Ехо-налы, этого было достаточно, чтобы уничтожить соперницу. Рука Сакоты слаба, но тайной воспользоваться мог более смелый, пока неизвестный враг. Увы, теперь Ехонала знала, что во дворце плетутся интриги, и надо быть сильной и хитрой, чтобы не попасть в расставленные сети. Никогда, ни при каких обстоятельствах она не вложит в чужие руки тайны, которая может обернуться оружием против нее.
Шли дни, томительные дни, и все знаки были плохие. Со всех концов империи приходили тревожные вести. Длинноволосые китайские мятежники захватили южную столицу Нанкин, и много людей было убито. Эти головорезы бились настолько яростно, что императорские солдаты не смогли выиграть у них ни одного сражения. Отмечались и другие недобрые знаки. На город налетали буйные ветры, ночное небо пересекали кометы, и из разных мест приходили слухи о рождении близнецов и уродов.
В последнюю полночь восьмого лунного месяца разразилась гроза, которая перешла в тайфун, более подобавший южным морям, нежели сухим северным равнинам, где стоял город. Даже старики не помнили такой бури: сверкали молнии, грохотал гром. С юга дул жаркий ветер, казалось, что на черном небе катаются дьяволы на колесницах. Наконец пошел дождь - совсем не тот благодатный ливень, которого ждали высохшие поля и пыльные улицы: вода низвергалась с неба яростными потоками, они врезались в землю и уносили ее. От страха ли, а может, от глубокого отчаяния Сакота почувствовала, что начались родовые схватки, и не успела она закричать, как эта новость разлетелась по всем дворцам. Все замерли в ожидании.
Ехонала сидела в это время в библиотеке и занималась. Небо потемнело, и евнух зажег лампы. Учитель читал вслух древний священный текст, а она записывала. Мудрец читал:
- Министр дома Чи по имени Чун Кун попросил совета в искусстве управления. Господин сказал: "Научись прежде всего использовать своих подчиненных. Закрывай глаза на их мелкие слабости и возвышай тех, кто честен и способен".
В этот момент у занавески показался Ли Ляньинь. Из-за спины учителя он делал Ехонале знаки, которые та сразу поняла. Она положила кисть и поднялась.
- Уважаемый, - обратилась Ехонала к учителю. - Я должна поспешить к вдовствующей императрице, которая срочно во мне нуждается.
Она уже давно продумала, что сделает, когда у Сакоты начнутся родовые муки. Она поспешит к вдовствующей матери императора и будет ее утешать или забавлять, до тех пор пока не станет известно, мальчик родится или девочка. Прежде чем учитель успел ответить, она покинула библиотеку и устремилась во дворец матери императора. Над верхушками деревьев сверкала молния, озаряя окрестности синим светом. Ветер заносил в крытые переходы дворов брызги дождя. Ехонала торопилась, и за ней спешил Ли Ляньинь.
Она вошла во дворец, не заговаривая ни с кем из служанок. Как обычно в грозу, вдовствующая императрица лежала в постели. Приподнятая на подушках, она перебирала руками буддистские четки, а ее худое лицо белело как воск. Увидев Ехоналу и даже не улыбнувшись, она торжественно произнесла:
- Как может в такой час родиться здоровый ребенок? Само Небо пришло в ярость.
Ехонала подбежала к кровати и встала на колени.
- Успокойтесь, мать императрица, - уговаривала она, - Небо гневается не на нас. Злые люди подняли восстание против Трона, а ребенок, который родится, будет нашим спасителем. Небо рассердилось от его имени, а не против него или нас.
- Ты так думаешь?
- Конечно, - ответила Ехонала и, не вставая с колен, продолжала утешительные речи, время от времени поднося горячий бульон, который поддерживал силы старой женщины.
Развлекая больную, Ехонала читала ей забавные истории, пела песни, помогала она также и творить молитвы. Часы шли.
На закате ветер утих, а дворцы и дворы залил удивительный желтый свет. Ехонала завесила занавески и стала ждать. Ей постоянно сообщали, что ребенок вот-вот родится, но она не говорила об этом вдовствующей императрице. Желтый свет неожиданно исчез, и стало темно, а когда наступила ночь, во дворец явился Ань Дэхай. Ехонала поспешила ему навстречу и по лицу главного евнуха поняла, что новость он принес плохую.
- Мертвый ребенок? - спросила она.
- Не мертвый, - угрюмо ответил тот, - но это девочка. Слабая, болезненная девочка.
Ехонала приложила платок к глазам.
- Жестокое Небо…
- Вы сообщите эту новость почтенной матери? - спросил евнух. - Я должен поспешить к императору. - Он сходит с ума от гнева.
- Я скажу ей, - пообещала Ехонала.
- А вы сами, - продолжал главный евнух, - готовьтесь к тому, что нынешней ночью будете призваны Сыном неба. Конечно, он будет в вас нуждаться.
