- Не обижайся, но у Реммия нет репутации поставщика качественного товара. Ты относишься к тому типу людей, что наслаждались обществом у Юлия Полло. Когда я тебя увидел, то решил, что ты его мальчик, и был счастлив узнать, что это не так. Только тогда я начал тебя искать. Почему-то мне кажется, что мы раньше встречались.
- Да. Очень давно. Ты выступал перед людьми, которых я знал.
- Расскажи мне. Я всю голову сломал, пытаясь вспомнить, где тебя видел.
- В доме на холме.
- В чьем доме?
- В доме Примигения.
- Ну конечно! Точно! Я пришел к тебе в комнату, и ты меня впустил.
- Да.
- Тебе повезло, что ты развязался с теми людьми, но, уверен, ты и сам это знаешь.
- Я так и не выяснил, что случилось с Примигением. В его доме живет теперь кто-то другой.
- Еще бы. Такой скандал. Странно, что ты не слышал.
- Меня долго не было в Остии.
- Звезды тебе улыбнулись, поскольку ты мог быть арестован вместе с Примигением и другими изменниками.
- Изменниками? Это Примигений изменник?
- В этом состояло обвинение. Клевета и чудовищная ложь о Цезаре привели к падению его дома. Но хватит об этом. Мы с тобой артисты, нас не интересует политика.
Я неохотно подчинился, удовлетворившись тем, что есть кто-то, знающий о Примигении, кто мог, как я надеялся, положить конец ужасной пытке неизвестности, рассказав, что тогда случилось и почему.
XX
Следующие несколько недель прошли в суматохе. Каждый вечер я развлекал нашу растущую клиентуру, радуясь увеличивающейся продолжительности дня и постепенному потеплению. Особенно я приветствовал возросшую активность в доках, где моряки готовили суда к плаванию, собираясь выйти в море, как только в Остию придет подходящая погода, близившаяся со скоростью бога Меркурия. (Славный корабль с этим именем пока не появлялся).
Я начал расспрашивать, куда следуют корабли, нетерпеливо качающиеся на волнах. Аполлон, симпатичный владелец одного из грузовых судов, собирался отплыть в Александрию вскоре после праздника в честь Исиды, и я размышлял, не начать ли мне строить планы на этот рейс. (У Клодии накопилось уже достаточно моих денег, и дела шли все лучше).
За зиму я вырос на два с половиной дюйма, хотя ничуть не поправился, и начал дважды в неделю бриться. Мне исполнилось шестнадцать, вполне подходящий возраст, чтобы полететь с утесов Капри, останься я у Цезаря. Мужчины, покупавшие меня, замечали, как быстро я расту, но никто не говорил Реммию, что от этого я становлюсь менее желанным.
Реммий заметил, что между мной и актером Плинием происходит нечто необычное, но я обрадовал его тем, что хотя Плиний, кажется, был в меня влюблен, я не разделял его страсти, не собирался бросать работу и переселяться к актеру, чего Реммий очень опасался.
- Мне нравятся легкие деньги не меньше, чем тебе, - заверил я хозяина.
Плиний, как и я, любил вечеринки и с удовольствием принял участие в праздновании начала нового судоходного сезона. Он решил почтить меня, пригласив в гости друзей и сказав, чтобы каждый принес мне подарок, а потому я счел неприличным идти на вечеринку в качестве нанятого. Реммий пытался меня отговорить, но я настаивал на том, чтобы в этот вечер идти к Плинию бесплатно. ("Почетный гость не имеет права требовать за это платы!") Хозяин неохотно согласился. Он не мог скупиться, чувствуя, как и Клодия, что когда начнется сезон мореплавания, в Остии я не задержусь. Вечеринка была назначена на вечер того дня, когда вся Остия чествовала Исиду.
Церемония была похожа на ту, что я видел в Риме, однако здесь было море, и оно играло роль, которую в Риме представляли только формально. Праздник в доках проходил ярче, чем на Форуме, и пристань заполонили бывалые моряки, ради которых и проводилась церемония благословения и защиты.
Я проснулся пораньше и отправился в доки. Облачившись в желтый весенний плащ, я шел рядом с Плинием, крепко обнимавшим меня за талию и глазевшим по сторонам в ожидании начала церемонии. Актер был в синей, как море, одежде, и с белым цветком в каштановых волосах. Он вежливо слушал, как я рассказываю о кораблях у причалов, хотя вряд ли разделял мой энтузиазм. Мои знания были обширны - во время зимовки в порту я часто беседовал с теми, кто на них ходил. Я знал имена капитанов и большей части команды; знал, какие компании владеют кораблями, какие грузы они перевозят, порты их приписки, и как они справляются с плохой и хорошей погодой.
- Это "Аполлон" - он скоро отправится в Александрию. Эта красавица - "Минерва". За год она ходит в Сицилию и обратно больше раз, чем пальцев на твоих руках. Этот, с большой "Л" на парусе - "Либер". Конечно, он возит вино. Повезло кораблю, да? Это - "Нерей". За ним - "Кастор". А вон там "Церера".
