Настало утро. Мы с горем пополам собрались, умылись снегом по вчерашней технологии, оделись, осмотрели друг друга, отерли незамеченную вечером грязь с пальто и обуви и двинулись в путь, устраивать свою дальнейшую жизнь.
- Проходная ДСК находится почти напротив КПП войсковой части, - рассказывал по дороге Юра. - Это на этой же улице, недалеко и удобно. Ты потом зайдешь ко мне, расскажешь, как тебя встретили.
- Хорошо, - пообещала я, погрузившись в свои мысли и прокручивая в воображении, к кому я пойду и что буду говорить. - Не может быть, чтобы нам не повезло, - рассуждала дальше, приободряя любимого мужа, своего дорогого Юрочку, а сама отнюдь не чувствовала добрых веяний.
Почему так получилось? Почему я оказалась в таком бедственном положении, почти на дне? Ведь я всегда была послушной и смекалистой, любила трудиться... Это вызывало недоумение.
Мы поравнялись с проходной ДСК.
- Тебе туда, - кивнул Юра в ее сторону, - а мне чуть дальше.
Наверное, только его территориальная близость поддерживала мой дух и вселяла какую-то долю боевитости.
На территорию комбината меня впустили без проблем и рассказали, как пройти в управление. В приемной, находящейся на втором этаже двухэтажного административного здания, сидела женщина средних лет, довольно приветливая, явно не из стерв, и стучала на пишущей машинке. На мой вопрос, к кому лучше обратиться по вопросу трудоустройства, сказала:
- Директор сейчас все равно отсутствует и его обязанности исполняет главный инженер Конаш Григорий Иванович{14}, так что вам к нему и надо.
- Можно пройти?
- Можно, заходите, - с этими словами секретарь-машинистка открыла нужную дверь и жестом позвала меня за собой. За дверью никого не оказалось, что меня удивило. У нас вряд ли пригласили бы в кабинет, из которого ушел хозяин. - Посидите здесь, - она показала на стулья, стоящие вдоль стены, напротив письменного стола, из чего явствовало, что оперативные совещания инженерного состава проходят именно здесь, - он сейчас подойдет.
- Удобно ли? Я могла бы подождать в приемной.
- Не смущайтесь, отдыхайте, - сказала милая женщина и вышла. - Он сейчас придет.
Кабинет оказался очень просторным и светлым благодаря ряду окон, выходящих на восток. Сейчас за ними поднималось солнце, пробираясь сквозь прохудившиеся облака. Оно прояснялось то резко, то менее ярко, окрашивая полнеба в багровый цвет. И хотя напротив окон стояли стеллажи с книгами, которые стоило посмотреть, но сейчас книги меня не привлекли, ибо никуда деться не могли, а вот зрелище за окном было неповторимым, его пропустить не хотелось. Откуда бы еще я могла рассмотреть городок, в который меня занесло?
Я подошла к окнам и увидела лес, только заснеженный лес до самого горизонта, если не считать огороженной высоким забором территории гарнизона, остающейся немного сбоку. Сколько деревьев, растущих вместе, я никогда не видела. И вдруг снова почудилось, что я чувствую его дыхание, различаю клубящееся над ним морозное марево, словно лес был живым. В то же время в мои ощущения передалась его огромность, сила, по-зимнему сонное спокойствие, девственная безмятежность, часто принимаемая людьми за безучастность, и я поняла, что лес - тоже стихия. Дай ему волю - везде прорастет, все истребит и покроет собой. Медленное зеленое пламя, успела подумать я и услышала, что в кабинет вошли.
- Скучаете? - спросил меня мужской голос.
- Я впервые увидела лес, - сказала я, обернувшись на его звук.
От двери к столу подходил до странности симпатичный мужчина, говорю "до странности" ибо, его внешность мало о чем говорила. Возрастом он был лет под пятьдесят, среднего роста, с волосами пепельного или русого цвета, в меру строен и худ, и не то чтобы слегка кривоног, но явно с косолапой походкой. Одет был под стать - в невыразительный темно-серый костюм средней измятости. Все в нем казалось буднично-невзрачным, неопределенным, невыразительным, незапоминающимся. Зато глаза излучали такое тепло и ясность, что сдавалось, будто он все время улыбается. И от этого становилось хорошо на душе, появлялось ощущение чистоты и надежности. Короче, Григорий Иванович Конаш, главный инженер Костопольского Ордена Ленина ДСК, а это был именно он, принадлежал к тем столпам, на каких земля держится, только зачем-то маскировался под мягкого и незаметного добряка.
Он пригласил меня сесть.
