Сюда и привел доктор Ясенчак своего коллегу. Усадив его в кресло, он протянул пачку американских сигарет.
– Спасибо, не курю.
– Увы, такое о себе сказать не могу. Знаю, как вреден мне табак, но ничего не могу поделать. Несколько раз пытался бросить – все напрасно. Но я, конечно, не затем вас пригласил, коллега, чтобы толковать о вреде курения, когда внизу в комнате лежит умерший человек.
– Неприятная история, – заметил молодой врач.
– Крайне неприятная. Дружеский ужин, дом полон гостей. Бридж. Небольшая ссора за карточным столом, как это нередко бывает, и вот тебе на – человек вдруг хватается за сердце. Едва мы успели уложить его на диван, и он тотчас скончался.
– Тут уж ничего не поделаешь. Даже если бы мы приехали в самый момент приступа, вряд ли удалось бы ему помочь.
– Несомненно. Но что теперь делать? – Ясенчак вопросительно взглянул на собеседника.
– Лично я здесь больше не нужен. Сообщу в милицию и вернусь в больницу на дежурство.
– Именно об этом я и хотел бы с вами поговорить.
– О чем «об этом»? – холодно спросил молодой человек.
– Думаю, вы сами прекрасно понимаете. Какая это неприятность для профессора Войцеховского…,
– Хозяин дома – наш прославленный химик? – изумился врач.
– Именно он. Высокий седовласый господин, который открывал вам дверь.
– Да, для хозяина дома это действительно большая неприятность, – согласился молодой человек. – Милиция, допросы и все прочее… Но я, собственно, тут бессилен.
– Мне хотелось бы избавить профессора Войцеховского от всего этого. Огласка может нанести ему непоправимый ущерб. Вы, вероятно, слышали, что его кандидатура выдвигается на Нобелевскую премию?
– Даже так? Нет, не слышал, хотя знаю, что профессор Войцеховский – крупный ученый с мировым именем. Один из ведущих специалистов в области полимеров.
– Поэтому, я полагаю, мы должны оградить этого человека от излишних неприятностей, к тому же от него не зависящих. Ну посудите сами, его ли вина, что гость, приглашенный на бридж, во время игры внезапно умирает?
– Конечно, Войцеховский тут ни при чем, – согласился врач «скорой», – но вы же знаете, доктор, каковы инструкции…
– Прекрасно знаю, – кивнул Ясенчак. – Как и всякий начинающий врач, я в свое время тоже подрабатывал дежурствами на «скорой». Вместе с доктором Храбонщем, нынешним директором этого почтенного учреждения. Довелось мне поработать несколько лет и судебно-медицинским экспертом.
– Значит, вы понимаете…
– Понимать-то, конечно, понимаю и знаю все требования закона. Но закон законом, как говорится, а жизнь – жизнью. Надо уметь эти вещи различать. Primum поп nосеrе – прежде всего не вредить, это азы врачебной профессии.
– Покойному мы ничем уже не поможем и не повредим.
– Но живым следует помочь.
– Каким образом?
– Весьма простым. Допустим, вы приехали пятью минутами раньше, и доцент Лехнович умер бы тогда не на диване профессора Войцеховского, а в машине «скорой помощи». И никаких проблем. В свидетельстве о смерти значилось бы, что летальный исход наступил от острой сердечной недостаточности во время оказания помощи по пути следования в больницу, а место смерти – ваша больница на Хожей.
– И вы предлагаете мне?…
– Надеюсь, коллега, вы не сомневаетесь, – голос доктора Ясенчака зазвучал строже, – что я не ошибся в диагнозе, сказав вам, что Лехнович умер от инфаркта. Что ни говори, а за плечами у меня два десятка лет практики и я немного разбираюсь в кардиологии.
На лице молодого человека отразилась растерянность.
– Конечно, доктор, – поспешил согласиться он, – даже первокурсникам известно ваше имя. Вы же главный эксперт в стране по кардиологии, один из лучших врачей Европы.