- А с ними дьявол, а нам хуже! Вина!
Стас с грустной и покорной улыбкой направился в заветный уголок и снова принес вина.
- Пан, дитятко, - ласково заговорил он, - не пей, отдохни… Уж порублен ты…
- А разве там нет больше вина? - ответил пан, тряхнув кудрями. - Тебе разве не хватит?
Стас только покачал головой.
- Пей же, Стас, - не унимался молодой человек. - А сколько раз прочел ты "Богородицу"?
- Пятьдесят, пан.
- Гм! А "Отче наш"?
- Двести, ясновельможный…
- А знаешь, почему тебе отец Свежинский велел так много читать? А?
- Не знаю, пан.
- А потому, что ты болтун, понял?
Стас растерянно посмотрел на своего пана.
- Я, я? - повторил он.
- Ну, конечно, не я… А я тебе лучше посоветую, как захочешь болтать, наполни рот из этой бутылки… - И при этом пан опрокинул бутылку в горло и на несколько мгновений замолчал. - На, - произнес он, опуская бутылку, - попробуй.
- А что скажет?.. - робко начал Стас, жадно принимая бутылку.
- Отправь его к дьяволу, да бери четки, - ответил пан.
- Ох, пан!.. - со скорбным лицом вздохнул Стас, разом кончая бутылку.
- Ну, теперь помоги! - крикнул пан.
Стас подбежал. С его помощью молодой человек стал на ноги.
- Кружится что-то, ну, да ничего… - и, опираясь на руку Стаса, он начал ходить взад и вперед по тесной каморке.
- Довольно! - произнес он через несколько минут, опускаясь на табурет.
Стас бережно помог ему сесть.
- Ну, царица жива? - спросил молодой человек. - Вы с отцом Яном говорили это…
- Жива, жива, - радостно ответил Стас.
- Хвала Иисусу! - тихо и благоговейно произнес молодой человек. - А он?
Стас покачал головой.
- Убит он, пан…
Пан нахмурил брови и низко опустил голову. Казалось, вся болезнь его прошла. Гневным огнем горели его глаза.
Стас молча смотрел на своего господина, не смея прервать его раздумья. Легкий стук в дверь прервал это раздумье.
- Милости просим! - крикнул молодой человек.
Дверь открылась, и на пороге показалась фигура, плотно окутанная плащом, с низко надвинутой на глаза шляпой. Остановясь на пороге, пришедший снял шляпу и мягким голосом произнес:
- Мир вам.
Стас изогнулся, чуть не касаясь лбом пола, молодой пан с некоторым трудом поднялся с места и наклонил голову.
- Что вижу я! - произнес пришедший. - Чудо Господне! Вчерашний умирающий восстал с одра скорби!
Он сбросил свой широкий плащ, под которым обнаружилась черная монашеская ряса, опоясанная ниткой четок.
Вошедший был человек средних лет, стройный, красивого и сильного сложения. Тонкие черты его лица, высокий лоб и энергично очерченные губы говорили о сильной воле. Серые глаза, большие, проницательные, казалось, мгновенно улавливали самые ничтожные признаки, и деятельный ум составлял из этих признаков целую картину. Эти глаза, смелые и пристальные, смотрели в душу и ни перед чьим взором не опускались.
- Чудо! - рассмеялся молодой человек, нетвердыми шагами направляясь навстречу пришедшему. - Чудо, святой отец, я всегда говорил, что венгерское, доброе, старое венгерское делает чудеса.
Прибывший, ксендз Свежинский, на одно мгновение нахмурил брови, но сейчас же его лицо приняло спокойное и даже ласковое выражение.
Стас в это время, изогнув свою спину под прямым углом, целовал и рясу и руки ксендза.
- Ну, святой отец, - снова начал молодой человек, - вы видите, я совсем поправился. Какие новости вы принесли? Стас, пошел из комнаты, чтобы эти черти басурманы не подслушали…
Стас тяжело вздохнул и вышел из комнаты. Лицо ксендза стало торжественно и радостно. Он сел у стола.
- Ты сущий ребенок, Владек, - начал он. Молодой человек нахмурился.
- Это я слышу с тех пор, как себя помню, - раздраженно ответил он, - и все от вас, отец, да от ваших учителей. Теперь, благодаря Бога, я вырос и опека мне не нужна.
- Бог опекает своих любимых детей через нас, грешных слуг своих, - тихо, опуская глаза, ответил ксендз Свежинский.
- Гм! Молюсь и благодарю Господа Бога за его опеку…
- Владек, Владек, - укоризненно произнес Свежинский, - не говори таких слов, они противны Богу, помни, что ты князь Вышанский, помни, что ты можешь быть даже королем с Божьей помощью и… нашей, - тихо добавил Свежинский. - Скажи, - продолжал он, воодушевляясь, - кто из вельмож превзойдет тебя! Ты родом не ниже князей Вишневецких, Потоцких, Радзивиллов, а богатством, - Свежинский злорадно рассмеялся, - а богатством ты богаче короля!
- Дьяволы! - вскричал юноша, вскакивая с места. - Вы искушаете меня!
- Бог избрал тебя своим орудием, - медленно произнес патер. - Помоги нам, и мы поможем тебе, - закончил он.
