Вслед за П. В. Долгоруковым эту версию повторили затем и "Русский биографический словарь", и, что особенно важно, правнук М. И. Кутузова - Федор Константинович Опочинин - ревностный хранитель памяти своего великого прадеда, большой знаток его биографии и бережливый владелец всей его библиотеки и домашнего архива.
Генеалогическая связь с князем Дмитрием Михайловичем Пожарским была столь же привлекательна, сколь очевидна сокровенная связь 1612 и 1812 годов.
Почитатели полководца тут же стали находить и символический и даже, если угодно, провиденциалистский смысл этого родства. Сравнивая, например, гербы Беклемишевых и Кутузовых, обнаруживали нечто сокровенное и в рисунках их гербов.
В гербе Беклемишевых - лев с короной на голове держит в правой лапе поднятый меч. В гербе дворян Голенищевых - Кутузовых - черный орел с короной над головой держит в правой лапе серебряную шпагу, чего, по мнению почитателей полководца, вполне достаточно, чтобы увидеть это родство и скрытый смысл.
Хотя, честно говоря, мечи и шпаги, львы и орлы являлись аксессуарами, пожалуй что, не менее восьмидесяти процентов дворянских гербов, и такое совпадение ничуть не удивительно, и потому и совпадением–то назвать его нельзя.
А вот дальше я хочу поведать еще одну поистине удивительную историю, как мне представляется, никем из исследователей пока не замеченную.
Она, эта история, находится в стороне от нашей столбовой дороги - генеалогии Михаила Илларионовича Кутузова, да все же и не очень от нее далеко.
Дело в том, что в первом томе другого крупного русского генеалога, князя А. Б. Лобанова - Ростовского, "Русской родословной книги" (издание 2, Санкт - Петербург, 1895) - любопытствующий зри страницу 389 - приводится свидетельство родства одного из Го–ленищевых–Кутузовых с родом дворян Мининых, тех самых, откуда происходил знаменитый Козьма Захарь–евич Минин - Сухорук, земский староста и вождь Нижегородского народного ополчения, фигура не менее замечательная, чем князь Пожарский.
Известно, что 12 июня 1613 года Козьма Минин был пожалован в думные дворяне "за службу, что он с боярами, и с воеводами, и ратными людьми пришел под Москву, Московское государство очистил".
Минин умер в 1616 году в Нижнем Новгороде, где и похоронен в Преображенском соборе.
У него остался сын Нефед Козьмич, умерший бездетным около 1632 года. Но у Козьмы Захарьевича Минина было несколько братьев, и один из них - Леонтий Захарьевич Минин - тоже стал дворянином. Его родная внучка Ирина Михайловна - а стало быть, внучатая племянница Козьмы Минина - в начале XVIII века вышла замуж за одного из Голенищевых - Кутузовых. К сожалению, нам неизвестно имя и отчество и этого Голенищева - Кутузова.
Но вернемся от Минина к Пожарскому и спросим: кто все же - Беклешова или Беклемишева - была матерью Кутузова?
Версия "Беклемишева" - поистине роскошна. И именно этим–то и настораживает, заставляя относиться к ней весьма осторожно.
Версия "Беклешова" - проста и непритязательна. И уже это, как мне кажется, больше говорит в пользу Беклешовых.
Кроме того, Беклешовы, как и Голенищевы - Кутузовы, псковичи, соседи по имениям, роднившиеся домами и раньше отца Михаила Илларионовича.
Известно, что двоюродная бабка великого полководца, Анна Юрьевна Голенищева - Кутузова, была замужем за капитан–лейтенантом флота Андреем Богдановичем Беклешовым и от этого брака они имели трех сыновей, достигших немалых успехов на военном и административном поприще.
Их старший сын, Николай, к концу служебной карьеры был псковским гражданским губернатором; средний сын, Александр, завершил военную службу генералом от инфантерии (последний чин перед фельдмаршалом), а перейдя в службу статскую, стал сенатором и генерал–прокурором. Наконец, младший сын, Сергей, дослужился до генерал–лейтенанта.
В "Русском провинциальном некрополе" - собрании надписей на плитах провинциальных кладбищ - значатся пять других дворян Беклешовых, причем четверо из них похоронены в Псковской губернии. (Как правило, в XVIII веке и начале XIX русских людей старались хоронить там, где они родились.) Что же касается Беклемишевых, то их поместья находились преимущественно в Московской и Ярославской губерниях и достоверных родственных связей с Голенищевыми - Кутузовыми у них как будто бы не прослеживается.
И хотя, кажется, следует отдать некоторое предпочтение Беклешовым, вопрос, конечно же, остается
открытым.
Наконец, есть и еще одна версия происхождения матери Кутузова. О ней мне сообщил генеральный директор Псковского музея–заповедника А. И. Голышев.
В ответ на мой запрос, располагает ли музей какими–либо сведениями о матери М. И. Голенищева - Кутузова, он написал: "Что касается матери Кутузова, есть косвенные данные, что она происходила из рода псковских дворян Костюриных". Причем версии о ее происхождении из рода Беклешовых, Беклемишевых или Бедринских в этом письме не упоминались.
