Тон, каким он произнес свои слова, был самым торжественным, но все это показалось Никию насмешкой. Он перевел глаза на Поппею и понял, что не один он думает так: она смотрела на Лукана с нескрываемой ненавистью.
- Ты ловко умеешь расставлять слова,- проговорил Нерон, скользнув взглядом по сидевшей рядом Поп-пее,- это твоя профессия. Но напрасно ты думаешь, что можешь обманывать нас так же, как обманываешь публику!
- Я не понимаю, принцепс, в чем я провинился перед тобой... публикой? - У Лукана дрогнул голос.
- Ты не знаешь?! - воскликнул Нерон и обвел глазами гостей.- Вы слышите, наш Лукан чего-то не знает! А мы-то думали, что ты знаешь все на свете. А чего не знаешь, то тебе подсказывают боги, слетая по ночам с Олимпа!
Он прервался и уставился на Лукана: лицо искажено злобой и похоже на маску. Он хотел продолжить, но вдруг, конвульсивно дернув головой, встал и, пнув ногой стоявшее перед ним блюдо с фруктами, покинул комнату.
Все замерли, со страхом глядя на дверь, в которую вышел император. Никию показалось, что он до сих пор слышит звук его тяжелых шагов.
Поппея встала тоже. Она поочередно посмотрела на каждого из гостей - на Дорифора мельком, на Отона с насмешкой, на Лукана с холодной злобой - и, остановив взгляд на Никии, сказала, нетерпеливо махнув рукой:
- Проводи менл, Никий!
Никий встал и пошел вслед за ней, едва поспевая. Легкая накидка на ее плечах развевалась и походила на крылья.
Она ни разу не обернулась, а Никий так и не догнал ее. Постоял у двери и хотел было вернуться назад, но вдруг остановился и прислушался: ему показалось, что он слышит тяжелый топот шагов и бряцание железа. Шум приближался, и он со страхом смотрел в конец галереи, откуда исходил этот шум.
Но отряд солдат преторианской гвардии, направлявшийся арестовать Лукана, Отона, Дорифора и, может быть, его, Никия, так и не появился. Топот еще раздавался в ушах, когда он увидел показавшихся в конце галереи слуг со светильниками. Только тогда Никий понял, что уже темно, и вспомнил, что на сегодня у него назначена встреча с Онисимом. Постояв еще некоторое время и успокоившись, он вышел из дворца и направился в сторону садов Мецената, где его должен был ждать Онисим.
Еще вчера Теренций уговаривал его не встречаться с Онисимом. Глядя на Никия глазами, в которых стоял ужас, он говорил, что Онисим страшный человек и ему ничего не стоит убить Никия так же, как он убил Салюстия. "С твоей помощью",- хотелось напомнить Никию, но он промолчал. Вместо этого он, как мог, успокоил Теренция, объяснив, что Онисиму нет никакой выгоды причинять ему вред, тем более убивать.
- Нет, нет,- всплескивал руками Теренций,- ты не знаешь, ты не видел его лица!
- Скоро увижу,- со смехом отвечал Никий, но на душе у него было тревожно.
Теренций качал головой, лицо его стало таким, будто Никий уже умер, а слуга оплакивает его.
Теперь, стоя у стены из грубого булыжника, вслушиваясь и вглядываясь в темноту, Никий жалел, что все-таки пошел на встречу. Во всяком случае, не стоило идти одному, тем более что Симон предлагал пойти вместе. Но сейчас уже поздно жалеть, хотя идти сюда, в пустынное место за садами Мецената, было очевидной глупостью, ведь на него могли напасть обыкновенные грабители, каких много обретается в Риме.
Он услышал шорох справа и вздрогнул, когда низкий мужской голос из темноты спросил:
- Ты Никий?
- А ты кто? - в свою очередь спросил Никий, стараясь не выказать голосом страха, но все равно не очень уверенно.
Человек в плаще и надвинутом на глаза капюшоне приблизился к Никию и молча сдвинул капюшон на затылок. Насколько ему удалось разглядеть в темноте, мужчине было лет пятьдесят или около того - густая борода, густые волосы и глубоко посаженные глаза. Некоторое время он молча смотрел на Никия, потом сказал своим низким, чуть хрипловатым голосом:
- Я Онисим. Я ждал тебя.
- Вот я и пришел,- проговорил Никий чуть насмешливо, снова стараясь продемонстрировать уверенность, но насмешка прозвучала жалко.- Что ты хотел сказать мне?
- Тебе известно, что я послан учителем Петром? - спросил Онисим.
- Да, Симон говорил мне.
- Значит, тебе известно, что Павел в тюрьме, а Петр да еще Иаков теперь главные наши учителя?
- Мне это известно,- сдержанно кивнул Никий.
- И ты знаешь, что каждый из наших братьев должен идти туда, куда они пошлют его, и делать то, что они скажут?
Онисим говорил почти совсем без выражения: не спрашивал, не утверждал, а лишь сообщал. При этом он смотрел на Никия, ни на мгновенье не отводя взгляда, и с каждой минутой Никию делалось все более не по себе. Он опять вспомнил предостережения Теренция и пожалел, что не послушался слугу.
