Давай деньги, не то я сам их возьму!
– У вас на это не хватит глупости. – Хельга, словно и не слышала оскорбления, положила стопочку денег перед ним на стол. – Значит, вы не только шантажист, но и начинающий вор.
Джексон потянулся было за деньгами, потом задержал и отдернул руку. В его глазах, неотрывно глядевших на Хельгу, появилась хитринка:
– Что это вы затеяли?
– Хороший вопрос, пользуясь вашим собственным выражением. – Происходящее начинало доставлять Хельге удовольствие. – В банке имеются номера этих банкнот. Полиция, как мне сообщили, только и ждет, когда вы поскользнетесь – тогда прощай ваша лицензия. Я могу доказать, что эти деньги принадлежат мне. А вы сумеете доказать, что не украли их? Пожалуйста, берите. – Помолчав, она сказала вкрадчивым голосом, из каждого звука которого будто капал яд. – Конечно, при условии, что у вас хватит на это смелости, мистер Джексон.
С минуту он сидел, уставясь на Хельгу, потом перевел взгляд на деньги. Кровь бросилась ему в голову.
– Ладно! – крикнул он, – все, стерва! Свой шанс ты упустила. Письмо пойдет к Уинборну.
Она засмеялась. Ее нисколько не трогала ругань дилетанта в мире шантажа.
– Нервы не выдержали, мистер Джексон? Я удивлена. Вы просто дешевый жулик. Как насчет пятисот тысяч, которые вы собирались поделить с вашим дружком? Или у вас не хватает духа подраться из-за них?
– Слушай, сука!..
– Нет, мистер Джексон, это вы послушайте, – и она включила магнитофон.
Когда из крошечного магнитофона послышался голос Дика Джонса, Джексон застыл. Он сидел, словно окаменев, пока запись не кончилась, и тогда схватил магнитофон и спрятал его в карман.
– Не паникуйте, мистер Джексон. У меня есть копия, – спокойно сказала Хельга. – И заметьте, я никак вас не обзываю, ну разве что сейчас, мышиный жеребчик.
У него злобно перекосился рот, да и все остальные черты его красивого лица исказились от ярости.
– Неужели вы думаете, что кто-нибудь поверит словам ублюдка метиса?
– А разве вы считаете иначе? Надо отметить, у вас довольно-таки встревоженный вид.
Он откинулся на спинку кресла и с усилием овладел собой.
– Неплохой блеф, детка, но он не сработает. Вы едва меня не купили, – он выдавил жалкую ухмылку, – едва, но не совсем. Никакой суд не вынесет решения на основании магнитофонной пленки. Он прежде всего захочет узнать, что было в письме и как оно попало к вам из бумаг вашего мужа. Вы будете выглядеть довольно глупо, пытаясь все объяснить. Нет, меня голыми руками не возьмешь. А теперь давайте кончать с трюками. Я хочу чистых десять тысяч и чеки на предъявителя на пятьсот тысяч, не то...
Хельга смотрела на него, понимая, что он побил ее валета своим королем, но она не унывала, так как на руках оставалась еще одна козырная карта.
– Я действительно надеялась, что запись вас напугает и вы отдадите мне письмо, – спокойно проинформировала она, – но вижу, что недооценила вас.
Он уставился на нее с подозрением, потом лицо его посветлело, и он рассмеялся.
– Попытка – не пытка, детка. Все мы ошибаемся. Так, а теперь вот что сделаете...
– Я знаю, что я сделаю, – Хельга наклонилась вперед, глядя на него в упор. – Я не хотела этого делать, потому что хотя вы и мразь, но я не желала вашей смерти, как не желаю ее никому.
Его глаза сузились.
– Вы мне грозите?
– К сожалению, мистер Джексон. Вы вынуждаете меня шантажировать вас, поскольку сами меня шантажируете.
– Что вы мелете? Может, хватит ходить вокруг да около... Сделаете вот что...
– Я позвоню Эду Лопесу, – перехватила инициативу в разговоре Хельга, – и расскажу, как вы путаетесь с его женой. Я посоветую ему связаться с Фрэнком Гриттеном, если ему нужны доказательства. За вами следили, мистер Джексон. Вот что я сделаю, если вы немедленно не отдадите мне письмо.