Проверка родословных записей псковских дворян Костюриных привела к тому, что обнаружилось их родство с Беклешовыми, Бибиковыми и Берниковыми (не спутал ли Синельников Бедринских с Берниковыми?).
Костюрины действительно были одним из старых псковских дворянских родов и по одной линии - от Ивана Костюрина - значились псковскими помещиками с 1629 года, а по другой линии - от Михаила Костюрина - с 1686‑го.
Это подтверждали труды двух историков–генеалогов - Лобанова - Ростовского и Бобринского.
Однако и у Костюриных не находилось подтверждения их прямого родства с матерью Кутузова. Так что и эта версия остается пока что не более чем одной из версий. Насчет же могилы отца и матери Михаила Илларионовича мне сообщили, что она в Теребенях не сохранилась…
* * *
Я поехал в Псков. В Псковском областном архиве оказалось много интересных документов. В "Книге о сборе с крестьян в государевы житницы хлеба" сообщалось, что церковь Воскресения Христова Теребенского погоста в 206 году владела двумя крестьянскими дворами. Что мне давала эта запись и как следовало ее понимать? "206 год" - означало "7206‑й"; как само собой разумеющееся, писец опустил цифру "7", подобно тому как мы в обиходе, когда речь заходит о нашем годе рождения, говорим: "Я родился в 31‑м году", а не в 1931‑м, полагая, что и так ясно, что не в 1831‑м.
Так и писец опустил первую семерку, полагая, что и так все ясно. Почему же 7206‑й?
Дело в том, что церковный календарь вел летосчисление от сотворения мира, а по библейскому канону сие сотворение случилось за 5508 лет. до Рождества Христова. Наше же летосчисление и до сих пор ведет счет годам именно от Рождества Христова и, таким образом, отстает от церковного летосчисления на 5508 лет. Значит, 7206 год в записи нашего писца соответствовал 1698 году нашего летосчисления. И следовательно, церковь Христова Воскресения стояла в деревне Теребени задолго до 1776 года, когда, как мы помним, построил ее помещик Караулов. Стало быть, строил он новую церковь на месте старой.
Почему же именно в теребенской церкви похоронили сначала мать, а затем - в 1784 году - и отца М. И. Кутузова?
Да потому, говорили далее документы, что в двух верстах от села Теребени - на берегу речки Серебрянки - находилось родовое имение Голенищевых - Кутузовых Ступино.
Где же было хоронить, как не в ближайшей к имению церкви?
Другим интересным делом в Псковском архиве оказались "Ведомости о дворянах Псковской губернии с указанием их предков, участвовавших в войне 1812 года". В этом деле на 246 листах хранятся ходатайства потомков героев и военачальников Отечественной войны 1812 года о предоставлении им различных льгот и пособий за заслуги их предков.
("Ведомости" эти собирались в канун столетнего юбилея Отечественной войны с октября 1910 по июнь 1912 года.) Среди просителей имена дворян: Бибиковых, Нежениных, Пущиных, Кульневых, Акуловых, Бороздиных, Устиновых, Костюриных, Клокачевых, Квашниных, Тутолминых, Корсаковых, Кушелевых, Чириковых, Крыжановских, Сорокиных, Яхонтовых, Юрене–вых, Чихачевых, Зариных, Богословских, князей Львовых, князей Костровых, князей Мышецких, князей Шаховских.
О своем родстве с Михаилом Илларионовичем заявили: Акуловы, Шаховские, Чириковы, Костюрины, Богословские, Яхонтовы, Сорокины. Однако все они подтверждали свое родство с ним по линии его отца либо братьев отца, и ни один - по линии матери! (На самом же деле, родство и свойство по отцовской линии было еще большим - в "Алфавите лицам, записанным в родословную книгу Псковской губернии" с 8 апреля 1815 года до 27 января 1912‑го значатся 52 только одних лишь Голенищевых - Кутузовых.)
В начале нашего века участь многих родственников великого полководца была незавидной, если не сказать - жалкой.
Л. П. Богословская просила разрешить ей "собирать пожертвования на устройство приюта для слепых". Л. В. Голенищева - Кутузова - внучатая племянница фельдмаршала - вышла замуж за великолукского мещанина Куткова; некий коллежский секретарь А. Д. Голенищев - Кутузов сообщал, что живет в такой великой бедности, что не может даже найти денег для оплаты справок о своем происхождении; А. Д. Чирикова - урожденная Голенищева - Кутузова - существовала в не меньшей бедности, сообщая, что живет без пенсии и за всю жизнь "всех монарших милостей, ей оказанных, было 45 рублей единовременного пособия из канцелярии Его Величества к Рождеству Христову…".
О разном просили псковские дворяне царя Николая II - кто устроить детей в пансион, кто дать денег, кто - очередной чин, кто - какую–нибудь медаль или орден…
Да только не было среди множества просителей ни одного, кто заявил бы себя родственником великого полководца со стороны матери…
Это и удивляло, и настораживало. После работы в архиве я пошел в Псковскую областную библиотеку.