Заинтересованная до крайности, ощущая себя Али-Бабой в чудесной пещере, Лулу все дальше вдвигалась в комнату. И вдруг… в поле ее зрения попала узкая, застеленная клетчатым пледом кровать, на которой лежала небрежно брошенная белая блуза. Здесь кто-то жил! Лулу поспешно захлопнула дверь, от стука внутри что-то зазвенело. Вот бы попало ей, если бы ее застукали в чужой комнате. Скорее вниз, пока не явился хозяин! Только знакомый душный воздух третьего этажа заставил ее приостановиться. Здесь, в безопасности, можно все хорошенько обдумать. Комната наверху смутно беспокоила ее, напоминая о чем-то неприятном. Лулу уже догадывалась, о чем именно, как вдруг ее неясные мысли получили вполне материальное воплощение - вчерашний "виконт" в рубашке с расстегнутым воротом выходил из гимнастического зала, возле которого Лулу, как оказалось, предавалась размышлениям. Без сомнения, комната в мезонине могла принадлежать только ему, а после всех вчерашних унижений в его присутствии, Александрин не хотела видеть ни самого "виконта", ни что- либо связанное с ним!
- Ну что, обрела свободу? - Шаховской на ходу потрепал волосы независимо ковырявшей дырочку в стене Лулу.
Слышал, что про нее говорили вчера, знает, что ее запирали и вот - издевается! Лулу мгновенно напружинилась:
- У меня всегда свобода! Хожу, где хочу. Делаю, что хочу…
- О! С этой ваш ей особенностью, мадемуазель, я имел возможность познакомиться вчера… - удаляясь, произнес "виконт".
Лулу порывисто бросилась за ним:
- А вам до этого дела нет! Я тоже… успела познакомиться, что вы врё… что неправду говорите! … Вы никакой не виконт!
- У вас есть основания сомневаться в моем титуле? Сообщите их. Я выслушаю со вниманием и не замедлю с опровержениями. - Он приостановился, повернулся к Лулу и с интересом ждал ответа.
Ответа, однако, не последовало, так как она слегка оторопела. Поддерживать разговор в таком тоне она не была готова и не понимала, где игра, розыгрыш, а где - всерьез. На горизонте, к тому же, появилась парочка молодых господ в спортивных костюмах.
Лулу почувствовала себя в ловушке. Но братья ее разговор с Шаховским как-то не восприняли, наверное, из-за плохого знания французского языка, ведь, подчиняясь кодексу господина Курнакова, они почти не общаются с матерью. Как бы там ни было, сейчас повода цепляться у них не нашлось. Да и вообще, они всем видом показывали, что обращать внимание на девчонку - ниже их достоинства. Пройдя мимо нее, как будто мимо пустого места, юные Курнаковы подошли к Шаховскому.
- Как вы считаете, мне ведь стал удаваться тот укол, которым я уколол Виктора напоследок? - кажется, в голосе Дмитрия прозвучали нотки подобострастия.
- "Уколол уколом…"Ждешь похвал? Хвалю. А что это за "тот" укол? Тот единственный безымянный в фехтовании? Может, профессионал подскажет? - "виконт" обратился к Виктору.
- Да тот, что по шпаге скользит, - после молчания громко отозвался Виктор.
- Куле! (coulé) с’est simple.
Лулу поняла, услышав это, почему кошки крутят ушами при слове "сметана". Хорошо, когда разговаривают понятно, вот так бы и продолжал этот "виконт".
- А тебе самому понравился укол Дмитрия? Прокомментируй sine ire et studio.
- Ничего, - отвернулся Виктор, насупившись.
- У тебя отчего-то испортилось настроение? - участливо спросил "виконт", - что ж, поговорим с пока еще жизнерадостным Дмитрием. Тем - масса! - Он заговорил быстрее, судя по интонации, перечисляя что-то.
Лулу перестала понимать. Она устала напрягаться и разбирать слова, но почувствовала, что Дмитрий тоже получил какой-то "укол". Он вспыхнул и вскинулся, но ничего не ответил. Душа Лулу преисполнилась чувством удовлетворенной мести… Так им, задавакам, и надо! Ее собственная неприязнь к Шаховскому немного улеглась, уступив место любопытству. Лулу никак не могла найти этому человеку места в домовой иерархии. Вместо того чтобы пойти, как собиралась, в свою комнату, она крадучись последовала за "виконтом", стараясь не попасться ему на глаза.
- Александррра, - раскатился на весь этаж голос Евдокии Васильевны, - тебе что, опять одной потом подавать, как принцессе какой? Да где же эта девчонка, наконец? Витя, Митя! Вы у себя будете кушать или в саду? Покушали бы вместе, все дети, как положено.
Лулу опрометью скатилась с лестницы. Скорее поесть, пока не явились братья. Вступать с ними в контакты она больше не собиралась.
В этот день тетка, находившаяся по поводу отсутствия Доминик, в отличном настроении, накрывала на стол сама. Она даже снизошла до улыбки, когда Лулу, переводя дыхание, вбежала в комнату.