- Я послан от учителя Петра, чтобы передать тебе,- монотонно продолжал Онисим,- ты должен покончить с чудовищем, именуемым Нероном. Ты хорошо понимаешь мои слова?
- Да.
- Ты сделаешь то, что велит учитель Петр?
- Нет.
Это внезапное "нет" выскочило как бы само собой, без ведома Никия, не собиравшегося отвечать так. Он и сам не понял, как же это произошло.
- Ты отказываешься? - все так же спокойно, по крайней мере без видимой угрозы, спросил Онисим (лучше бы он угрожал - спокойствие его тона было особенно зловещим).
- Нет,- уже осознанно произнес Никий,- не отказываюсь, но ведь такое не делается просто.
- Тебе это сделать просто. Нужно только вытащить нож и ударить им в левую сторону груди или в горло. В горло надежнее.
- В горло надежнее? - переспросил Никий не потому, что хотел утвердиться в том или ином способе убийства, а потому, что был возмущен.
- Да, надежнее,- то ли не замечая возмущения Никия, то ли не желая его замечать, подтвердил Онисим.- Нужно или бить под подбородок, но как можно глубже, или резать от уха до уха, но здесь нужна сноровка. Скажи, ты никогда не делал этого?
- Я никогда не делал этого! - закричал Никий и, отступив на шаг, уперся спиной в уже остывшие за вечер камни стены.
- Не говори так громко,- спокойно заметил Онисим,- нас могут услышать.
- Но я никогда, никогда не делал этого! - понизив голос, горячо прошептал Никий.- И учитель Павел, он никогда, никогда...- Он задохнулся и не смог продолжить.
- Учитель Павел в тюрьме,- напомнил Онисим, делая шаг вперед, чтобы снова приблизиться к Никию. Тому уже некуда было отступать, и он как можно плотнее вжался в стену.- Учитель Павел в тюрьме,- повторил Онисим, и первый раз за все время разговора голос его прозвучал с некоторым напором.- Теперь Петр и Иаков главные учителя, и ты обязан подчиниться их воле.
- Но разве учитель Петр мог повелеть совершить убийство! Ведь он видел Иисуса, а Иисус говорил, что убивать нельзя!
Онисим вздохнул, обдав Никия тяжелым чесночным духом. Никий поморщился и задержал дыхание, а Онисим сказал:
- Кому ты не веришь: мне или учителю Петру?
- Ты не так понял,- быстро ответил Никий,- я не сказал, что не верю, я просто думал, что учитель Петр...
- Тебе не о чем думать,- прервал его Онисим,- учитель Петр думает за тебя.
- Но я не умею! - уже просительно проговорил Никий, стрельнув глазами в сторону. Подумал: "Если толкнуть его посильнее в грудь, то можно убежать и скрыться в темноте".
Но Онисим словно бы прочитал его мысли.
- Тебе уже некуда деться, Никий,- сказал он.- Если ты попытаешься бежать, я убью тебя как отступника, как того, кто выступает с проклятыми римлянами против братьев своих. Если ты согласишься, но обманешь, то тебя все равно ждет смерть,- если не сумею я, то кто-нибудь из наших братьев в Риме все равно достанет тебя. Выхода нет, помни это.
- Но я не собирался бежать,- чуть обиженно произнес Никий.- Зачем бы я пришел сюда, если бы хотел сбежать!
- Ты возьмешь нож и убьешь его,- продолжал Онисим, словно Никий ничего не говорил в свое оправдание.- И ты должен сделать это как можно скорее.
- Ну хорошо, хорошо,- прерывисто вздохнул Никий,- но ведь если я сделаю это, меня тут же схватят...
- И предадут смерти,- договорил за него Онисим.
- Да, предадут смерти,- повторил Никий, и голос его задрожал.
- А ты разве боишься смерти? - кажется, в самом деле удивленно спросил Онисим.
- Я? Я не знаю,- дернул плечами Никий, почувствовав сильный озноб.
- Я тебе скажу,- медленно выговорил его собеседник.- Не бойся смерти - смерти нет. Нельзя бояться того, чего нет! - И, предупреждая возражение Никия, добавил: - Страдания - благо. Так говорил Иисус. И Он страдал и принял смерть ради нашего спасения.
"Но я не Иисус!" - едва не вскричал Никий, но сумел только открыть рот.
Внезапно Онисим отскочил в сторону, и в руке его блеснул меч.
- Кто здесь?! Выходи! - чуть пригнувшись, расставив ноги в стороны и выставив меч перед собой, крикнул он.- Выходи, или я убью тебя!
- Это я, я! - раздался тревожный голос из темноты, показавшийся Никию знакомым.
- Ну-у-у! - угрожающе протянул Онисим.
- Это я, Теренций,- отозвался голос, и только теперь Никий узнал его.
- Какой Теренций? - Онисим, сделав шаг вперед, настороженно вглядывался в темноту.
- Это мой Теренций,- быстро проговорил Никий.- Мой слуга. Убери меч.
Онисим меч не спрятал, но поза его сделалась не столь напряженной. Из темноты, осторожно ступая, вышел Теренций, закутанный в плащ,- широкие полы его едва не касались земли.
- Что ты тут делаешь? - удивленно спросил Никий, но Онисим не дал Теренцию ответить:
- Подойди! - приказал он властно и сам шагнул ему навстречу.