- Может быть, я дурак, - согласился он. - По сравнению с Эйнштейном - в особенности… Но только настоящие дураки обижаются на слово "дурак". Я, брат, не обижаюсь. Как ни говори, дураки умным нужнее, чем умные дуракам.
Сказано это было так спокойно и едко, что все рассмеялись. Веснушчатый комсомолец не понял этих слов, но почувствовал насмешку своего товарища и, видя на себе смеющийся взгляд девушки, готов был сцепиться с худощавым студентом со странным прозвищем "д'Артаньян". Но тут розовощекий увалень, прислушавшись к далекому звону кремлевских курантов, воскликнул:
- Заткнись, Полмаркса!.. Ах, елки-палки. Да ведь уже 17.45. Потопаем скорее, братва! Сеанс-то ведь в 18.30. А еще ходу минут с двадцать, да, пожалуй, и в очереди постоять надо будет!
- Идем… До свиданья, товарищ!
Комсомолец дружелюбно кивнул головой рабочему и повернулся, собираясь уходить. Девушка, улыбнувшись незнакомцу и взяв приятелей под руки, резко повернула к спуску с моста. Обнаженные загорелые руки напряглись в усилии сдвинуть с места шутливо сопротивлявшихся спутников. Смех и шутки потоком зашумели в группе приятелей. Наконец, все разом, тесно обнявшись, шагнули вперед. Девушка еще раз обернулась к стоявшему рабочему. Милые ямочки сверкнули в приветливой улыбке.
- Счастливо, товарищ. Спасибо за объяснения!
Рабочий в прощальном привете снял свою старую кепку, ко потом внезапно пошел вслед за молодой компанией.
- Можно и мне с вами? - мягко спросил он. - Вы, кажется, в киношку? А я - парень одинокий; сегодня у меня выходной день. Не хочется одному трепаться по городу. Давайте уж вместе.
Тон рабочего был мягок и просителен, но твердые суровые глаза, казалось, приказывали. Чувствовалось, что он ни мало не сомневается в согласии группы молодежи принять его в свою компанию. Девушку удивили и просьба и ее тон. Но рабочий говорил вежливо и просто. Он не был, пьян, скромно, но прилично одет, очевидно, был человеком бывалым и прекрасным рассказчиком.
- Ну, что ж? - посоветовавшись взглядом с товарищами, весело ответила она. - Идем вместе - веселей будет!
Она шутливо отодвинула от себя комсомольца и просунула свою руку под руку рабочего.
- А как вас звать, товарищ-незнакомец?
Рабочий мягко высвободился, церемонно и шутливо снял свою старую кепку и важно поклонился.
- Позвольте уж по всей форме. Михаил Пенза. Мастер авиазавода. Сорок годов без малого. Беспартийный. Потомственный почетный пролетарий. Бабушка тоже признавала бы советскую власть, ежели бы дожила. Холост и никакого снисхождения не заслуживаю. Под судом и следствием не был, но наперед не ручаюсь… Хватит?
Веселые искорки блеснули в его темных глазах, остро смотревших из-под темных же, крылатых, широких бровей. Непокорная прядь черных волос упала на широкий лоб. Твердые, красивые, резкими углами вырезанные губы дрогнули в лукавой усмешке.
Девушке понравилось шутливое представление. Она весело рассмеялась и в свою очередь серьезно сказала мелодичным голосом:
- Хватит ли? Ну, навряд. А что вы, товарищ, делали до Великой французской революции? Ara! В молчанку играете? Так и запишем… Ха-ха-ха!.. Ну, да ладно. Теперь на скорую руку давайте и мы представимся. Это вот (она ткнула пальцем в веснушчатого комсомольца) - Петька Сорокин, наш будущий "генсек", светило марксизма. Из старых беспризорников, а теперь механик - готовится на Северный полюс лететь. По кличке: "товарищ наплевать" - "Полмаркса" - врал, что полтома "Капитала" одолел. Между нами говоря - конечно, врет! И вообще у него мозги малость набекрень - даже вранью "Правды" верит.
Черноволосый студент с усиками недовольно поморщился и тронул девушку за плечо. Та удивленно поглядела на него и поняла.
- Ах, вот что! Тебе, дорогушенька, везде сексоты чудятся? Ничего - не бойся! Наш новый приятель не таков - это я ясно чувствую!
Рабочий молчаливо улыбнулся и кивнул головой. Стараясь загладить неловкость, студент сказал:
- Ну, конечно, конечно! Хотя в наше время… Есть такой анекдот: смотрит один активист на себя в зеркало и сам себе говорит: "Уж я не знаю, кто именно, но кто-то из нас обоих… сексот…"
Приятели засмеялись. Потом девушка продолжала свои характеристики:
- Этот вот (она ласково провела рукой по стриженой голове коренастого паренька, от чего тот мгновенно вспыхнул) Николашенька Гвоздев, по прозванию "Ведмедик", за необычайную ловкость. Студент школы ОАХ. Снайпер на ять. А этот(в голосе девушки прозвучало дружелюбное уважение, когда она показала на своего третьего спутника, стройного, задумчивого, смуглого юношу) Женька Полевой, поэт и художник, краса и гордость Вхутемаса. Правдоискатель, за что и прозван - "К-у-у-удавышенебесходященский"… Но это, конечно, длинно, а потому его "д'Артаньяном" зовут - фехтует он, как Бог!