- Я готова, - ответила Ехонала.
Ехонала вернулась в спальню вдовствующей императрицы, даже не взглянув на служанок, которые уже угадали новость и стояли, понурив головы. В глазах их блестели слезы. Увидев лицо Ехоналы, старая женщина все поняла.
- Это не мальчик, - уверенно сказала она, и на ее лице отразилась усталость долгих лет ожидания.
- Это девочка, - мягко ответила Ехонала.
Она опустилась на колени возле кровати, взяла руки старой больной женщины и долго гладила их своими молодыми сильными руками.
- Зачем мне жить?.. - жалобно спросила старая мать императора.
- Вы должны жить, почтенная, ответила Ехонала, стараясь, чтобы ее глубокий голос звучал нежно. - Вы должны жить - пока не родится мой сын.
Ее сокровенная надежда была открыта. Ехонала бережно хранила свой секрет и теперь, как дорогой подарок, преподнесла его матери императора.
Лицо старой женщины задрожало и озарилось сморщенной улыбкой.
- Это правда?! - воскликнула она. - Неужели Небо благосклонно к нам? Конечно, ребенок появится на свет из твоего сильного тела, и родится непременно сын. Будда слышит!
Иначе быть не может! А я-то считала тебя неистовой, говорила, что ты слишком сильна для моего сына… Дочь, как теплы твои руки!
Старая императрица смотрела на прекрасное молодое лицо, ставшее таким близким. В ее глазах Ехонала прочла обожание.
- Мои руки всегда теплы, - сказала она. - Да, я сильная. И я могу быть неистовой. И я рожу сына.
Услышав слова Ехоналы, почтенная дама поднялась со своей постели так порывисто, что все вокруг испугались.
- Поберегите себя, мать императора! - воскликнула Ехонала.
Она хотела поддержать старую женщину, но та отстранила ее.
- Пошлите евнухов к моему сыну, - дрожащим от волнения голосом велела она. - Передайте ему, что у меня хорошие известия.
Придворные дамы, услышав эти слова, обменялись недоверчивыми, но радостными взглядами. Поднялась суматоха, забегали с поручениями евнухи.
- Ванну! - приказала вдовствующая императрица служанкам и повернулась к Ехонале: - А ты, мое сердце, теперь мне дороже всех, кроме разве что моего сына. Тебе назначено судьбой, я вижу это по твоим глазам. Такие глаза! Они говорят, что с тобой не может случиться ничего плохого. Возвращайся в свою спальню, дочь моя, и отдохни. Я прикажу перевести тебя во внутренние дворы Западного дворца, где террасы освещаются солнцем. И пусть без промедления придут врачи!
- Но я не больна, почтенная, - смеясь, ответила Ехонала. - Посмотрите на меня!
Она вытянула вперед руки, подняла голову: по щекам ее разливался румянец, темные глаза горели.
Вдовствующая императрица внимательно разглядывала Ехоналу.
- Ты прекрасна, прекрасна, - чуть слышно бормотала она. - Глаза ясные, брови, словно крылья мотылька, тело нежное, как у ребенка, я была уверена, что супруга принесет девочку. Я говорила, помните, я всем говорила, что создание с такими тонкими костями и такой слабой плотью принесет только девочку.
- Почтенная, вы говорили это, вы в самом деле это говорили, - одна за другой подтвердили служанки.
А Ехонала сказала:
- Почтенная, я буду слушаться вас во всем.
Она учтиво поклонилась и вышла из спальни. За дверью ее ждали служанки и Ли Ляньинь. Евнух радостно потирал руки, щелкал пальцами и ухмылялся.
- Пусть императрица Феникс мне приказывает, - обратился он к Ехонале. - Я жду ее приказаний.
- Тише, - ответила девушка, - ты радуешься слишком рано.
- Разве я не предчувствовал судьбу? - возразил он. - Теперь я вижу воочию.
- Оставь меня, - строго приказала Ехонала.
Она пошла прочь с мягкой грацией, и следом засеменила служанка. Пройдя несколько шагов, Ехонала обернулась к евнуху.
- Ты можешь сделать только одно: пойти к моему родичу передать ему все, что слышал.
Ли Ляньинь по-черепашьи вытянул длинную жилистую шею.
- Должен ли я велеть ему посетить вас? - вкрадчиво спросил евнух.
- Нет, - нарочито громко, чтобы все слышали, ответила Ехонала, - не подобает мне разговаривать ни с кем из мужчин, кроме моего господина императора.
Положив руку на плечо служанке, она удалилась. Ехонале оставалось только ждать, когда император получит известие и призовет ее. Служанка помогла ей принять ванну, облачила в свежие нижние одежды, сделала искусную прическу, спрятав волосы под головным убором, украшенным драгоценностями.