– Видишь, ты жив, и сможешь найти свою судьбу и предназначение, услышал голос Мурад.
Он спал, и что это было, его детское восприятие оставило без исследования.
Мурад пошёл в местную школу. Образование было отличное. Учителя говорили на русском языке. У Мурада была неосознанная тяга к этому языку. Он легко и чисто стал говорить уже через год. Учёба давалась легко, без усилий. Но видно у него на роду было написано испытывать происки завистников в его сторону. Братья и сёстры из дома дяди дразнили его и всякий раз старались уязвить тем, что он без родителей. Жаловаться было стыдно, для него много сделал дядя, приютил и кормил. Этим и могли упрекать его законные дети, чувствуя себя ущемлёнными при успехах Мурада. Учителя любили смышлёного ученика, и ему было в радость слушать этих умных людей. Заметив, что братья не дружат с Мурадом, другие одноклассники, со временем узнав, что он приёмный, пытались издеваться над его положением. Мурад, не зная других методов, ожесточился в сердце своём и стал бить самых вредных из сверстников. Жалобы участились, и дядя серьёзно пригрозил Мураду, что если не перестанет драться, как будто это он обижал других умышленно, тогда придётся перевести его в специальный интернат. Несколько лет отучился в этой школе Мурад и не хотел менять её, так как привык к учителям, и ему нравилось изучать особенно историю и географию. К тому же русская учительница рассказывала ему про другие страны и как там живут люди. Мурада это очень увлекало, и учительница говорила ему:
– Станешь образованным – не придётся руками работать.
Прошло несколько лет. Дядя и тётя старались не отделять Мурада от других детей. Говорили ему, что ты такой же наш, как и другие дети, когда замечали в нём замкнутость. Отличие всё равно было. Всем детям давали выходные деньги, чтобы они ходили в кино или в парк. Мурад никогда не видел карманных денег. Всё это исходило от дяди. Он всем в доме сказал, чтобы Мураду ничего не жалели и принимали родным, но деньги никогда не давали. Он искренне хотел только помогать ему, чтобы Мурад выучился, а деньги считал поводом к ранней самостоятельности.
Однажды старший двоюродный брат толкнул плечом Мурада, когда тот входил со двора в дом. Мурад толкнул его в ответ, заметив, что тот специально его не пропустил.
– Ты кто такой, чтобы на меня наступать?
– Я человек, и что ты имеешь против? – возразил Мурад.
– Ты никто, и у тебя даже на мороженое никогда не будет своих денег, кормим тебя, живёшь с нами, ещё и задираешься.
– Ты же сам начал.
– Скажу отцу, что ты вообще наглеешь и забываешься.
Мурад был уже достаточно взрослым, ему было 12 лет, чтобы понять ловушку, в которую заводил его родственник, чтобы спровоцировать.
– Ладно, забудем, что нам делить? – по-взрослому рассудил Мурад.
Но взведённый родич был неугомонен.
– Будешь меня уважать. Я тебя заставлю с собой считаться. Ты меня младше и обязан слушаться.
– Ну, говори, – спокойно среагировал Мурад.
– Даже когда я захочу тебе дать шутя подзатыльник, ты меня благодари за "воспитание". Ясно тебе? Надоело с тобой нянчиться.
Возмущение, которое зрело в Мураде, трудно было скрыть, всё было видно на его лице.
– Ладно, успокойся, я шучу! – произнёс брат.
Мурад жил в этом доме и не давал себе права сомневаться в том, что этот дом для него свой, но такое лицо с ненавистными чертами он увидел впервые на лице старшего двоюродного брата. Мурад со всеми ладил, старался не навязываться. А этот родственник считал себя старшим среди других детей, и сестры с братьями ему подчинялись. До сих пор Мурад не слышал от него претензий, но слова его были провоцирующими сегодня. Мурад забыл инцидент. Но ему напомнил дядя о ссоре с братом, которой, по сути, не было. Они договорились без драки. Дядя был серьёзен и впервые нервничал при разговоре с Мурадом.
– Что тебе не хватает? Зачем ссоришься со старшим братом? Ты сын моего брата, и я забочусь о твоём будущем.
– А что, когда человек старше, тогда ему можно всё себе позволять, даже когда он не прав? – спросил Мурад.
– Ты толкнул в дверях моего сына и ещё оправдываешься, когда нужно промолчать. С этого дня приходи сразу ко мне, если кто-то тебя обижает, – сказал дядя.
Мурад научился читать по лицам людей, о чём они думают, и он увидел, что дядя говорил одно, а в глазах был блеск, подстерегающий наивную жертву.
Через несколько дней, Мурад пил чай и поперхнулся от жгучего красного перца, который был в чае. В другой раз от количества соли в тарелке он не смог доесть. Дядя с тётей спрашивали:
– Всё ли хорошо? Не заболел ли Мурад?
Мурад молчал и просто уходил готовить уроки. Читал он много, книги увлекали его в другие горизонты. Из прочитанного он сформировал в себе принцип справедливости.
– Правый человек всегда справится с неприятностями.
Юноша был одержим идеей отстаивать своё право жить достойно.
