— Она… она не могла оторвать от вас глаз, а вы оказались истинным джентльменом, таким внимательным, таким сдержанным и… словом, такое увидишь не часто… Скажите, Дональд, она замужем? Только к чужим женам проявляют столько внимания.
— Мы же собирались вести речь о вас, — напомнил я.
— Одно другому не мешает. Я ведь вас совсем не знаю. В конце концов, — заметила она лукаво, — не исключается, что нам вместе придется провести ночь.
— Вот поэтому я и здесь, чтобы знать, как себя вести, — последовал мой ответ.
— К этому мы еще вернемся, — возразила она. — Теперь же я хотела бы знать, могу ли я попасть в переделку?
— Это будет зависеть… от обстоятельств.
— От чего?
— От того, как много вам известно.
— Дональд, почти ничего. Я вошла в этот мотель, и портье пристально оглядел меня с головы до ног. Насколько я понимаю, этот тип заявил полиции, что узнает меня, если увидит вновь. Ну так вот, если это так, то у меня просто нет выбора, потому что не могу бросить свою работу, и рано или поздно полиция все равно до меня доберется, и тогда уже объясняться с ними будет намного сложнее.
— И поэтому? — спросил я.
— Поэтому при наличии тысячи баксов для поднятия духа я намерена опередить события.
— И все же, что вы собираетесь предпринять?
— Разве вы не в курсе?
— Только в общих чертах. Хотелось бы услышать о том, что произошло, в вашем изложении.
— Все, что я знаю, это только то, что полиция попыталась проверить журнал регистрации, и указанный мною адрес оказался липовым, то есть адрес-то такой существует, да только люди, которые там живут, не те, которые им нужны. Им не составило труда доказать, что они находились в Сан-Франциско как в субботу, так и в воскресенье.
Затем дошла очередь до номера автомобиля. Записанный мною принадлежал «олдсмобилу», а его владельцы провели уик-энд в Сиэтле. Естественно, полиция поняла, что имеет дело с фальшивкой. Я записала марку автомобиля как «кадиллак».
— Почему же эту марку?
— Просто потому, что эта машина первой попалась мне на глаза, когда я выглянула в окно вестибюля мотеля. Это был «кадиллак» с номером GH535. Я изменила букву «G» на «С» и записала номер СН535.
— Значит, полиция в курсе, что все это туфта, — заметил я. — Не исключено, что начнут проверять все «кадиллаки» с похожими номерами.
— Вряд ли, — ответила она. — Скорее всего решат, что весь номер выдуман… так бы оно и было, не выгляни я в окно и не обрати внимание на этот автомобиль среди четырех или пяти, стоявших перед входом.
— А что дальше? — спросил я. — Куда двинем отсюда?
— А дальше, — ответила она, — мне придется поехать с вами в мотель, войти и спросить ключ. Портье к этому времени уже сообщит полиции, что парочка, которая снимала номер, прислала денег для уплаты за то, чтобы его забронировали за ними, и вернется из Сан-Диего, чтобы вновь обосноваться в нем. Мы пройдем в комнату, закажем выпивку, и тут нагрянет полиция. Меня начнут допрашивать, и я выдам себя за падшую женщину, а вам придется выступить в роли ловеласа.
— И вы готовы рискнуть репутацией?
— Готова зайти настолько далеко, — подтвердила она. — В конце концов, никто не ожидает от распорядительницы коктейль-бара безупречного поведения.
Я же тертый калач. Была замужем и развелась и… ну, словом, до святой мне далеко.
— А разве огласка не отразится на вашей работе?
— Боже, конечно нет. Владельцу только на руку распорядительница, прославившаяся в пикантном плане.
По этой части будет все в порядке.
— А по какой части возможен прокол?
— Их хватает. Все зависит от того, как поведет себя полиция.
— И чего же опасаетесь?
— Я собираюсь быть с ними почти откровенной. Расскажу о том, о чем они уже догадались: что, не будучи замужем, провожу с вами медовый месяц.
— А как было на самом деле? — не унимался я.
— А на самом деле тот мужчина, с которым я была, известен мне только по имени: Карлетон.
— И вы не знали его фамилии?
— Представьте, что не знала.