Проэктируя бракъ между Нелли и Дикомъ, ни Фредъ, ни Квильпъ ни на минуту не призадумались надъ судьбою бѣдной дѣвочки, ни разу не спросили себя, что принесетъ ей этотъ бракъ. О самомъ Дикѣ и говорить нечего: несчастный пропойца былъ такого высокаго мнѣнія о своихъ достоинствахъ, что считалъ себя завиднымъ женихомъ для всякой дѣвушки. Если бы ему, паче чаянія, довелось хорошенько поразмыслить объ этомъ вопросѣ, онъ конечно постарался бы - въ сущности онъ былъ не дурной человѣкъ - успокоить свою совѣсть слѣдующими доводами: онъ, молъ, не намѣренъ ни колотить, ни убивать свою жену, и, слѣдовательно, изъ него выйдетъ мужъ какъ мужъ, какъ всѣ мужья на свѣтѣ.
XXIV
Наши бѣглецы только тогда остановились и присѣли отдохнуть у опушки лѣса, когда уже совсѣмъ выбились изъ силъ и дальше идти не могли. Отсюда имъ не было видно ни скачекъ, ни шатровъ, расположенныхъ вокругъ ристалища, но шумъ, гамъ и барабанный бой все еще, хотя и слабо, доносились до нихъ; а когда Нелли взобралась на пригорокъ, она увидѣла и верхушки палатокъ, бѣлѣвшихъ вдали, и развѣвающіеся флаги. Вокругъ же нихъ на большомъ разстояніи не было видно ни души, не было слышно ни малѣйшаго звука.
И все-таки ей стоило большого труда хоть сколько нибудь успокоить бѣднаго дѣдушку. Подъ каждымъ кустомъ, въ каждой канавѣ ему мерещилась засада. Въ его разстроенномъ воображеніи носились страшные призраки: все ему чудилось, что толпа, преслѣдуя ихъ по пятамъ, бросилась въ разсыпную, добравшись до лѣсу, и спряталась за деревьями, чтобы легче было его поймать. Его запрячутъ въ тюрьму, закуютъ въ кандалы, будутъ истязать жесточайшимъ образомъ, а главное разлучатъ съ Нелли, и онъ будетъ видѣться съ ней только черезъ желѣзную рѣшетку. Бѣдная дѣвочка не выдержала; нервы ея были слишкомъ натянуты за послѣдніе дни, слишкомъ потрясены всѣми безобразными сценами, которыя ей пришлось видѣть въ первый разъ въ жизни: она заразилась отъ дѣдушки страхомъ и тоже вообразила, что за ними гонятся и будутъ преслѣдовать ихъ, куда бы они ни бѣжали, и одно имъ спасеніе - спрятаться гдѣ нибудь и не показываться на свѣтъ Божій. Она пріуныла, опустила голову на грудь, и глаза ея наполнились слезами. Но это продолжалось недолго. Нерѣдко природа надѣляетъ физически слабыхъ людей и чаще всего женщинъ сильнымъ характеромъ: въ маленькомъ, тщедушномъ тѣльцѣ бѣдной дѣвочки билось благородное, великодушное сердце, способное на великіе подвиги любви и самоотверженія. Стоило Нелли взглянуть на дѣдушку, и она тотчасъ же отерла слезы и пріободрилась: мысль о томъ, что станетъ съ нимъ, если она заболѣетъ, какой онъ будетъ несчастный и безпомощный безъ нея, придала ей силу и бодрость духа.
- Здѣсь вамъ нечего бояться, милый дѣдушка, здѣсь никто насъ не тронетъ, успокаивала она старика.
- Нечего бояться! Какъ это ты можешь такъ говорить, Нелли? Нечего бояться! А если они запрутъ меня, если они разлучатъ насъ, что я тогда буду дѣлать. Не на кого мнѣ положиться. Нѣтъ, нѣтъ, даже Нелли довѣрять нельзя.
- Не говорите этого, дѣдушка. Ужъ я ли не люблю васъ всѣмъ сердцемъ, я ли не предана вамъ? Да вы и сами это знаете!