- Почему именно, "как Бог", - мягко запротестовал художник, - словно Бог фехтует? Вечно ты, Таня, что-нибудь преувеличишь!
Рабочий пожал руки своим новым знакомым и улыбаясь повернулся к девушке.
- Прекрасно. Ну, а вас-то кто мне представит?
- А я, - быстро отозвался Ведмедик. - Это наша вроде, как королева, Таня Смолина, из ГЦИФК'а. Прозвища своего она не имеет, потому как никто не осмеливается. Стрельчиха и певунья: даже такого зверя из бездны, как Полмаркса, и то песенками приводит в лирику. Мы ее зовем по-разному…
- По-разному? - насмешливо прервал его комсомолец. - То-то ты ее "Танюренькой" зовешь. Эх ты, влюбленное рыло!
Багровая краска опять покрыла свежие щеки Ведмедика.
- Как это?.. Откуда ты взял? - А кто во сне проговаривается?
- Ах ты, сукин сын, - рассердился снайпер. - А сам-то ты разве по Тане не вздыхаешь? Нашел чем подзуживать: да у нас все в Таню врезавшись. А чего ты меня срамишь перед чужим человеком? Сволочь ты, а не товарищ после этого!
- Так это же правда!
- Ну, ну, - примирительно вмешался д'Артаньян. - "Не всякая правда, товарищи, правда!" - как ловко сказал Косарев. Так что - не ругайтесь. А греха таить нечего - мы все и верно в нашу Таньку влюблены. Ничего не попишешь - "королева"…
- Да бросьте вы царапаться, ребята. Совсем заклевали бедного моего Ведмедика. Ведь все равно - ни в кого из вас я не влюблена и влюбляться не собираюсь. А так, по-хорошему, всех вас люблю. Хватит с вас и этого.
Девушка ласково улыбнулась смущенному приятелю и опять взяла рабочего под руку.
- Ладно. Официальная часть окончена. И будет вам шпильки пускать. А вы, товарищ… Пенза, называйте нас просто по именам или прозвищам. Идет?
- Добре, - спокойно отозвался рабочий, на суровом лице которого мелькнуло что-то вроде мягкой усмешки. - Только в таком случае и я требую, чтобы меня били тем же самым, по тому же самому месту. Если вы все: Таня, Петя или… А ведь, правда, по прозвищам легче… То и я тоже - просто Миша.
- А прозвища у вас нет? - наивно спросил Ведмедик. - Все засмеялись. Таня опять провела пальцами по его затылку.
- Эх ты - тетеря! Откуда у взрослого человека кличка возьмется?.. Ну, да ладно, не будем торговаться. Миша, так Миша. Пошли скорей.
- Качай ногами!
- Сгибай коленные шарниры, братва! - А куда вы, собственно, идете? - А что - у вас времени нет?
- Нет, не то… Времени у меня целый почти вечер. А на какой фильм?
- О фильм распречудесный! - восторженно воскликнул Ведмедик. - Только что вышел. С времен отечественной войны. "Кутузов". Может слыхали?
- Про Кутузова? Нет, никогда не слыхал, - ответил Пенза таким серьезным тоном, что опять все рассмеялись.
- Да ты, чорт снайперский, сперва подумай, прежде чем спросить!
- Иди ты к Аллаху под рубаху, - огрызнулся Ведмедик. - Пусть конь думает - на то у него и голова большая. Да и что я такого сказал?
- Ах ты, ведмедище неуклюжее. Сам, оболтус, ничего не знает, так и другие, думает… Он у нас, кроме своей стрельбы, ни в зуб ногой. Зато по стрельбе за сборную Москвы выступает. Первый класс. А в голове у него маловато.
- А ну, скажи скорей, стрелок ты разнесчастный, - вдруг сурово спросил Полмаркса, - какие полюсы есть?
- Полюсы? - растерялся Ведмедик. - Да обыкновенно какие…
- Ну, скорей - какие?
- Да… Ну, северный, южный… восточный и западный; Это ж ясно.
Взорвался веселый хохот.
- Ну, вот, сами убедились, товарищ, какие у нас снайперы. Он недавно рассказывал про Евгения Онегина. И выпалил, что тот "каждое утро мочился одеколоном"… Ха-ха-ха!..
На глазах краснощекого стрелка показалось что-то, очень похожее на слезы обиды.
- Ну, вот… Чего ты, Танька, на меня насела? Откуда мне знать? Я бы и сам рад подковаться, да в нашей школе, сама знаешь… А про Кутузова я так только…
Девушка ласково провела ладонью по стриженой голове и смущение крепыша мигом прошло.
- А ты, Ведмедик, не только в школе учись, - поучительно сказал д'Артаньян. - В библиотеку запишись, книги бери… Век живи, век учись…
- А дураком все едино помрешь! - смеясь, подхватил комсомолец. - В особенности ты, Ведмедик. Зачем стрелку мозги? Наплевать. Но все-таки, будя, ребята, трепаться - нажмем. А у вас, кстати, дядя Миша, деньга на киношку найдется? Потому что, откровенно говоря…