Я немного помолчала, а потом медленно и спокойно рассказала о себе, кем являюсь и как сюда попала, подчеркнула, что я молодой специалист, только что с университетских аудиторий, и мне нужна работа всего на два года. Поведала все наши с мужем беды и скитания, попросила помочь.
- Я все ваши грехи отмолю, клянусь. Только помогите, и вам все простится, - сказала я под конец, не подозревая, что этот аргумент оказался наиболее сильным из всех прежних.
Грехи у Григория Ивановича были, и он, как человек высокой нравственности и большого сердца, мучился ими и о них не забывал. Не хочу повторять то, что знаю не из первых рук. Скажу лишь, что эти тайны теперь, с дистанции времени, кажутся смешными и нелепыми, но тогда, когда участники событий были молоды и еще только росли и утверждались в жизни, любая мелочь имела значение. А тем более не мелочь, такая, например, как внебрачный ребенок.
- Вы давно в Костополе? - насторожился Григорий Иванович, видимо, полагая, что я что-то слышала о нем, что-то знаю и на что-то намекаю, коль говорю о грехах.
- Со вчерашнего вечера.
- Отлично, - он с облегчением вздохнул. - Что вы умеете делать?
- Если честно, то практически ничего, хотя по идее должна уметь писать формулы, объяснять другим сложные научные теории и немного чертить.
- Вы могли бы работать в конструкторском бюро?
- Думаю, да. Как раз этому я успела научиться в очень солидном учреждении.
- А преподавать в техникуме?
- Это точно смогу.
- К сожалению, техникум у нас маленький и полных ставок в нем нет. Все преподаватели работают исключительно по совместительству.
- А кто требуется?
- Преподаватель сопротивления материалов и теоретической механики, - сказал Григорий Иванович, - ну еще немного мы бы доплачивали за заведование. Нам нужен заведующий по учебной работе, - пояснил он. - Никто не хочет заниматься писаниной и составлением отчетов. Взялись бы?
- Да, и с большим воодушевлением.
- Тогда… - Григорий Иванович что-то прикинул про себя, взял трубку, кому-то позвонил… Продолжил: - Вы можете подойти к концу дня? Часика в три, например? Мне надо посоветоваться.
Несмотря на то что я вышла с предприятия еще без определенного ответа, у меня появилась надежда на положительное решение моего вопроса, и мне было что рассказать мужу. Я направилась к нему на КПП.
В три часа я попала то ли на небольшое совещание, то ли на смотрины. В кабинете Григория Ивановича собрались, как я позже узнала, начальник конструкторского отдела, директор техникума, заместитель директора по производству и начальник отдела кадров.
Все произошло очень быстро: меня попросили еще раз представиться, а потом Григорий Иванович спросил присутствующих, согласны ли они с его решением взять меня на работу в конструкторское бюро и по совместительству в техникум на должность завуча и преподавателя сопромата и теормеха. Все были согласны.
- Так вот, - сказал Григорий Иванович, обращаясь ко мне, - мы зачислим вас в конструкторский отдел, он у нас располагается в корпусе механического цеха, на втором этаже. Завтра выходите на работу, на проходной вас встретят и проводят. Завтра же и заявление напишете. А сейчас не теряйте времени, бегите домой обустраиваться.
Я поблагодарила все и вышла.
Полтора года, проведенные в этом коллективе, были прекрасной песней. Всех своих тамошних сотрудников я помню с большой симпатией, вижу их милые лица, улыбки, помню их шутки. Они не просто приняли меня хорошо, но были искренне внимательны, дружелюбны, пытались помочь, разделить трудности временного пребывания в чужом краю.
Ну вот только один пример их радушия: на следующий день меня встретили на проходной и провели в КБ, а там уже все собрались и ждали встречи со мной. Начались расспросы: кто я, откуда, как мне тут показалось, и так далее. Выслушав мой рассказ о первом вечере в их городе, о том, как я в пальто обметала стены квартиры веником, как воровала ведро и дрова, как голыми руками засыпала уголь в печку, а потом умылась снегом посреди ночи, старший инженер отдела, его имя Александр Михайлович, нахмурился и задумался. А к концу дня принес совок и кочергу - только что изготовленные в механическом цехе, еще теплые.
- Это вам, - смущенно сказал он, - чтобы вы не засыпали уголь в печку руками. Я знаю, что такое приехать из городской квартиры в дом без удобств. Всего сразу ведь не купишь, - от растроганности у меня на глазах чуть не выступили слезы, не знаю, как я превозмогла себя.
В костопольский период жизни у нас с мужем многое было впервые. Впервые мы жили отдельно, в своей квартире, однажды впервые вызвали такси и поехали в Ровно, чтобы пойти в ресторан и поесть цыплят табака, впервые купили холодильник - "Саратов", самый маленький. Но как мы ему радовались!