- Такъ какъ же ты увѣряешь, что намъ нечего бояться, когда меня ищутъ по всѣмъ закоулкамъ и могутъ каждую минуту нагрянуть сюда или подкрадутся такъ, что и не замѣтишь, говорилъ старикъ, боязливо оглядываясь кругомъ.
- Я очень хорошо видѣла, что никто не замѣтилъ, когда мы ушли, никто и не думалъ гнаться за нами. Успокойтесь, милый дѣдушка, посмотрите, какъ здѣсь тихо и хорошо. Мы совершенно одни; никто намъ не мѣшаетъ идти, куда хотимъ. Да неужели же я могла бы быть покойна, если бы вамъ угрожала опасность? Развѣ вы меня не знаете, милый дѣдушка?
- Знаю, знаю, мое дитятко, отвѣчалъ старикъ, сжимая ея руку и все еще со страхомъ поглядывая по сторонамъ, - что это сейчасъ зашумѣло?
- Не бойтесь, дѣдушка, это птичка прилетѣла въ лѣсъ и, садясь на вѣточку, зашелестѣла листьями. Помните, дѣдушка, какъ мы съ вами мечтали о поляхъ и дубравахъ. Вотъ мы теперь въ лѣску, и какъ здѣсь хорошо: солнышко ярко горитъ, все блеститъ и сверкаетъ въ его лучезарномъ свѣтѣ, а мы, вмѣсто того, чтобы радоваться, глядя на всю эту прелесть, сидимъ пригорюнившись и теряемъ время. Посмотрите, какая тутъ хорошенькая тропинка, а вотъ и птичка, та самая птичка: она перелетѣла на другую вѣтку и какъ мило поетъ! Она какъ будто указываетъ намъ дорогу. Вставайте, дѣдушка, пойдемте по этой тропинкѣ.
И она побѣжала впередъ, еле прикасаясь къ землѣ своими крошечными ножками. Если подуть на зеркало, на немъ не останется почти никакого слѣда: оно чуть-чуть подернется легонькимъ паромъ, который сейчасъ же и исчезнетъ. Такой же незамѣтный слѣдъ оставляли ея маленькія ножки на травѣ: травка тотчасъ же и выпрямлялась, какъ будто по ней никто не ходилъ. Дѣвочка поминутно оборачивалась назадъ, подзывая къ себѣ дѣдушку: то она потихоньку укажетъ ему на одинокую птичку, чирикающую надъ ихъ головой, то остановится и съ восторгомъ прислушивается къ пѣнію пернатыхъ обитателей лѣса, или любуется солнечнымъ лучомъ: какъ онъ, пробравшись сквозь зеленую листву и обогнувъ толстые древесные стволы, вдругъ разольется яркимъ потокомъ свѣта. Лѣсъ былъ густой: имъ приходилось, пробираясь по дорожкѣ, раздвигать вѣтви, и чѣмъ дальше они шли въ глубь, тѣмъ спокойнѣе и веселѣе становился старикъ. Въ непосредственномъ общеніи съ природой и дѣдушка, и внучка, мало-по-малу, обрѣли душевный миръ. Вначалѣ Нелли заставляла себя казаться веселой, стараясь пріободрить дѣдушку, а подъ конецъ и въ самомъ дѣлѣ развеселилась, и на душѣ у нея стало легко и ясно.
Они миновали самую чащу; тропинка стала расширяться и вывела ихъ на большую дорогу, но они вскорѣ же свернули въ сторону, желая до ночи добраться до деревушки, которая, по указанію дорожнаго столба, покосившагося на бокъ, отстояла въ трехъ миляхъ оттуда. Дорога, по которой они шли, была обсажена большими деревьями, такъ густо разросшимися, что вѣтви ихъ, переплетаясь между собою, образовали тѣнистую алейку.
Эти три мили показались имъ до того длинными, что имъ не разъ приходило въ голову, ужъ не сбились ли они съ дороги, но, наконецъ, они дошли до крутого спуска, у подножія котораго, какъ бы въ котловинѣ, ютилась кучка хижинокъ, выглядывавшихъ изъ-за густыхъ деревьевъ.
