- Они защищали свою веру, Ваше Величество... Для них Бог един. А все остальные лишь его пророки.
Проникновенно взглянув на короля, старик продолжил:
- В конечном итоге не важно, как зовётся Бог, в которого верит человек и какие ритуалы он отправляет. Главное, чтоб человек верил. Ведь частица Бога пребывает в каждом из нас. Эта частица - наша душа...
- А не гордыня ли это, святой отец? - перебил прелата король. - Я разумею, что душа есть душа. А Бог есть Бог. И смешивать их неуместно.
- Вы правы, Ваше Величество, - согласился отец Альдред. - Тут надобно уточнение... Благочестивый Августин и некоторые восточные мудрецы полагали, что душа и Бог едины. Это так. Но лишь у светлых и чистых людей. И чем просветлённей человек, тем ближе его душа к Господу.
- Вот именно, - кивнул Гарольд.
- Однако как бы там ни было, надобно сказать, что если человек поступает, соотносясь со своей душой, со всем высоким, что есть в нём, то не нарушит путей Господних, в какого бы Бога он ни верил. Тот же, кто идёт низким путём, нарушая законы мироздания, - мучается и страдает. Независимо от того, соблюдает он ритуалы или нет.
- Любопытные вещи говоришь ты, святой отец. Непривычно слышать их из уст священника.
- Да, Ваше Величество, я не придерживаюсь догм.
- Как и Иисус, - уточнил король.
- Он источал свет Божественной истины, - согласился священник. - Я стараюсь следовать его заветам.
Они помолчали.
- Ты знаешь, святой отец, - прервал паузу король, - за последние месяцы я много думал о нём.
- Сие похвально, Ваше Величество... - улыбнулся отец Альдред. - Ведь в наше время иные из власть предержащих впадают в ересь.
- Смотря что почитать ересью, - поморщился Гарольд. - Иисус учил перевоплощению души. Ныне это признано ересью.
- Что поделать, государь, - вздохнул архиепископ. - Люди, следовавшие этому учению, не боялись смерти. А власть держится на страхе. Иначе как управлять подданными.
- Да уж... - согласился король. - Знающими управлять трудно... Скажи-ка, святой отец. Я не могу понять одного. Если ученики не боялись смерти, то как могли предать?.. Я понимаю один. Несколько. Но все! Да ещё такого, как Иисус!
- Всякое случается, Ваше Величество, - опустил взгляд старик.
- Случается... - не отступал Гарольд. - И всё же что-то тут не укладывается в моей голове. Вот скажи, о чём они говорили там - в Гефсиманском саду? Пока с ними не было Иуды. Не молчали же всё время.
- Сие нам не ведомо, - уклончиво ответил отец Альдред.
- То-то и оно, что не ведомо, - кивнул король. - А ведь это были последние часы. Неужели ты веришь, что ученики могли уснуть? После всего, что сказал им Учитель.
- Вы правы, - задумчиво проронил прелат, - уснуть было трудно.
- А потом, когда пришли стражники, - они молча разошлись. Тебе не кажется всё это странным?
- Не знаю, что и ответить, государь. Ваш разум, стремясь к истине, ломает привычные каноны.
- Я не люблю ходить проторёнными тропами... - пожал плечами Гарольд. - Тебе не приходило в голову, что апостолы могли и не поведать нам всей истины. Слишком слаб наш разум.
- Вы удивительно прозорливы, Ваше Величество, - многозначительно произнёс священник. Он поддел рукава сутаны и закончил: - Они не могли поведать о многом, ибо во многом знании сокрыты многие печали.
- Если знание открывают недостойному? - поднял брови Гарольд.
- Именно, государь, - подтвердил отец Альдред. - Да они и не ведали всего. Высшая истина доступна лишь Создателю. И Иисусу... Но и ученики успели познать многое. Поэтому на Тайной вечере Иисус открыл им сокровенное Имя Бога. Его доверяют лишь лучшим из посвящённых.
- А кто определяет, можно ли доверить? - уточнил король.
- Бог, - прозвучало в ответ.
- Стало быть, недостойный человек никогда его не узнает?
- Никогда, Ваше Величество... Появлялись и ещё будут появляться лжеучителя, претендующие на знание. Но сокровенное Имя Бога они не узнают никогда.
- А раз так, то ученики предать не могли! - убеждённо воскликнул Гарольд. - Избранные Богом не предают... Выходит, Иисус повелел им сделать это? Уберегал?
- Уберегал, государь, - кивнул прелат. - Они должны были нести в мир Слово Божье.
- Так, так, так. А Иуда? Он-то по-настоящему предал?
- Он предал. Но не так, как люди это понимают... Иисус ни от кого не скрывался. Иуда предал его в душе. Он носил сундук с деньгами и был жаден и корыстен. Ему не дано было проникнуться светом истины, исходившей от Учителя.
