Искры "Салюта"-27
А как же невесомость, перегрузки, космические зори, чернота неба и яркие россыпи звезд в иллюминаторах? Человек попадает в иной мир, неужели это шквал новых впечатлений "не выбивает из колеи", эмоции не затмевают рассудок?
"Вот теперь можно поговорить о "вреде" телевидения, - улыбается Г. Гречко. - Это только на экран кажется, что космонавты в корабле лежат в своих креслах или плавают по орбитальному отсеку, и им ничего не остается, как только "развлекать" зрителей. Мол, смотрите, как легко жонглировать карандашом я кувыркаться в невесомости. Но эта легкость внешняя, обманчивая. Невесомость запоминается прежде всего тяжестью, которая наваливается на голову. В висках стучит, ты чувствуешь себя "перевернутым" - все время пытаешься "встать на ноги"... Но о себе в эти минуты не думаешь, некогда - работа, работа..."
Сразу после старта и выхода на орбиту "Союза" электронные вычислительные машины нескольких центров начинают прогнозировать траекторию полета. "Союзу" необходимо "перескочить" с одной орбиты на другую: ту, по которой путешествует орбитальная станция "Салют-4".
"За две недели до взлета, - рассказывает космонавт Г. Гречко, - живешь под знаком стыковки. Только о ней и думаешь".
Экипаж "Союза", который уже проверил состояние своего корабля, получает с "Земли" данные для первой коррекции...
"Ее стараешься делать так, чтобы комар носа не подточил. На борт сообщаются заданный курс, "установки" для двигателей, время их работы и т. д., - поясняет Г. Гречко. - В эти часы командир и бортинженер ведут довольно интенсивный диалог. По нескольку раз переспрашивают друг друга, уточняют детали. Со стороны может показаться: а почему они говорят об одном и том же, неужели не достаточно одного вопроса? Слишком ответственная операция - коррекция, и необходимо провести ее безукоризненно.
Наконец, в точно рассчитанное время проходит команда на включение двигателя. "Союз" уходит дальше от Земли, он переходит на орбиту "Салюта".
После первой коррекции надо передохнуть, - продолжает Г. Гречко, - слишком велико напряжение, экипаж нуждается в отдыхе. Тем более что теперь "центр тяжести" работы вновь смещается на "Землю" - необходимы точные данные о новой орбите. Если представить грубо задачи обеих коррекций, то их цель можно сформулировать таким образом: первая коррекция - переход на орбиту, где "ходит" станция, вторая - уравнивание скоростей корабля и "Салюта".
Центр управления полетом устанавливает "мост" между кораблем и станцией. Он разрабатывает единую программу сближения, выдает команды и на борт "Союза" и "Салюта".
Сначала корабль ищет станцию, - поясняет Гречко, - и как только антенны станции принимают сигнал "Союза", она разворачивается к кораблю. Радионити начинают "стягивать" оба космических объекта. На корабле находится счетно-решающая машина, которая высчитывает расстояние до станции, скорость движения, боковые отклонения... "Союз" идет в строя определенном коридоре, он не должен выходить за пределы. Если он приближается к нижней или верхней границе коридора, сразу же включаются двигатели, корабль "загоняется" внутрь...
Жаль, невозможно видеть тот замысловатый высший пилотаж в космосе, который совершает "Союзе". Он то идет носом к станции, то разворачивается боком, то нацеливается на нее соплом основного двигателя, он включается, чтобы погасить избыток скорости...
Работает автоматическая система сближения и стыковки.
Автоматика автоматикой, но и у космонавтов есть горячие минутки, - уточняет Г. Гречко, - от людей зависит очень многое. Командир и бортинженер видит, к примеру, дальность - 4, скорость - 2. Система автоматики определяет, что надо разгонять корабль. Но правильно ли она оценивает ситуацию? Не ошибается ли? Сообщаем свои анализы "Земле", Центр выдает "добро", и лишь после этого экипаж "разрешает" включиться двигателям... Короче говоря, автоматическая система не просто работает, а космонавты в это время сидят и ждут, когда автоматика сделает свое дело... И командир и бортинженер должны понимать весь процесс, оценивать каждый разворот, каждая включение двигателя. Ты должен мысленно опережать работу автоматики - недогасила она скорость, перегасила, недоработала по времени, переработала... В каждую секунду надо быть готовым взять управление на себя...
Вот уже виден "Салют". Автоматика не подвела. Теперь надо переходить на ручное управление. Конечно, можно довериться, как и прежде, автоматике, но сейчас управление в руках человека. Корабль уже не разворачивается - боковая скорость погашена, "Союз" идет к станции носом.
На причаливании работают двигатели ориентации и причаливания, управление кораблем мягкое, точное...
