В спальне Екатерина пришла в себя. Отступила, тяжело дыша, закрыв руками груди, выскочившие из разорванных алых кружев. И застыла, будто волчица перед последним прыжком. Мелькнула мысль, что пока еще можно отступить, но она тут же отбросила сомнения. Куда отступать-то? Разве только к постели, кем-то уже заботливо разобранной.
Почувствовав ее страх, Салтыков осторожно сделал шаг вперед. Отнял от груди левую руку и стал осыпать холодную ладонь поцелуями. Теплые губы осязали каждую клеточку, каждый пальчик, осторожно подбираясь к запястью. Язык еще раз огладил кромку ладони, Екатерина застонала, чувствуя, как он переметнулся к напряженной груди.
- Ты прекрасна! - хриплый шепот прервал сладостные ласки.
- Молчи! Молчи! И… продолжай!
Сергей увлек ее к постели. Как странно: столько времени тратится на одевание - нижние юбки, фижмы, платье, - и совсем немного нужно, чтобы освободится от стесняющего вороха ткани.
Наготы Екатерина не стеснялась, напротив, ей хотелось как можно скорее перейти заветную грань. Она так долго этого ждала…
У Сергея был опыт, у нее - желание. Вполне достаточно для любви.
Говорят, в первый раз бывает больно.
Боли она не почувствовала.
Только долгожданное освобождение.
ГЛАВА 3.
- А теперь уходи! - Екатерина перевернулась на живот, зарывшись в подушки.
- Почему? - в голосе Салтыкова послышалась обида.
- Не хочу, чтобы о нас кто-нибудь знал.
- Так ведь императрица сама… - начал Салтыков и тут же прикусил язык.
- Тем более она, - в голосе Екатерины прорезались опасные нотки. - Коли призовет, будет спрашивать, что к чему, рыбой молчи. Не видел, не знаю, не смог. В общем, не было меж нами ничего, понимаешь? Понимаешь? Видеться с тобой станем в охотничьем домике, после найду способ, как тебе сообщить. Да ты и сам не дурак, подумай, недаром тебя демоном интриги называют. Вот и проверим, какой такой демон. Ступай, Сережа. Я устала.
Салтыков заметно повеселел, уразумев, что его амурными способностями княгиня осталась премного довольна. Додумать остальное решил после. Может, и права Екатерина - не стоит, чтобы их застали вместе. Напоследок приложился к тонкой руке - не как любовник, а как верный, почтительный слуга, и бесшумно удалился.
Жеребец! - лениво подумала Екатерина. - В постели действительно хорош, но после совсем неинтересен - слишком самоуверен. Хотя, на что ей этот самый интерес? Петрушку вот не побоялся, вступился за нее, уже молодец. Императрицу обвел вокруг пальца, добившись высочайшего дозволения, - молодец вдвойне. Ее ублажил… В общем, куда ни кинь - всюду молодец. Вот это-то и настораживает.
Теперь впору и самой в игру вступить. Благо повод имеется, не говоря о возможностях. Расчет государыни понятен: через положенное время получить законного наследника. При благополучном разрешении от бремени Екатерина станет никому не нужна. Если первой родится дочь, еще есть надежда потянуть время, если сын - надежды не останется. В любом случае ребенка у нее отнимут. Императрица сама возьмется за воспитание, дабы не повторить в наследнике черты Петра Федоровича, законного отца. Хоть и неродного. Здоровье Елизаветы с каждым годом ухудшается, но, по словам лейб-медика, на пять-семь лет хватит. А там что?
Петруша с постылой и теперь уже с ненавистной женой церемониться не будет - в лучшем случае сошлет в монастырь, в худшем - даже и думать не хочется. А думать надо, надо просчитывать на несколько ходов вперед, если хочешь остаться в живых. В России жить - с волками выть.
Дело осложнялось еще и тем, что даже формальных прав на престол у Екатерины нет: при венчании забыли издать соответствующий манифест, закрепляющий ее права, как наследницы престола. Объявить объявили, а подтвердить забыли. Возникни только спорная ситуация, и скандала не миновать. А скандала, ох, как не хотелось.
Против нее все вокруг: муж, государыня, Бестужев, Лесток. Княгиня Чоглакова, приставленная императрицей к Екатерине, докладывает о каждом шаге великой княгини. Муж Чоглаковой то и дело норовит в любви объясниться да в постель уложить.
Екатерина встала, накинула на себя теплую шаль и пересела поближе к огню. Думай, Катя, думай. Время действовать придет позже, а пока думать надобно.
Чем меньше лет будет ее ребенку в момент смерти Елизаветы, тем больше шансов у нее, Екатерины, стать его регентшей. Отроком управлять сложнее - история Петра II лишнее тому подтверждение. Тут каждый будет тянуть ее сына в свою сторону. Кто победит, никому не ведомо.
