- Сударь, - сказал Годиссар, играя ключиком от часов и машинально вращая его равномерными движениями, что крайне занимало сумасшедшего; по-видимому, именно поэтому он и сидел спокойно, - сударь, если бы вы не были человеком выдающегося ума... - (тут сумасшедший поклонился), - я ограничился бы тем, что изложил вам в цифрах материальные выгоды дела, психологические основания которого заслуживают того, чтобы вас с ним ознакомить. Послушайте! Не правда ли, из всех общественных сокровищ самое ценное - время? Экономить время - не значит ли это богатеть? Что же больше всего пожирает времени в жизни, как не тревога о том, что я называю похлебкой, - выражение вульгарное, но в данном случае меткое? Что может поглощать больше времени, чем невозможность представить гарантии тем лицам, у которых вы просите денег, когда, временно обеднев, вы богаты надеждой.
- Деньги, - вот и договорились, - встал Маргаритис.
- Итак, сударь, я послан в разные департаменты компанией банкиров и капиталистов, которые заметили, как много люди с большим будущим теряют времени, а стало быть, и ума и производительной деятельности. И вот нам пришло в голову превратить для таких людей их будущее в капитал, выдать им векселя под их таланты, выдать векселя подо что?.. Опять-таки под упомянутое время и обеспечить эту ценность их наследникам. Здесь идет речь уже не о том, чтобы сэкономить время, а о том, чтобы придать ему ценность, выразить его в цифрах, перевести на деньги те его продукты, которые вы желаете получить в этом умозрительном пространстве, представляя те моральные качества, коими вы наделены и кои, сударь, являются движущими силами, как водопад, как паровая машина в три, в десять, в двадцать, в пятьдесят лошадиных сил. Ах, вот это прогресс, стремление к более совершенному порядку вещей, стремление, вызванное деятельностью нашей эпохи, по самому существу своему прогрессивной, как я и докажу вам, когда мы коснемся принципов более разумного согласования общественных интересов. Я объясню вам это на наглядных примерах. Оставим отвлеченное рассуждение, которое у нас принято называть математикой идей. Допустим, что вы не рантье, а художник, музыкант, артист, поэт...
- Я художник, - заявил сумасшедший как бы вскользь.
- Ну и отлично, раз вы так хорошо усваиваете мою метафору. Вы художник, у вас впереди прекрасное будущее, богатое будущее. Но я иду дальше...
Услышав эти слова, сумасшедший тревожно взглянул на Годиссара, словно боясь, как бы тот на самом деле не ушел, и успокоился только тогда, когда увидел, что тот сидит на прежнем месте.
- Вы даже еще ничто, - продолжал Годиссар, - но вы себя чувствуете...
- Я себя чувствую, - сказал помешанный.
- В душе вы говорите: я буду министром. И вот вы художник, вы артист, вы литератор, вы будущий министр, вы определяете в цифрах ваши надежды, вы устанавливаете на них тариф, вы оцениваете себя, предположим, в сто тысяч экю...
- Стало быть, вы принесли мне сто тысяч экю? - спросил сумасшедший.
- Да, сударь, и вы сейчас убедитесь в этом. Либо их обязательно получат ваши наследники в случае вашей смерти, ибо Общество обязуется выплатить им эти деньги, либо вы получите эту сумму благодаря вашим работам в области искусства, вашим удачным предприятиям, если вы останетесь в живых. Если вы ошиблись в своих расчетах, то можете начать все сызнова. Но поскольку вы установили - как я уже имел честь вам доложить - стоимость вашего умственного капитала, - ибо это умственный капитал, усвойте это хорошенько, умственный...
- Понимаю, - сказал сумасшедший.
- Вы подписываете страховой договор с администрацией, которая признает за вами ценность в сто тысяч экю, вашу ценность как художника...
- Я художник, - пробормотал сумасшедший.
- Нет, - продолжал Годиссар, - вашу ценность как музыканта, как министра, и обязуется выплатить их вашей семье, вашим наследникам в том случае, если смерть разрушит ваши надежды - эту, так сказать, похлебку, наваренную на умственном капитале. Таким образом, уплата премии будет достаточна, чтобы укрепить...
- Вашу кассу, - перебил его сумасшедший.
- Ну, естественно, сударь. Я вижу, вы в курсе дел.
- Да, - сказал сумасшедший, - я был основателем Земельного банка на улице Фоссе-Монмартр в Париже в тысяча семьсот девяносто восьмом году.
- Не вытекает ли отсюда, - продолжал Годиссар, - что страхуемые, дабы упрочить умственные капиталы, которые каждый за собой признает и себе приписывает, должны делать небольшой взнос - три процента, три процента в год? Таким образом, уплачивая пустяковую сумму, сущую ерунду, вы ограждаете свою семью от плачевных последствий вашей смерти.
- Но я жив, - возразил сумасшедший.
