И восторгнется женщина удивленная величием своим материнским и родит вскорости дитя светлое, могучее, Юрием наречет…
В нужде и труде непосильном весь путь его ляжет, как и должно великомученику Руси… Егда время придет и струны России вплетут свой голос целительный в каждую душу страждущую, в целительные звоны колоколов, ноты для них создадут, печалию светлой воспаряя людей и побуждая к подвигу духовному…
Создаст композитор сей искусный Гимн России победный… Встанет необоримая рать при звуках песни сей на оберег Родины, смоется пелена с глаз людских слезою радостной… А сладкопевец, сладкозвонец сей балалаечный струнный из рода русского древнего - бысть… И дед и прадед и щур и пращур… лепотой музыки тешили мир…
Слушал Скарабеев Илия и глядел на икону и весь свет вбирали его сияющие утешением глаза. Но не от радости снятия грехов своих, а от предсказания победы, и он верил, верил свято этому схимнику, забыв о должности ответственной и всех своих партийных долгах… стояла в глазах деревенька родная, окруженная простором полей и перелесков, матушку свою видел и церковь, где с нею бывал и причащался… И праздником пасхальным пело у него все внутри и ликовало… Чередою бежали лица погибших друзей, расстрелянных и убитых теми врагами, намек на которых сделал Илий и остерег его… И он помнил другов всех, молился за их погубленные души, печалился за разоренную Россию, коя в прозорливости старца обязательно воскреснет и утвердится своим умом, на своих огромных пространствах богатых, чего душа его тоже желала пуще всего на свете… На любые муки была готова она, лишь бы это свершилось.
Старец все говорил и говорил, прозрение его и предсказания стали настоль ясны и пронзительны, что с точностью до года и часа называл Илий страшные предстоящие битвы с врагом, исход их и меры спасения в глубокой обороне под Курском. Вся будущая великая война распахнулась на карте пред внимавшим, он потрясен был ее невиданными масштабами и жертвами… И представить не мог ту самую радость победы для истомленного народа, ибо подобного терпения и геройства не ведала мировая история…
- А теперь гряди с Богом, - промолвил Илий, - я буду молиться за тебя… - он позвал и благословил Лебедева.
Егор нащупал в то время орден на трухлявом пне, подал притихшему гостю.
- Возьмите, у вас выкатился из кармашка, когда поднимали старца с колен.
- Спасибо, - сунул небрежно награду в карман и промолвил убежденно, - знать не пустил… его… Бог в келью к святому.
Когда вышел Лебедев, вдруг за садом у собора полыхнули огни и раздался слаженный рев сотни молодых глоток. Слов было не разобрать, низкий рев и топот набирали силу, а когда они поспешили от кельи туда, то застыл он в недоумении перед храмом…
Раскачиваясь телами и слаженно топая ногами, словно вбивая их в землю и вбирая из нее силу, вся дружина белых монахов кольцом шла вокруг собора во главе с могучим Солнышкиным, потрясая факелами горящими над головой, в такт раскачки и топота в один голос взревела мощно рать: "Быть России без ворога!" Обережный горящий круг протрагивался по ходу солнца, и все мощнее и мощнее наливался силой голос един: "Быть России без ворога!" Топот, качание, вскинуты огненные жезлы в тренированных сильных руках и холодящий, остужающий кровь вопль до самого неба: "Быть России без ворога!!!" Сами ратники казались горящими свечами, озаряя бликами огня храм древнокаменный, и он шевелился, мерцал живыми зраками окон, в воинском шеломе купола чудился головою Свято гора проснувшегося, внимавшего заклинанию старорусскому… И гудела земля, разверзаясь и выпуская рать необоримую во поле бранное…
- Что это?! наконец опомнившись, прошептал гость Лебедеву.
- Да это русский "Скобарь", обычные занятия проводит Солнышкин…
После завтрака, когда совсем рассвело, Скарабеев и Лебедев собрались уезжать. Тут и выкатился Васенька к ним с ружьем деревянным за спиною и с радостным криком:
- А мне дяденька Мошняков голубушку дал подержать, - он бережно нес в своих ручках присмиревшую молодую голубку, - она такая теплая и красивая, посмотрите, дяденьки, - он протянул ее гостю, и тот осторожно потрогал нежное перо, - а ты, дяденька, на войну идешь?
- На войну, - улыбнулся Скарабеев.
- А чего же у тебя ружья нету?
- Там дадут… большо-о-ое ружье…
Васенька вздохнул и задумался, а потом радостно решился и стянул одной рукою свор ружье из-за спины. Крепко прижимая левой ручкой к груди голубушку, он протянул свою драгоценность ему и сказал:
- Ладно уж, бери мое… а то вдруг не достанется, бери, бери, мне дядя Мошняков еще лучше сделает…
- А не жалко? - Гость нежно взял ружье и прижал к груди своей, во все глаза глядя на мальчишку.