Государя из Петра Федоровича не получится, ей ли это не знать. В мгновение ока заключит мир с дядей Фридрихом, отдав российские земли за бесценок. А там и дворцовые смуты не за горами - наследников у Романовых немало, желающих занять российский трон - еще больше. Как тут не вспомнить младенца Ивана Антоновича, находящегося в заточении? Что ж это получается, подобная судьба ждет и ее сына, пока еще не рожденного? А ей что судьба приготовила?
Как ни продумывала Екатерина, никак не могла найти себе место в российской державе: при любом раскладе выходил монастырь. А то и дыба. В этой стране люди слишком скорые на расправу.
Если только…
Если только сама не займет пустующий трон. Будучи матерью малолетнего царевича, она вполне может претендовать на российский престол, заручившись поддержкой гвардии. В России армия - если не все, то почти все. И здесь ей Петр Федорович совсем не соперник. Русские гвардейцы его люто ненавидят. И дело не только в прусских симпатиях великого князя. А в том, что сильный всегда снисходителен к слабому и ущербному. Петр чувствует отношение русской гвардии к себе и отвечает тем же - лютой ненавистью. Ему дай волю, все полки бы распустил и любимыми голштинцами заменил. А вот ей, Кате, гвардейцы любы. Все, как на подбор. Молоды, красивы. В глазах - огонь, в теле силушка играет. За таким, как за каменной стеной: укроешься, и больше ни о чем думать не надо. Ни муж, ни императрица не страшны.
Императрица… Было у великой княгини еще одно желание, в котором она даже себе боялась признаться. Именно сейчас не хотелось ей терять свою женскую свободу - вынашивать и рожать ребенка. Не потому, что детей не любила и не хотела, а потому, что не желала быть игрушкой в руках Елизаветы. Особенно теперь, когда познала сладость плотской любви. Неслучайно еще по утру призвала любимую бабку-травницу, молчаливую и надежную. При дворе ее дразнили бабой-ягой и поговаривали, что той исполнилось более ста лет. В сказки Екатерина не верила, хотя в целебной действенности русских трав убедилась на собственном опыте. По приезде в Россию волосы висели слабыми кудельками, пришлось мыть их травами. Спустя шесть лет никто бы не узнал в этих роскошных густых и блестящих прядях тех серых жидких кос. Другой настой использовала для умывания. Зимой замораживала отвар и протирала кусочком льда лицо и тело. Теперь о сияющей молодой коже великой княгини знают даже за границей. Так что травницам Екатерина доверяла безоговорочно. Потому послушно и выпила горький травяной настой, препятствующий зарождению плода. Ребенка она родит только тогда, когда сама сочтет нужным. И когда насладится в полной мере мужскими ласками. Вспомнив о последних, она игриво потянулась. Хоть и жеребец, а дело свое знает: вон, как каждая косточка сладко ноет и требует повторения. Что ж, завтра, точнее уж сегодня. и повторим.
Великая княгиня расслабленно подошла к смятой постели. Пожалуй, поспит часок-другой. Вот только надо бы перед рассветом простыню схоронить. Негоже императрице раньше времени радоваться от известия, что ее невинная племянница больше таковой не является. Придет время - узнает.
ГЛАВА 4.
Екатерина в полной мере осталась довольна своим выбором: Сергей Салтыков был послушен, вынослив и когда надо, нем, как рыба. С момента их первого любовного свидания прошло более полугода. Екатерина похорошела, еще более постройнела и выглядела вполне довольной и счастливой.
На Петербург стремительно наступало лето. Петр Федорович успокоился, осознав, что радости нежданного отцовства ему не скоро грозят и даже стал относиться к супруге с толикой непривычного для него уважения: не побоялась пойти супротив воли государыни. Иногда супруги даже разыгрывали забавные сценки единения, прикрывая друг друга в вынужденных отлучках. Но чаще прикрывала Екатерина: чем меньше недруг о тебе знает, тем лучше ты спишь, особенно, если предпочитаешь спать не одна.
Елизавета поначалу бушевала, грозила Новодевичьим монастырем, но вскоре лейб-медик ее успокоил: фигура Екатерины Алексеевны только-только в женскую пору вошла, нужно еще немного подождать, а после и достойного кавалера для долгих летних прогулок сыскать. Какая ж девица устоит супротив жарких поцелуев опытного гвардейца? Глядишь к февралю будущего года великая княгиня и порадует российское государство законным наследником. А пока можно и здоровьем Петра Федоровича всерьез заняться. Кто знает, может после операции все у великокняжеской четы само собой и сладится. Императрице опять недужилось от переедания и жары, потому она быстро согласилась с доводами любимого доктора. В уговорах Лесток действительно постарался на славу, а Екатерина лишилась бриллиантового гарнитура, но о том особенно не жалела: свобода и любовь куда дороже.
Надзирательница Чоглакова также манкировала обязанностями воспитательницы: в конце августа она должна была родить. Беременность протекала тяжело, фрейлина отлеживалась дома. Нет худа без добра: великая княгиня не преминула воспользоваться столь удобной возможностью. Почти всю весну, а затем и лето она посещала воспитательницу в одно время с Салтыковым, после чего влюбленная пара незаметно ускользала в загородный домик для свиданий. И политес соблюден, и цель достигнута.