Командир работает двумя ручками. С помощью одной гасятся все возмущения, а вторая помогает удерживать "Союз" в определенном положении - он нацеливается стыковочным узлом к станции.
Бортинженер контролирует работу двигателей, поддерживает связь с "Землей".
Огромное нервное напряжение у экипажа, - поясняет Г. Гречко. - Знаете, когда кончается рабочий день в космосе, чувствуешь, как много нервной энергии потрачено. Ведь даже простая операция - нажать кнопку или включить тумблер - становится на орбите сложной. Вот вы сейчас разговариваете со мной и в течение этих нескольких минут встали, подошли к телевизору, выключили его, потом выпили чашку кофе... Короче говоря, вы совершили несколько десятков операций, не задумываясь о них. Вы это делали механически, контролируя лишь себя подсознательно... В космосе так действовать нельзя. Прежде чем включить тумблер или нажать кнопку, нужно хорошенько подумать: а вовремя ли это сделано, что произойдет и т. д.
Станция большая, красивая. Она все ближе. Кажется, время тянется медленнее.
Наконец легкий толчок, станция вздрогнула и застыла. Есть стыковка!
Начинается стягивание. Через несколько минут "Союз" и "Салют" составят единое целое.
...Однажды я ехал с известным летчиком-испытателем, - продолжает Г. Гречко, - он воевал, сбил более двадцати фашистских самолетов. И он мне рассказал о любопытном наблюдении: в полете такое сильное нервное напряжение, что все остальное отступает. К примеру, в полете ни у одного летчика не было инфаркта, раненые обычно умирали не в воздухе, а после посадки... Я невольно сравнил ощущение летчика во время боевого вылета с нервным напряжением космонавта, не спадающим, пожалуй, в течение всего полета. Потому что до стыковки и ты и "Земля" думают только о стыковке, а когда она уже произошла, то сразу же все заботы твои - о переходе в станцию. Кажется, нас с Алексеем Губаревым "Земля" даже забыла поздравить со стыковкой...
Космонавты открыли переходной люк. Перед ними открылся темный, бесконечный, таинственный коридор... Можно идти в "Салют"...
Бортинженер вошел первым и зажег свет.
Люди вернулись в свой космический дом.
Диалог космодромов
Июль 1975 года стал "космическим месяцем человечества". Так он и останется в истории вместе с "октябрем 57-го", "апрелем 61-го", "июлем 69-го" - датами, которые восславили человеческий разум. Чем дальше поколение уходит от свершившегося, тем рельефнее, глубже и точнее мы оцениваем прошлое - недаром говорится, что большое видится на расстоянии.
Старт первого советского спутника Земли 4 октября 1957 года открыл людям дорогу в космос.
12 апреля 1961 года Юрий Гагарин всего 108 минут был вне Земли, но его подвиг стал бессмертным, потому что он доказал: человек способен покорить вселенную.
Нейл Армстронг 21 июля 1969 года шагнул на Луну, и с этого момента человечество впервые ступило в иные миры.
В июле 1975 года на околоземной орбите встретились советский и американский космические корабли. "Союз" и "Аполлон" состыковались, чтобы продемонстрировать человечеству стремление двух великих держав в совместном исследовании космоса. Людям всех стран нужно жить в мире и дружбе - Земля слишком мала и слишком прекрасна, чтобы не дорожить ею, не беречь ее. С космической орбиты это лучше видно, потому что нам кажущиеся необъятными материки и океаны "Союз" и "Аполлон" облетали всего за полтора часа.
Советские космонавты и американские астронавты работали вместе. А неподалеку от них заканчивали свою двухмесячную вахту в "Салюте-4" Петр Климук и Виталий Севастьянов.
Великие памятники зодчества - Парфенон и Версаль, Махабалипурам и Суздаль - это прошлое, которое живет в настоящем. Байконур и мыс Канаверал - настоящее, которому суждено жить в будущем.
Байконур начал космическую эру человечества, с его стартовых площадок уходили в космос корабли "Восток", "Восход", "Союз", орбитальные станции "Салют", автоматические межпланетные станции. Мыс Канаверал посылал за пределы Земли "Меркурий" и "Джемини", экспедиции на Луну, "Скайлэб", автоматы к ближним и дальним планетам.
В июле 1975 года Байконур и Канаверал объединились, чтобы провести совместный полет "Союза" и "Аполлона". Этого дня человечество ждало почти два десятилетия. Мы, советские люди, знали, что 15 июля обязательно настанет: перед лицом вселенной народы должны объединяться!
В апреле 1961 года в связи с первым полетом человека в космос в Обращении ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР говорилось: "Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на Земле".