Однажды, опаздывая в школу, он, надевая носки, увидел, что они разрезаны, и пришлось жмущие ботинки одеть на босу ногу. К вечеру он натёр мозоли, и боль была нестерпимой. Понимая, что жаловаться не надо, он спокойно прошёл в комнату почитать, как будто стёртая нога совсем не болит. Наблюдающие взоры показались ему усмешливыми, и это его давило. Читать не мог, зависимость от взрослых угнетала его. Мурад никогда не имел своих денег и был одет скромнее всех. Он чувствовал себя ущемлённым. Юноша по-взрослому понимал, что винить нельзя никого, но гордое сопротивление к зависимости толкало его на поиски "приключений".
Мурад давно освоился в этих местах и видел ребят, которые обитали на вокзале. В школу они не ходили, и как живут, никто не интересовался. Всегда имели деньги, и глаза у них были с озорным блеском. Мурад со стороны наблюдал за этой компанией ровесников. "Домой" ему всё меньше хотелось идти. Приходил только спать и, съев скромный ужин, предавался мыслям о приключениях всё чаще и чаще. Из одной книги он узнал о судьбе подростка, который на корабле с пиратами выживал, оставшись сиротой. Мурад себя непроизвольно сравнивал с тем юным пиратом, жизнь которого была полна приключений и отваги.
Однажды он как всегда сидел на лавке у вокзала после школьных уроков и наблюдал за людьми. К нему подошёл один из компании ребят, которых Мурад часто здесь видел, и заговорил с ним.
– Меня зовут Чингиз, а тебя как?
– Мурад, – ответил ему на приветствие.
– Ну, давай что ли пожмём руки за знакомство, братишка!
Приветливость и простота нового знакомого располагали Мурада к общению с Чингизом. Он рассказал, что живёт с матерью, которая осталась вдовой, и объяснил Мураду, что они здесь работают. Речь его была увлекательной, и Мурад слушал весь вечер о приключениях Чингиза.
– Ты постоянно один и очень наблюдательный. Для такого пацана всегда найдётся достойная работа.
– Это какая же?
– Что ты сразу рвёшься в бой, погоди, успеешь! – отчеканил Чингиз. – Сигарету будешь, братишка?
Новый знакомый открыл портсигар с сигаретами.
– Нет, я не курю, – ответил Мурад.
– А я закурю, отдушина мне от табачка бывает. Ты смотри на будущее, приходи, и может, мы с тобой какую-нибудь операцию разработаем по зарабатыванию денег. Вижу, что эти откормленные на родительских харчах детки тебе не товарищи.
– Я сам по себе и иду своей дорогой, мне не до других.
– Ты очень даже заматерелый для своих лет, – Чингиз говорил по-русски, и Мураду нравились словечки, которые он применял.
– Я пойду, уже поздно.
– Удачи тебе, Мурад! – по-свойски попрощался Чингиз.
Мурад стал учиться с меньшим усердием. Свободу, которая была в поведении компании новых знакомых, где был Чингиз, он воспринимал как какой-то другой мир. Они вели себя смело. Общались легко и постоянно были с деньгами. Мурад наблюдал со стороны за ними, и ему хотелось быть принятым в этот круг. Он знал, что в школе все боялись эту компанию подростков и поговаривали, что они бьют тех, кто ссорится с ними. Мурад устал быть один. Взрослея, ему всё больше хотелось чего-то добиться, для того чтобы уважали. После того как Чингиз поздоровался с ним на глазах у одноклассников, он заметил, что его стали побаиваться.
– С такими друзьями как этот Чингиз тебя никто не тронет в школе. Эту компанию все уважают, – сказал ему однажды скромный одноклассник.
– А за что их боятся другие? – спросил Мурад.
– Потому что они ходят с ножами и никого не боятся.
Мурад удивился волнениям этого одноклассника, он то знал из общения с Чингизом, что тот компанейский и весёлый парень.
Через некоторое время Мурад снова встретил Чингиза. После приветствия Чингиз с ходу предложил пойти на дело. Мураду было стыдно показать свою осторожность, и он сделал вид, что ему любое дело с Чингизом по силам.
– Ты смотри за милиционерами, если они пойдут к тому перрону, то сразу кричи, если я не увижу твоих скрещенных рук.
– А что кричать?
– Кричи громко "чайки летят"!
– Пустяки, – с азартом согласился Мурад.
Он видел, что происходит на перроне: кто-то кого-то догонял, но догнать не смог. Когда бегом подбежали два человека к милиционерам, те бросились в сторону перрона. Ладошки Мурада вспотели от волнения. Чингиз заметил его знак, и вся компания убежала до появления людей в форме. Мурад дома вспоминал произошедшее как таинственную историю. Его увлекала конспирация и слаженные действия компании. Каждый подавал другому знаки. Мурад воспринимал всё как развлечения. Через какое-то время он понял, что ошибался.
Чингиз ждал у школы, и ученики обходили его, стараясь не столкнуться, опасаясь.
– Здорово, братишка!
– Привет, Чингиз.
– Пройдёмся, ты не против?