Но "Меркурия", как я заметил, не было.
В порту находилось множество новых кораблей, впервые в этом сезоне отправившихся в плавание из родных портов и теперь ожидавших в Остии груза или просто оказавшихся здесь на время праздника. К ним я и тянул Плиния, желая рассмотреть поближе и прочесть названия. Одним оказался небольшой военный корабль, вызвавший во мне страх - я вспомнил, что все еще нахожусь в стране Тиберия, хотя и не в его цепких руках. Этот корабль хвастливо назывался "Триумф". Рядом находилось торговое судно "Тритон", чей нос был украшен изящным образом бога моря, получеловеком - полурыбой с раковиной в руках, звуками которой он успокаивал волны.
Я бы показал Плинию больше, но он торопил меня, предупредив, что иначе мы пропустим благословение. ("Если только ты не хочешь сбежать домой, в постель").
Верховный жрец нараспев произносил торжественные молитвы и совершал обряд очищения маленького корабля, используя для этого яйцо, серу и пылающий факел; назвав маленькое судно Исидой, он спустил его на воду, мягко толкнул, и кораблик направился прочь от пристани, с молитвой, вплетенной в его крошечный парус.
Моряки, необычно молчаливые во время всего этого действа, проводили кораблик криками и аплодисментами. Они столпились у края пристани, бросая в воду цветы; некоторые в качестве жертвы лили молоко, другие кидали пучки пряностей - все, чтобы порадовать богиню людей, ходящих по морю на кораблях.
Я вытащил из волос специально купленный для этого красный цветок и бросил в темные воды, думая о времени, когда вновь окажусь на волнах Нептуна. Мое подношение было принято благожелательно, поскольку, подняв глаза от ярко украшенных волн, я увидел лицо человека, которого тщетно искал всю зиму.
- Сабин! - заорал я, перепугав бедного Плиния, который наверняка решил, что я сошел с ума.
Пока я проталкивался сквозь толпу моряков, Плиний тянул меня за рукав:
- Куда ты? Кого ты увидел?
- Старого друга! - смеялся я. - Старого доброго друга!
Когда я, наконец, добрался до него и крепко обнял, не в силах сдержать слез, на большом счастливом лице Сабина возникла широкая улыбка.
- Сабин! Сабин! Я думал, ты умер!
Сабин расхохотался.
- Отличное приветствие, Ликиск. Я похож на мертвеца?
Мягко положив ладони на его обветренное лицо, я засмеялся:
- Как я счастлив тебя видеть! Я ждал тебя всю зиму и почти потерял надежду на встречу. Я приходил сюда каждый день в поисках "Меркурия".
Сабин нахмурился и покачал головой, взяв мои руки в свои и крепко сжав их:
- Я больше не на "Меркурии".
- Нет? - простонал я.
- Теперь мой корабль - "Тритон". Вон за тем военным.
Кивнув, я улыбнулся:
- Да, да, я недавно любовался "Тритоном" вместе с моим другом Плинием. Вот он. Плиний, познакомься с капитаном Сабином, лучшим капитаном в мире!
Плиний вежливо улыбнулся и слегка поклонился.
- Это честь для меня, капитан.
К моему удивлению, Сабин был холоден. Огонек в его глазах исчез.
- Ты актер Плиний? - спросил он.
Польщенный, Плиний улыбнулся:
- Да. Вы меня знаете?
- Я слышал о тебе, - сказал Сабин на удивление жестким голосом, хотя вряд ли Плиний это заметил. - Мы должны поговорить, Ликиск, - добавил он чуть теплее.
- Да, конечно! - сказал я и снова его обнял. - Мы можем поговорить сейчас?
Плиний потянул меня за рукав.
- Ты не забыл о вечеринке, Ликиск?
Я нетерпеливо объяснил Плинию, что мы с Сабином давным-давно не виделись, и актер неохотно уступил. Я сказал, что буду у него дома к началу вечеринки. В его глазах читалась обида, но когда я притянул его к себе и поцеловал, они зажглись вновь.
- Не бойся, Плиний. Я скоро вернусь.
Мы с капитаном протолкались сквозь веселящуюся толпу и направились к новому кораблю Сабина. Плиний какое-то время шел с нами и распрощался, добравшись до дороги от берега в холмы.
Сабин был странно молчалив, но когда Плиний ушел, с недовольным видом поднимаясь на холм, обернулся ко мне и спросил:
- Откуда ты знаешь этого Плиния?
Удивившись, я ответил:
- Мы познакомились у Примигения, в мой последний визит в Остию. Бедный Примигений! Я почти забыл о нем, обрадовавшись нашей встрече. Ты должен рассказать, что случилось.
- Расскажу, - ответил он мрачно, - когда мы будем в безопасности на борту "Тритона". И когда я расскажу тебе все, что должен, ты увидишь своего друга-актера в ином свете.
Пораженный, я остановился и потряс Сабина за руку:
- Объясни, что это значит!
- Не здесь. Сперва поднимемся на борт, где нет враждебных ушей.