Так что если вы отойдете на боковую дорожку, я их выпущу, и они – ваши.
– Я войду в дом!
– Нет. Забудьте об этом даже думать.
– Вы мне тоже нужны.
– Да? Впрочем, я так и думал. Я скоро приеду. Двадцатая улица?
– Вы поедете сейчас же. Со мной.
– Нет, нет. Мне нужно спросить мистера Вулфа, есть ли смысл вас беспокоить. Ну, если есть, так я подъеду. Куда? На Двадцатую улицу?
– Да. И сегодня.
– Понятно. Всегда рад услужить. Объекты здесь, у меня за спиной, так что если вы спуститесь со ступенек – только осторожно, не поскользнитесь!
Стеббинс пробормотал что то несуразное и начал спускаться. Когда он оказался на последней ступеньке, седьмой по счету, я снял цепочку, распахнул
дверь и обратился к нашим бывшим клиентам:
– О'кей, в благодарность за сэндвичи и кофе вот мой совет: не отвечайте ни на один вопрос, пока не посоветуетесь со своим адвокатом. Даже если…
Я замолчал, потому что моей аудитории уже не было. Обри подал руку Кэролайн, как только они оказались на ступеньках. Не желая доставлять Пэрли
удовольствие задержать их в моем присутствии, я закрыл дверь, набросил цепочку и вернулся в кабинет.
Вулф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла.
– Меня вызывают в полицию, – сказал я, – ехать?
– Разумеется.
– Мы кое что спрячем?
– Нет. Нам нечего прятать.
– Письма мистера Карноу к его жене находятся у меня в столе. Следует ли мне их захватить с собой?
– С какой стати? Они принадлежат ей, она их обязательно позднее потребует.
– Я обнаружил труп?
– Нет, конечно. Чего ради?
– Ясно. Не беспокойтесь, если я вернусь поздно.
И я отправился в холл за шляпой.
Глава 3
Я вовсе не собирался доставлять удовольствие Отделу по расследованию убийств, тем более что вечер был хорош, как будто специально предназначен
для пеших прогулок. И я решил пройтись полтора квартала до Двадцатой улицы с тем, чтоб по дороге выполнить одно пустяковое дельце. Если бы я это
сделал в кабинете Вулфа, он непременно завопил бы об ущемлении собственного достоинства и притворился бы разъяренным, хотя понимал не хуже меня,
что всегда полезно увидеть в газетах свое имя (при условии, разумеется, что оно не фигурирует в скандальной хронике).
Поэтому я зашел в будку телефона автомата на Десятой авеню, набрал номер редакции «Газетт» и попросил соединить меня с Лоном Коэном. Вскоре в
трубке послышался его голос.
– Перечеркни свою первую страницу, – сказал я ему, – и переделай все заново. Если, конечно, не хочешь, чтобы я запродал свою информацию в
«Таймс». Ты, случайно, не слышал, что Поль Обри и его жена, миссис Сидни Карноу, сегодня днем зашли к Ниро Вулфу. Я побывал вместе с ними кое
где и привез назад в офис мистера Вулфа, а 15 минут назад туда явился сержант Пэрли Стеббинс и забрал их. Или, возможно, ты даже не знаешь, что
Карноу был у…
– Вот это я как раз знаю. У тебя есть продолжение? Прикажешь высасывать из пальца? – ответил Лон.
– Ничего подобного, гарантирована точность и своевременность доставки. Сейчас же я просто хочу, чтобы имя моего босса появилось в газетах. Мое
же пишется А р ч…
– Это я тоже знаю. Кто еще получил твои сведения?
– От меня – никто. Только ты.
– Чего они хотят от Вулфа?
Конечно, этого следовало ожидать. Дай газетному репортеру материала на пару строчек, он пожелает получить на целый столбец. Я с большим трудом
убедил Лона Коэна, что больше у меня ничего нет, и продолжил свой путь от центра города к Двадцатым улицам.