- Если вы, святые отцы, хотите впутать меня в свои хитроумные интриги, то я вам не помощник, - угрюмо ответил Вышанский. - Мое дело на поле, во главе моих шляхтичей…
- Ты прав, мой сын, - ответил патер.
Юноша исподлобья взглянул на него и не ответил ни слова.
- Ты прав, - повторил иезуит. - Но не годится тебе, сыну рыцарского рода князей Вышанских, драться из-за добычи, как простому шляхтичу. Я пришел указать тебе иной путь, путь славы. Скажи, что ты будешь делать, когда поправишься?
- Поеду домой, соберу войско и буду бить татар, казаков, шведов, немцев, кто подвернется под руку, - ответил Вышанский.
- Нет, - сурово ответил патер, - ты останешься здесь, в Московии…
Молодой человек сделал жест рукой…
- Молчи, - властно остановил его патер. - Слушай внимательно. Московия шатнулась. Один удар - и она падет. Кровь твоих братьев, зарезанных предателями, вопиет к небу. Король слаб… Понял?
Вышанский глубоко задумался.
- Что король тебе? - продолжал иезуит. - Ты свободный сын Речи Посполитой. Ты начнешь войну!.. Ad maiorem Dei gloriam!.. Братья Стадницкие, Сапега, Режинский, все уже решили это. Дели с ними лавры победы или возьми их все себе… помоги пока Марине, за ней идет грозный призрак… И когда обращенная в развалины, потопленная в крови Московия будет у ног твоих, ты будешь выше самого короля!..
Вышанский, задыхаясь, вскочил с места. Иезуит тоже поднялся.
- Сильно, могущественно братство воинов Господа Иисуса Христа! Кто, скажи, кто возвел Димитрия на престол князей московских? Кто, скажи, кто? - повторил иезуит, выпрямляясь во весь рост; легкий румянец заиграл на его бледных щеках, глаза стали глубже и потемнели. - Все взвесили, все рассчитали мы… Только слушайся меня!.. Ты молод, смел, родовит, богат, - какой путь открыт тебе!..
Князь Вышанский лихорадочным взором впился в лицо иезуита. Он побледнел.
- Мы зажжем пожаром все государство Московское, Марина будет царицей, - продолжал иезуит. - А теперь я пришел сказать тебе, - слушай, слушай и понимай меня, - я пришел сказать тебе, что царь Димитрий Иоаннович жив!..
Разверзшаяся пропасть под ногами не поразила бы больше молодого князя, чем эта весть.
- Жив, жив! - бессвязно повторял он, медленно отступая от Свежинского.
А на лице иезуита играла торжествующая и злобная улыбка, и только глаза сохраняли свое обычное глубокое, загадочное выражение.
Несколько мгновений Вышанский молчал, потом вдруг ударил себя по лбу и насмешливо захохотал:
- Ай же Бог, и хитры же вы! - воскликнул он.
Лицо иезуита оставалось холодно и спокойно.
- Ну, скажите, святой отец, - продолжал Вышанский, - кому вы рассказываете эти сказки. Я было сперва не понял, ну и шутник же вы!..
- А ты видел тело царя? - спокойно произнес патер.
- Я не видел, а Стас видел, - отвечал князь.
- Стас! - громко крикнул патер, хлопая в ладоши. Стас моментально появился в комнате.
- Стас, - обратился к нему патер, пронизывая его своими холодными глазами, - ты, говорят, видел труп царя?
- Видел, - робко прошептал Стас.
- Целуй это распятие на том, что это был именно царь, - холодно произнес иезуит, распахивая рясу, под которой виднелось маленькое золотое распятие.
Стас отступил.
- Что ж, - продолжал патер, - ведь ты хорошо знал лицо царя или ты сомневаешься? - И снова его холодный, тяжелый взор впился в Стаса.
- Святой отец, - дрожащим голосом начал Стас, - я думаю, это он, но в толпе говорили негодное. Будто словно борода побрита, а царь-то вовсе не имел бороды, да будто волосы длиннее…
Вышанский, нахмурясь, смотрел то на иезуита, то на Стаса.
- Вот, если бы вы… - начал снова Стас.
- Можешь идти, - прервал его патер, - да прочти там пятьдесят раз "Богородицу".
Стас, чувствуя, что чем-то провинился, и не понимая чем, вышел, уныло понурив голову. Свежинский и князь остались одни.
- Видел? - насмешливо спросил патер.
- Ну видел, так что же из того, что этот болван сам не понимает, что говорит.
Патер усмехнулся.
- А то, Владек, что весь народ московский сомневается так же, как и Стас. Понял? Сядь спокойно и выслушай меня.
Вышанский сел.
- Морочьте других, а не меня, - грубо произнес он, - мне надоели все эти шутки, говорите прямо.
- Ты мой воспитанник, - начал патер.
- Положим, не совсем, - рассмеялся молодой человек.
- Ну да, ты говоришь про то, как ты бежал из нашей коллегии к князю Вишневецкому?
Вышанский кивнул головой.
- Да, я ошибся в твоем призвании, ты не священник…
- Я думаю! - тряхнув головой, проговорил князь.