– Мне все это очень близко, потому что я отношусь ко всему так же, как ты.
Когда они остались вдвоем, Марита спросила:
– А ты думаешь о ней, когда ты со мной?
– Нет, глупышка.
– Хочешь, чтобы я была такой же, как она? У меня получится.
– Давай помолчим.
– Я все умею лучше, чем она.
– Помолчи.
– Ты можешь не заставлять себя.
– Никто никого не заставляет, но я же с тобой.
Они лежали, крепко обнявшись. Позже, когда их тела лишь едва касались друг друга, Марита сказала:
– Я выйду ненадолго. Ты поспи.
Она поцеловала его и вышла, а когда вернулась, он уже спал. Дэвид хотел дождаться ее, но не смог. Она легла рядом и снова поцеловала его, но он не шелохнулся. Марита тоже попыталась заснуть. Сон не шел, и она еще раз поцеловала Дэвида, едва коснувшись губами, и прижалась к нему. Он повернулся во сне, и голова ее оказалась на уровне его груди.
Полдень выдался прохладный, сиеста затянулась, и Дэвид проснулся поздно. Мариты уже не было рядом, и с террасы доносились женские голоса. Он поднялся, перешел к себе в комнату для работы, а потом на улицу. На террасе никого не было, только официант убирал со стола после чая. Женщин Дэвид нашел в баре.
Глава двадцать третья
Кэтрин и Марита пили шампанское. Обе выглядели свежими и хорошенькими.
– Мне это напоминает свидание с бывшим супругом. Чувствуешь себя жутко искушенной, – сказала Кэтрин. Она держалась необыкновенно весело и непринужденно. – Надо сказать, тебе эта роль подходит. – Она посмотрела на Дэвида с насмешливым одобрением.
– Как он тебе? – спросила Марита, взглянув на Дэвида, и покраснела.
– И краснеть еще не разучилась, – сказала Кэтрин. Ты только посмотри на нее, Дэвид.
– Она прекрасно выглядит, – сказал Дэвид. – И ты тоже.
– На вид ей лет шестнадцать, – сказала Кэтрин. – Итак, она созналась, что прочла твои записи?
– Ты бы могла спросить разрешения, – сказал Дэвид.
– Конечно, могла бы, – сказала Кэтрин. – Но я начала читать и так увлеклась, что решила дать почитать и наследнице.
– Я бы не разрешил.
– Помни, Марита, – сказала Кэтрин, – когда он говорит "нет", не обращай внимания. Это ровным счетом ничего не значит.
– Неправда, – сказала Марита. Она улыбнулась Дэвиду.
– А все от того, что последнее время он не вел свой дневник. Как только он его допишет, ты сама все поймешь.
– С записями покончено, – сказал Дэвид.
– Так нечестно, – сказала Кэтрин. – Я ими жила, и это было наше общее дело.
– Ты не должен бросать, Дэвид, – сказала девушка. – Ты ведь напишешь, правда?
– Она хочет попасть в роман, Дэвид, – сказала Кэтрин. – Да и с появлением темноволосой подружки повествование станет повеселее.
Дэвид налил себе шампанского. Он заметил предупреждающий взгляд Мариты и сказал, обращаясь к Кэтрин:
– Я продолжу писать, как только закончу рассказы. А теперь расскажи, как ты провела день.
– Прекрасно провела. Принимала решения и строила планы.
– О Боже, – вздохнул Дэвид.
– Вполне невинные планы, – сказала Кэтрин. – Можешь не стонать. Ты же занимался весь день тем, что тебе нравится. Я очень рада, но и я имею право что-нибудь придумать.
– Ну и что это за планы? – спросил Дэвид с безразличным видом.
– Во-первых, нужно начинать что-то делать для выхода книги. Я собираюсь отдать рукопись перепечатать, все страницы, сколько есть, и позабочусь об иллюстрациях. Мне надо встретиться с художниками и обо всем договориться.
– Ты, должно быть, устала сегодня, – сказал Дэвид. – Надеюсь, ты понимаешь, что прежде чем начать печатать, автор должен закончить рукопись.
– Не обязательно. Мне нужен всего лишь черновой вариант, чтобы показать художникам.
– Понятно. А если я пока не хочу ее перепечатывать?
– Ты что, не хочешь, чтобы книга вышла? А я хочу. Должен же хоть кто-нибудь заниматься настоящим делом.
– Каким же художникам ты хочешь ее отдать?
– Разным. Мари Лоренсен, Пасхину, Дерену, Дюфи или Пикассо. Каждому по кусочку.
– И Дерен сюда же!
– Представь себе картину Лоренсен – Марита и я в машине. Помнишь, когда мы остановились по дороге в Ниццу?
– Об этом никто не написал.
– Так напиши. Наверняка это интереснее и познавательнее, чем писать о куче аборигенов Центральной Африки в краале, или как там это у тебя называется, облепленных мухами и покрытых струпьями. Или о том, как твой подвыпивший папаша, разя перегаром, бродит среди них, гадая, кого из этих маленьких уродцев он породил.
– Ну, началось, – сказал Дэвид.
– Что ты сказал, Дэвид? – спросила Марита.
– Я сказал, благодарю за удовольствие отобедать вместе со мной, – ответил ей Дэвид.