Деревушка была крошечная. Всѣ обитатели ея высыпали на лугъ и играли въ крокетъ, иные смотрѣли на игру. Наши странники ходили взадъ и впередъ, не зная куда примкнуть, гдѣ некать пріюта на ночь. У крыльца одного домика, выходящаго въ садикъ, сидитъ блѣдный пожилой человѣкъ и куритъ трубку. Вокругъ него его любимые цвѣтники и пчелиныя колоды, Онъ выглядываетъ простымъ, добрымъ, непритязательнымъ человѣкомъ, не привыкшимъ къ роскоши. Можно было бы обратиться къ нему, но, къ несчастью, надъ его окнами красуется вывѣска съ надписью "Школа", стало быть это учитель, и они стѣсняются подойти къ нему.
- Заговори съ нимъ, милая, шепчетъ дѣдушка.
- Боюсь, какъ бы мы его не обезпокоили. Лучше подождемъ немножко; можетъ быть, онъ посмотритъ въ нашу сторону.
Долго, однако, имъ приходится ждать: учитель и не подозрѣваетъ о ихъ присутствіи: безмолвно, неподвижно сидитъ онъ на своемъ крыльцѣ и думаетъ свою грустную думу. Какимъ худымъ, болѣзненнымъ онъ кажется въ своемъ поношенномъ черномъ сюртукѣ! и какъ вокругъ него пустынно и безслѣдно! Можетъ быть, это только такъ кажется, потому что всѣ теперь на лугу, весело болтаютъ другъ съ другомъ, только онъ одинъ не принимаетъ участія въ общемъ весельи.
Они такъ устали и измучились отъ ходьбы, что Нелли отважилась бы обратиться даже къ школьному учителю, еслибъ онъ не казался такимъ убитымъ: очевидно, онъ былъ подавленъ какимъ-то тайнымъ горемъ, словно его неотвязчиво преслѣдовала гнетущая мысль. Иной разъ онъ встанетъ съ своего мѣста, положить трубку на столъ, пройдется по садику, подойдетъ къ калиткѣ, взглянетъ на лугъ, и вздохнетъ, и опять вернется къ своей трубкѣ.
А между тѣмъ, сумерки все больше и больше сгущались. Надо было на что нибудь рѣшиться. Собравшись съ духомъ, Нелли отворила калитку и подошла къ учителю, держа дѣда за руку. Шумъ отъ упавшей щеколды вывелъ учителя изъ оцѣпенѣнія. Онъ поднялъ голову, ласково взглянулъ на незнакомцевъ, хотя въ то же время слегка покачалъ головой, - дескать не во-время пришли, помѣшали.
Нелли низко поклонилась ему и почтительно попросила его указать имъ хижину, гдѣ бы они могли переночевать. "Они, молъ, готовы заплатить, насколько хватитъ средствъ". Учитель внимательно посмотрѣлъ на нее, а когда она кончила, онъ всталъ съ своего мѣста и положилъ трубку въ сторону.
- Вы, должно быть, издалека? спросилъ онъ.
- Издалека, сударь, отвѣчала дѣвочка.
- Рано же вы начали странствовать по свѣту, дитя мое, замѣтилъ, учитель, нѣжно дотрогиваясь рукой до ея головки. Это ваша внучка? обратился онъ къ старику.
- Да, сударь, внучка, она моя единственная опора, одно утѣшеніе въ жизни! воскликнулъ старикъ.
- Милости просимъ, войдите въ комнату, - и безъ дальнѣйшихъ церемоній, учитель повелъ ихъ въ школу и предложилъ переночевать у него.
Они отъ души поблагодарили его. Онъ накрылъ столъ бѣлой, толстой скатертью, приготовилъ тарелки, ножи и вилки, поставилъ блюдо съ холоднымъ виномъ и хлѣбомъ, и кружку съ пивомъ и радушно пригласилъ ихъ подкрѣпиться.