- Жалко конечно, - он шмыгнул носом и утерся локтем, - да тебе оно нужнее…
- Ну, спасибо, брат, выручил, - серьезно промолвил гость и обмяк лицом, торопливо пошарил в карманах, растерянно взглянул на Лебедева, ничего не найдя, и тут же его осенило. Он решительно смахнул с головы новенькую фуражку и лихо нахлобучил на белые вихры Васеньки. - Носи, защитник! Спасибо за ружье, я его ох как беречь буду-у.
- А тебя не заругают за фуражку?
- Не заругают, мне еще лучше сошьют, - он круто повернулся и заскочил в машину на заднее сиденье.
Лебедев сел за руль, и они выехали за ворота. Он видел в зеркальце лицо сидящего сзади человека и видел всю бурю чувств на этом всегда каменном и волевом лице. Он видел, как тот поцеловал ружье, давая неизречимую, безмолвную клятву. А потом лицо очистилось еще пуще и засияло. Скарабеев резко оглянулся в заднее стекло и увидел через растворенные ворота одиноко стоящего мальчика с прижатой к груди голубушкой… Вот он вскинул ручонки и пустил ее в небо, запрокинув голову, следил за свободным полетом, держа спадающую фуражку…
И подумал со щемящей тоской обернувшись к монастырю, что, может быть, ради жизни одного этого мальчишки идет страшная война… и жертвы не будут напрасны в ней…
- Ну и как вам глянулось мое хозяйство? - дошел до его сознания голос Лебедева.
- Я побывал в победившей России, - твердо ответил гость и только теперь разжал судорожно сведенный правый кулак.
На его ладони лежали свежие пахучие сухарики, они так благоухали, словно только что вынуты из печки. Он поднес их к лицу и во всю мощь вдыхал этот сладкий и любимый с самого детства запах и вдруг растерянно промолвил:
- Где же я в Москве возьму святую воду, чтобы вкусить их в надлежащий час…
- Не беспокойтесь, Илий налил вам бутылочку, - Лебедев подал через плечо старинную темную бутылку с вогнутым дном…
* * *
Три дня провел затворником Илий в молитвах, услаждаясь великим явлением Преподобного Сергия и благословением своим грядущего Святого Георгия Земли Русской… Стоя пред иконами в высшей умной молитве, на рассвете третьего дня, внимал он Богу в продолжительном безмолвии, обливаем благодатною теплотою, победив только в этот священный миг на конце пути земного своего все искушения и страсти… они истребились и совершенно оставили его мир душевный. Великую брань прошел он в тернии соблазнов сих, восстающих на душу его греховными помышлениями и телесными страстями, и вот одолел он их своей крепостью веры, и бренная плоть угомонилась и не мешала уму совсем отойти от мирской суеты и думать только о всечеловеческом и вечном…
Илий вышел в сени и потрогал рукою прислоненный к стене потемневший от времени дубец, свой ковчег смертный. Хорошо он его сладил и просил Бога забрать его душу к себе давно, почитая себя готовым предстать пред Его очами… Но гордыни соблазн это был… Спаситель позволил ему пройти весь иноческий путь до свершения святого дела в минувшие радостные дни. Послом своим сберег его в дольнем мире, для благословения и видения плодов жизни своей долгой и молитвенной.
Тут прибежал Васенька к келье, с розовыми от малины щеками, и промолвил:
- Дедуня, ты меня обещал читать выучить… я пришел…
Илий умилился от его вида, умыл мальчонку святой водицей и ввел в свою камору. Усадил за стол на дубовый отрубок и растворил книжицу жития святых:
- Бог есть огонь, согревающий и воспламеняющий сердца и утробы. Итак, если мы ощутим в сердцах своих холод, который от диавола, ибо диавол хладен, то призовем Господа: Он пришел согреть наше сердце совершенною любовию не только к Нему, но и к ближним. И от лица теплоты убежит хлад доброненавистника. Где Бог, там нет зла. Все происходящее от Бога мирно и полезно и приводит человека к самоосуждению и смирению. Бог являет нам Свое человеколюбие не только в тех случаях, когда мы добро делаем, но и тогда, когда оскорбляем грехами и прогневляем Его. Как долготерпимо сносит Он наши беззакония! И когда наказывает, как милостиво наказывает!..
- Дедуня, - прервал Вася, - а диавол холодный, как ужак?
- Еще хлаже… А ужаков руками трогать нельзя, пущай себе живут и деток выводят. Тварь эту безобидную Бог создал, знать, польза какая-либо есть от ней на земле…
- Я только один разочек потрогал, он хотел лягушку проглотить, а она так пищала, и мне ее стало жалко, я ее вынул изо рта и отпустил… а ужак на меня сердито шипел и уполз в траву.
- Душа добрая у тебя; лягушка обличьем мерзка, но жить тоже хочет и комаров, и мух поганых изводит, пользу людям приносит…
- Учи читать, а то мне некогда, батя меня к озеру на рыбалку берет вечером… вот! И удочку мне сделал и леску сплел из конского волоса, а я ему помогал стругать удочки.
- Молодец… а ты помнишь первые буквы?
- Аз, Буки… еще хочу!
- Памятливый Васятка, продолжим учение… сия буква - Веди.