– Почему бы тебе не поблагодарить ее и за все остальное. Должно быть, она сотворила нечто невероятное, раз ты спал как убитый чуть не до вечера. Поблагодари ее хотя бы за это.
– Спасибо, что ты плавала со мной, – сказал Дэвид Марите.
– О, так вы плавали? – сказала Кэтрин. – Как мило.
– Мы заплывали очень далеко, – сказала Марита. – А потом отлично пообедали. А ты хорошо пообедала, Кэтрин?
– Кажется, да, – сказала Кэтрин. – Не помню.
– Где ты была? – мягко спросила Марита.
– В Сен-Рафаэле, – сказала Кэтрин. – Помню, я там останавливалась, но про обед не помню. Вот так всегда, когда я ем одна. Нет, я точно там обедала. Для этого я и остановилась.
– Приятно было ехать назад? – спросила Марита. – День такой чудесный, нежаркий.
– Не помню, – сказала Кэтрин. – Не заметила. Я думала, как быть с книгой, чтобы поскорее издать ее. Мы должны ее издать. Не понимаю, почему Дэвид заупрямился именно теперь, когда я взялась наводить порядок. Последнее время наша жизнь была такой беспорядочной, что мне вдруг стало стыдно за нас.
– Бедняжка, – сказала Марита. – Но зато сейчас ты все спланировала, и тебе легче.
– Да, – сказала Кэтрин. – Я была так счастлива, когда вернулась. Я думала, что обрадую вас, сделав что-то полезное, и вот Дэвид ведет себя так, словно я – идиотка или прокаженная. Что ж делать, если я практична и разумна.
– Знаю, дьяволенок, – сказал Дэвид. – Просто не хотелось вносить путаницу в работу.
– Ты же сам все и запутал, – сказала Кэтрин. – Неужели не видишь? Мечешься туда-сюда, пишешь какие-то рассказы, когда нужно продолжить повесть. Это важно для всех нас. У тебя хорошо получалось, и ты как раз дошел до самого интересного. Должен же хоть кто-нибудь сказать тебе, что твои рассказы всего лишь повод уклониться от настоящего дела.
Марита снова взглянула на него, он понял ее взгляд и сказал:
– Мне нужно привести себя в порядок. Расскажи все это Марите, а я скоро вернусь.
– По-твоему, нам больше не о чем говорить? Прости, я нагрубила тебе и Марите. На самом деле я очень рада за вас.
Дэвид ушел, но даже в ванной, принимая душ и переодеваясь в свежевыстиранный рыбацкий свитер и брюки, он думал об этом разговоре.
Вечерами становилось довольно прохладно, и Марита ушла в бар и сидела там, листая "Вог".
– Кэтрин пошла прибрать у себя в комнате, – сказала она.
– Как она?
– Откуда мне знать, Дэвид? Теперь она – крупный издатель. С сексом покончено. Он ее больше не интересует. Говорит, все это глупости. Она даже не понимает, как секс мог вообще занимать ее.
– Вот уж не думал, что этим кончится.
– И не думай, – сказала Марита. – Что бы ни случилось, я люблю тебя, и завтра ты снова будешь писать. Войдя в бар, Кэтрин обратилась к ним нарочито весело: – Вы чудесно смотритесь вместе. Я за вас рада. У меня такое чувство, точно это я вас создала. Каков он был сегодня, Марита?
– Мы прекрасно пообедали вместе, – сказала Марита. – Пожалуйста, Кэтрин, не надо так.
– О, я знаю, он хороший любовник, – сказала Кэтрин. – Он во всем такой. Готовит ли мартини, плавает ли, катается ли на лыжах или что там еще, ах да – летает. Ни разу не видела его в самолете. Хотя, говорят, он был великолепен. Должно быть, это что-то вроде акробатики и такая же скука.
– Спасибо, что ты позволила нам провести вместе целый день, – сказала Марита.
– Можете не расставаться до гроба, – сказала Кэтрин. – Если не наскучите друг другу. Вы оба не нужны мне больше.
Дэвид посмотрел на Кэтрин в зеркало и не заметил ничего необычного. Вид у нее был естественный и спокойный. Он отметил, что Марита как-то грустно смотрит на нее.
– Правда, мне пока еще хочется видеть и слышать тебя, если ты не разучился говорить.
– Как поживаешь? – спросил Дэвид.
– Слава Богу, пересилил себя, – сказала Кэтрин. – Очень хорошо.
– Какие у тебя еще планы? – спросил Дэвид. У него было такое ощущение, точно он окликает проходящее судно.
– Только те, которыми я уже поделилась, – ответила Кэтрин. – Думаю, дел мне пока хватит.
– Что ты там болтала о другой женщине?
Он почувствовал, как Марита толкнула его ногой.
– Это не болтовня, – сказала Кэтрин. – Хочу еще попробовать, вдруг я что-то упустила. Всякое бывает.
– Никто не застрахован от ошибок, – сказал Дэвид, и Марита снова толкнула его.
– Рискну, – сказала Кэтрин, – теперь я в этом кое-что понимаю и могу сравнить. За свою темноволосую подружку не бойся. Она совершенно не в моем вкусе. Она – твоя. Тебе нравятся такие, и прекрасно. Это не для меня. Уличные мальчишки меня не интересуют.
– Возможно, я и беспризорник… – сказала Марита.
– Мягко говоря.
– Но я все-таки в большей степени женщина, чем ты, Кэтрин.