- Ну, вот и молодец! А то, видно, привыкла там, по заграницам, все не вовремя, все наспех, оттого и худущая. Не-е-т, у нас - не так, всему свое время, в еде толк понимаем и дело знаем. Оттого и сильные, и здоровые, тьфу, тьфу, не сглазить бы!
Под теткины приговоры Лулу с аппетитом уминала блинчики с мясом. После недавних скандалов слушать благожелательную речь было очень приятно, и она согласно кивала Евдокии Васильевне, хоть и не до конца понимала ее разглагольствования.
- Вот мать твоя… Сколько лет уже на наших хлебах, а все в тело войти не может. Потому и хворая… Что-то, знать, не так устроено. Одно слово - француженка. Их дело одеться, расфрантиться, да понавешать на себя побольше. А русские - нет, наша кровь даст себя знать! Вот, Павел Андреевич, например, уже, кажется, и чудной, и ездил Бог знает где. И по-французски балабонит так, что и Домна заслушивается. Видно, сама так не умеет. Да и откуда ей, с отцом-торговцем! Верно, вроде наших казаков, язык ломает. Их обычный русский человек и не разберет.
Лулу уже почти перестала улавливать нить теткиных рассуждений, но ухватилась за незнакомое промелькнувшее имя.
- А этот, Павьел Андреш, он кто есть?
- Да Шаховской это, учитель, княгинин воспитанник. Так вот он, хоть и худой, а и сильный, и здоровый! Русского человека никакая заграница не попортит! Вот как Платовские мужики ваш Париж брали…
- Шаковскѝ? - сильно заинтересовалась Лулу, - а княгинь - это кто?
От изумления у тетки поползли на лоб глаза:
- Ну, знаешь… впрочем, что удивляться-то, матушка твоя об этом говорить не любит. Ей не резон вспоминать, что она твоему отцу неровня.
Лулу пропустила мимо ушей все теткины выпады, хотя та явно возвращалась к привычному ворчливому тону.
- Кто ж биль княгинь? - она постаралась задать более понятный вопрос.
- Кто-кто… Да бабушка твоя, Елена Александровна! Она и была "княгинь", - не удержавшись, передразнила тетка. - А вернее сказать - княжна! Портрет в гостиной видала? Ну, такая, вида изящного, благородного …в сером платье, с фестонами?
- Да, да, - закивала Лулу.
- Во-о-т. Это она и есть, мачеха моя… Ну, да на нее грех жаловаться! Царство ей небесное!
- Я уже зналь, что это grandmere, бабюшкá, но не зналь имья. А monsieur Шаковскѝ воспи-та-ник? Это ест beau-fils? Не сам рождени син?
- Какой такой "боф"?? - поразилась тетя и явно потеряла интерес к разговору. Объясняй этой девчонке самые простецкие вещи… Кто это, да что это… на каждом слове перебивает, так и забудешь, что сказать хотела. Переваливаясь, но гордо выпятив грудь с животом, Евдокия Васильевна пошла из комнаты. Однако Лулу вовсе не собиралась отступать. Тайна, так занимавшая ее, случайно получила разгадку. Надо только успеть побольше расспросить, пока тетка все еще в духе. И Лулу отважно бросилась за ней. Добывать нужные сведения оказалось трудновато, но усилия Лулу увенчались успехом - тетка снова разговорилась… Ее речь понеслась потоком, на пути которого племяннице приходилось ставить плотины и заграждения из вопросов, слишком часто оказывающихся ничтожными препятствиями для столь бурного течения. И все же кое-что она поняла и узнала.
После обеда весело было бежать по саду, зная, что нет на свете сыщицы более ловкой и умной, чем Александрин. Лулу неслась вглубь сада, напевая на мотив любимой песенки: "Vous parlez trop vite, ma tante, mais je vous ai bien comprise…"
И вдруг яркий свет брызнул в глаза. Сад кончился. Серебристой лентой блеснула река, та самая, которая по утрам манила пленницу, даря мечты о свободе. Опьяненная простором, запахом цветов и травы, Лулу подбежала к реке и замерла перед ней, сощурившись от лучей солнца. Возможностей было так много, родительский дом, с его строгими правилами, казался таким далеким.
…Что же выбрать? Искупаться? Набрать охапку цветов? Пойти дальше вдоль реки? О-о-о! Буквально в ста шагах стояла золотисто-рыжая лошадь под седлом, а хозяина рядом не было! Вообще, казалось, на много-много верст вокруг нет ни единой души. Больше Лулу для счастья не требовалось ничего. Скакать на коне, так, чтобы дух захватывало, чтоб ветер свистел в ушах! Это же предел мечтаний! Не очень задумываясь о том, как она справится с лошадью, впервые встретившись один на один, Лулу подбежала почти к самой лошадиной морде.
Золотистый конь покосился на нее, недовольно фыркнул, но не двинулся с места, а снова опустил голову и принялся, как показалось Лулу, что-то внимательно разглядывать в высокой траве. Раздвинув ее рукой, увидела это "что-то".