То, что я увидел, заслуживало
восхищения. Сержант Пэрли Стеббинс из Отдела по расследованию убийств в Манхэттене, знавший об особенностях нашего стекла, не старался принять
какую то внушительную позу. Он спокойно стоял на расстоянии фута от двери, полицейский офицер, выполняющий свои обязанности.
Я отворил дверь и заговорил через двухдюймовую щель, ширина которой определялась длиной цепочки, которую я не стал скидывать.
– Хелло, это вовсе не я, ей богу!
– О'кей, комик. – Его глубокий бас звучал, как всегда, немного хрипло. – Раз не вы, в таком случае я вас не трону. Впустите ка меня.
– Зачем?
– Я все объясню. Или вы воображаете, что я стану разговаривать сквозь эту проклятущую щелку?
– Именно на это я и рассчитываю. Если только я распахну дверь, вы тут же отпихнете меня в сторону и ворветесь в кабинет мистера Вулфа, а у него
дурное настроение. Да и у меня не лучше. Я могу предоставить вам десять минут, чтобы вы обдумали свою речь. Впрочем, хватит и десяти секунд,
одна два три четыре…
Стеббинс прервал меня:
– Вы только что были в отеле «Черчилль». Уехали оттуда на такси полчаса назад вместе с Полем Обри и его женой. Где они? Вы привезли их сюда?
– Могу ли я называть вас просто Пэрли? – спросил я.
– Что за проклятущий паяц!
– Олл райт, не хотите, не стану. После стольких лет нашего знакомства вам следовало бы быть более сведущим. 87,4% всех людей, включая
официальных детективов, которым полицейские задают неделикатные вопросы, отвечают быстро потому, что либо они перепуганы, либо не знают
собственных прав, либо жаждут выслужиться. Я не вхож в их число, не так ли? Приведите мне хотя бы один довод, почему я должен сообщить вам что
либо о моих поступках или о моих компаньонах. Только этот довод должен звучать убедительно.
Стеббинс молчал, видимо, обдумывая ответ.
А я, подождав секунду, добавил:
– И не старайтесь деликатничать со мной. Поскольку вы работаете в Отделе по расследованию убийств, я прекрасно понимаю, что кто то опять убит.
Кто же?
– А вы как думаете?
– Я и не собираюсь гадать, потому что могу нечаянно попасть в точку, и тогда окажусь в затруднительном положении.
– Хотелось бы мне быть рядом, когда это с вами случится… Сегодня днем у себя в номере отеля «Черчилль» был убит мистер Сидни Карноу. Ранее было
известно, что он погиб в бою в Корее. Совсем недавно он возвратился оттуда живым и невредимым и узнал, что его жена успела выйти замуж за Поля
Обри… Можно подумать, что я сказал вам что то новое?
Он не мог видеть меня через узкую щелочку, поэтому я не беспокоился о выражении своего лица.
Я спросил:
– Карноу был убит?
– Вот именно, ему выстрелили в затылок.
– Так вы говорите, что я знал об этом?
– Не утверждаю, но ситуация то вам известна, поскольку вы находились в баре «Черчилля» в обществе Обри и женщины. Мне нужны они оба, и нужны
сейчас же. Они здесь? Если не здесь, то где же?
– Понятно, – заговорил я рассудительно, – должен признать, что приведенный вами довод мне представляется убедительным… Обождите немного, я схожу
и посмотрю.
Я запер дверь, вернулся в кабинет, взял со стола листок бумаги и написал: «Стеббинс. Говорит, К. убит. Видели, как мы втроем выходили из отеля.
Спрашивает, здесь ли они, а если нет – где?» Встав из за стола, я протянул записку Вулфу, он прочитал ее и сразу же сунул в верхний ящик
письменного стола, потом посмотрел на Кэролайн, затем на Обри.
– Я вам больше не нужен, – сказал он им.