- Ах да, и, весьма возможно, проживете еще долго! Вот возражение, чаще всего встречающееся, возражение самое обычное, и вы понимаете, что если бы мы его не предусмотрели, не изничтожили, то были бы достойны быть... кем?.. Кто мы такие в конце концов? Бухгалтера огромной конторы умов. Сударь, я говорю это не для вас, но мне всюду приходится встречать людей, претендующих на то, что они говорят что-либо новое, приводят какой-нибудь новый довод людям, которые поседели на этом деле. Честное слово, жалость берет глядеть на них. Но таков мир, не мне его переделывать... Ваше возражение, сударь, бессмысленно...
- Que' saco? - спросил Маргаритис.
- Вот почему. Если вы будете жить и владеть некоторыми средствами, определенными в вашем страховом полисе и обеспечивающими на случай вашей смерти... следите внимательно.
- Я слежу.
- Так вот, вы преуспели в своих делах! Преуспели же именно благодаря страховому полису, ибо вы удвоили свои шансы на успех, освободившись от тревог за жену и детей, которых ваша смерть может ввергнуть в тяжелую нужду. Если же вы преуспели, значит, вы умножили свой умственный капитал, и по сравнению с этой прибылью страховка была пустяком, настоящим пустяком, сущим пустяком.
- Прекрасная мысль!
- Не правда ли, сударь? - продолжал Годиссар. - Я называю эту благотворительную кассу взаимным страхованием против нищеты... или, если хотите, учетом таланта. Ибо талант, сударь, это вексель, выданный природой гениальному человеку, - вексель, подчас очень долгосрочный... хе-хе...
- Великолепное ростовщичество, - воскликнул Маргаритис.
"Черт возьми! Да ведь он тонкая бестия, я в нем ошибся, - подумал Годиссар. - Надо будет подействовать на него более высокими соображениями, шуткой номер первый".
- Отнюдь нет, сударь, - громко воскликнул Годиссар, - для вас, который...
- Не выпьете ли вы стакан вина? - предложил Маргаритис.
- Охотно, - ответил Годиссар.
- Жена, подай-ка нам бутылку того вина, которого у нас осталось две бочки. Вы здесь в самом сердце Вувре, - сказал старик, указывая Годиссару на свой виноградник. - Виноградник Маргаритиса.
Служанка принесла стаканы и бутылку вина 1819 года. Старик осторожно налил стакан и торжественно подал Годиссару. Тот выпил.
- Вы меня провели, сударь, - сказал коммивояжер, - ведь это мадера, настоящая мадера!
- Еще бы, - сказал сумасшедший. - Недостаток вуврейского вина в том, сударь мой, что оно и не простое вино, и не десертное; оно слишком благородно, слишком крепко; поэтому в Париже вам продают его за мадеру, подбавив в него водки. Наше вино настоящий ликер, многие парижские торговцы, когда наш урожай недостаточно хорош для Голландии и Бельгии, скупают у нас вино, разбавляют его вином парижских пригородов и делают из него таким образом бордоское вино. Но то, что вы пьете сейчас, сударь, - это королевское вино, лучшее, что есть в Вувре. У меня его две бочки, всего только две. Тот, кто любит тонкие вина, вина высокой марки, кто желает подавать к своему столу вино, не поступающее в продажу, как некоторые парижские семьи, гордящиеся своими винами, тот получает вино непосредственно от нас. Знаете ли вы кого-нибудь, кто...
- Вернемся к делу, - сказал Годиссар.
- Вот мы и подошли к нему, сударь, - заговорил опять сумасшедший. - Перед моим вином все вина капитулируют, а капитулировать имеет общий корень с капиталом, - кстати, о капиталах, хе-хе, - caput - голова, а мое вино в голову ударяет... все одно к одному.
- Таким образом, - продолжал Годиссар, - или вы реализуете ваши умственные капиталы...
- Я реализовал, сударь. Ну как, покупаете вы мои две бочки? О сроках платежей мы договоримся.
- Да нет, - возразил прославленный Годиссар, - я говорю о страховании умственных капиталов и операциях по страхованию жизни. Я продолжаю свои рассуждения...
Сумасшедший успокоился, принял прежнюю позу и опять уставился на Годиссара.
- Я говорю, сударь, что в случае вашей смерти капитал выплачивается вашей семье без всяких затруднении.
- Без затруднений.
- Да, если это только не самоубийство.
- Это дело кляузное.
- Нет, сударь. Ведь вы знаете, что самоубийство всегда легко установить.
- Во Франции - да, - согласился сумасшедший, - но...
- Но за границей?.. - подхватил Годиссар. - Так вот, сударь, чтобы покончить с этим, я скажу, что естественная смерть за границей и смерть на поле брани не входят...
- Так что же вы в таком случае страхуете?.. Ничего! - воскликнул Маргаритис. - Мой Земельный банк основан был на...
- Как ничего, сударь? - перебил Годиссар. - Ничего? А болезнь, а неприятности, а нищета и страсти? Но не будем перечислять исключительные случаи.
- Да, не будем рассматривать эти случаи, - согласился сумасшедший.