- Поэтому Иисус и удалил его с Тайной вечери? Чтоб он не узнал Имя Бога?
- Да.
- Иисус не боялся смерти... - размышляя вслух, откинулся на спинку кресла Гарольд. - И знал, что ученики не предадут... О чём же он просил Бога?.. Не о Иуде ли?
- Не думаю... - покачал головой архиепископ. - Хотя... Как его ни суди, а Иуда был близок Учителю.
- Вот. Вот...
- Всегда сидел подле него. Как друг... Или брат... - произнеся последнюю фразу, архиепископ спохватился и настороженно взглянул на короля.
- Как друг... Или брат... - эхом отозвался Гарольд, опуская глаза.
Он молчал, оглаживая бороду, а архиепископ переживал, ругая себя за то, что напомнил королю о брате. В этот момент Гарольд поднял взор.
- Если говорить по совести, - негромко произнёс он, - Иуде было не просто. Все ученики не от мира сего, а он обычный. Если б он отринул золотого тельца и поднял взор к небу, то и тысячи других могли бы сделать это... Но он предал... И Иисус понял, что время ещё не настало. Так?
- Так, государь, - с грустью подтвердил священник.
Гарольд пристально взглянул на него и неожиданно спросил:
- А если б Иисус пришёл сейчас?
- Думаю, было бы то же самое, - не задумываясь, ответил архиепископ. - Как ни прискорбно это сознавать.
- Ия того же мнения... - произнёс король и с горечью добавил: - Отчего мы не хотим слышать? И видеть?.. Не потому ли, что вера усложняет жизнь?
- Усложняет, государь. Тем, кто привык жить лишь для себя, - вздохнул священник. - Иным она открывает дорогу к счастью.
- А без неё его не познать?
- Многие пробовали... Ни у кого не получилось... Коль нарушает законы мироздания - приходится держать ответ.
Услышав последнюю фразу, Гарольд нахмурился, поднялся и прошёл к окну. Он постоял там несколько мгновений, затем возвратился на место, опустил голову и о чём-то задумался.
- Святой отец, - вновь обратился он к архиепископу, - меня не оставляет одна мысль. Она гложет меня и днём и ночью...
Гарольд прервался, не решаясь продолжить, лицо его напряглось, в глазах засветилась неизбывная тоска. Старик понял, что король хочет поговорить о наболевшем, и поспешил прийти на помощь. Мягко взглянув на него, он негромко произнёс:
- Вы имеете в виду вашу злополучную клятву, Ваше Величество?
Гарольд сокрушённо кивнул и сдавленно ответил:
- Её... И всё, что случилось потом...
- У вас не было выбора, - развёл руками священник.
- Тут я с тобой не согласен, - покачал головой король. - Выбор есть всегда...
- Вас принудили дать клятву! - стоял на своём архиепископ. - К тому же вы не знали, что под покрывалом спрятаны Святые Мощи. Да и на клятвопреступление вы пошли лишь в интересах родины. Ведь так?
- Отчасти, святой отец, только отчасти... - вздохнул король. - Столкнувшись С подлостью и коварством, я действительно думал только о родине, - продолжил он после секундной паузы. - И дал клятву, зная, что нарушу её и тем самым спасу свой народ от владычества норманнов.
- Вот видите, - улыбнулся прелат. - На вас нет вины. Бог милостив, он поймёт и простит вас.
- Он-то, может, и простит... - согласился Гарольд. - А что делать мне? Продолжать лгать?
- Кому, Ваше Величество? - не понял старик.
- Самому себе...
- Но в чём ваша ложь?! - воскликнул архиепископ.
- В попытке оправдать честолюбивые помыслы! Кто заставлял меня по возвращении надевать корону?!
- Так решил Высший Совет...
- Решил... - поморщился король, - идя навстречу моему желанию...
- Не только вашему... - начал было старик.
- Именно моему! - перебил его Гарольд. - Ведь я мог стать регентом при юном Этелинге, - с горечью продолжил он. - И обезоружил бы тем самым Вильгельма... Но я не устоял перед соблазном. Ухватился за корону! И навлёк беду на свой народ, поставив его на край пропасти...
Он встал и заходил по залу. Священник растерянно молчал.
- Я готов ответить за свои грехи! - воскликнул Гарольд, возвращаясь на место. - Но почему ни в чём не повинные люди должны страдать из-за одного честолюбца?
Произнеся эти слова, он уронил голову и чуть слышно закончил:
- Мне больно, отец Альдред, невыносимо больно... Совесть жжёт моё сердце... Я ищу выход и не нахожу его...
- На всё воля Божья, Ваше Величество, - тихо промолвил старик. - Раз вы поступили так, значит, не могли поступить по-иному. И то, чему суждено случиться, произойдёт - независимо от того, приняли вы корону или отказались бы от неё... Если на нашу землю придёт беда, значит, мы заслужили её...
- Заслужили? - усомнился Гарольд.