И когда на волнах эфира прилетел, наконец, категорический и свирепый (с угрозой расстрела!) приказ самого Ленина (а он умел приказывать и наказывать!), матерясь и проклиная все и вся, так и не добравшись ни к богатой добыче, ни к европейской славе, Буденный бросился к Варшаве, - было уже поздно. Оправившаяся кавалерия Галлера остановила его под Замостьем. Когда он все же прорвался к Варшаве, то застал армии Тухачевского в отступлении. Несколько часов опоздания оказались роковыми. История уже перевернула свою страницу. Опытный, спокойный стратег, французский генерал Вейган, прилетевший из Парижа на выручку, угадал слабое место растянувшихся в бешеном напоре армий "красного Бонапарта" и ударил отчаянным ударом собранных в кулак последних сил в место слабого стыка, по тылам армии Хведина, в прошлом саратовского парикмахера. Свершилось, как говорили после поляки, "Чудо на Висле". Варшава, Польша и Европа были спасены…
Тухачевский скрипнул зубами, вспомнив страшный разгром своих армий. Только несколько километров оставалось до Варшавы. Не будь тогда влияния этого хитрого, себе на уме, честолюбивого грузина, толкавшего простецкого Буденного на завоевание собственной славы, история сложилась бы иначе… Иногда грамм, сантиметр, секунда, слово, жест, короткое решение - решают судьбу…
Тогда, в 1920 году, Европа была спасена случайностью. Волосок, на котором висела ее судьба, случайно выдержал. А если бы?.. Куда вынес бы ураган побед над Европой самого Тухачевского?.. Эх!.. Пусть потом, после разбора причин неудачи самим Лениным, Сталин был отстранен от военного руководства, а Ворошилов получил взбучку, но того, что было потеряно - удачного момента и ситуации - не воротишь назад.
Ну, а теперь? Польша, правда, та же. То же самоуверенное, панское чванство, тот же хаос, та же внутренняя борьба в стране. Нет, Польша не страшна теперь. Но за ее спиной выросла крепкая сила новой Германии. За декоративной стеной хвастливых польских орлов наливается военной силой громадная страна, обойденная на мировом пиру, затаившая обиду, злобу и ярость, и готовая на все усилия, на все жертвы. Страна, нашедшая себе национально-объединяющую идею возрождения и реванша, и нового вождя-фанатика, яркого носителя идеи национализма, сплочения, дисциплины, мощи и организации. И эта молчаливая сила растет и крепнет. Она политически враждебна Советам, она перестает скрывать свою жажду гегемонии в Европе и, кроме того, она задыхается в своих песчаных бедных землях. У нее отняты колонии и она жаждет земли. "Дранг нах остен" становится все яснее и яснее лозунгом просыпающейся активности и агрессивности новой Германии.
Старые идеи тевтонского владычества над "диким славянским востоком" опять проснулись в стране, лихорадочно подстегивающей деторождение и "пушкорождение". Для избытка народонаселения Германия не видела иного выхода, как отобрать "Лебенсраум", - жизненное пространство, - у других… Принцип морали каннибала царствовал в государственной политике наци: "зло - это когда у меня украдут и добро - когда я сам украду"… Правда, ленинский принцип мало чем отличался от этого - "морально то, что служит делу революции"…
Но не его, полководца, дело было разбираться в таких щекотливых тонкостях. Пусть дипломаты и политики судят, когда объявить войну, философы - как оправдать ее, а журналисты и поэты - как зажечь боевой огонь. Его дело, дело военного организатора, думать о том, чтобы армия была готова к наступлению и обороне… Но если война неизбежна, то готова ли уже Россия к этому страшному испытанию?
Опять потухла трубка. Тухачевский нервно выколотил ее о борт пепельницы, набил табаком и снова голубой дымок лаской пробежал по его нахмуренному лбу. Затянувшись несколько раз, маршал в задумчивости подошел к открытому окну… Откуда-то издалека донеслись гулкие шаги шедшей по улице военной части.
Если завтра война…
завел высокий чистый тенор, и хор дружно подхватил:
Всколыхнется страна
От Кронштадта до Владивостока…
Всколыхнется страна, -
опять прозвенел тенор, и опять уверенно и твердо загремел хор:
Велика и сильна,
И врага разобьем мы жестоко…
На земле, в небесах и на море…
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война, если завтра в поход,
Мы сегодня к походу готовы!..
Замерла вдали песня, а Тухачевский все еще стоял у открытого окна и невидящим взором глядел вдаль. Сияющее летнее утро рисовалось перед его глазами не как картина чудесного Божьего мира, а как прекрасный период для наступления пехоты. Опять в его памяти всплыли дни наступления его армий в советско-польской войне. Вот в точно такое же прекрасное летнее утро, по его приказу, начался "поход" и миллионы пошли на "штурм форпостов гнилой буржуазной Европы". Как когда-то, более тысячи лет тому назад, орды гуннов медленно катились на запад, так и недавно, только 16 лет назад, его красные полчища неслись, опьяненные жаждой грабежа, убийства и мести, на Польшу, а за ней - на Европу.
Тухачевский знал, что не для защиты своей земли, не для распространения идеи коммунизма с такой охотой рвались вперед его войска, разношерстные, оборванные, опаленные огнем великой и гражданской войн. Маршал был достаточно объективным и умным политиком, чтобы понимать, что двигало тогда его войска вперед. Но… какое ему было дело до внутренних побуждений этих миллионов? Зачем было Аттиле или Чингисхану анализировать побуждения своих диких воинов, с бешеным упоением катившихся на запад? Какое дело было Тухачевскому до пружин, гнавших оборванных злых красноармейцев на сытую Европу?
Для него, как и для Наполеона, людские жизни были только цифрами для решения политических или личных задач. Но если у Наполеона была, в его стремлениях, какая-то идея Единой Европы, то для Тухачевского человеческие трупы были только ступеньками его личной карьеры. Что ему до человеческих нулей? Ведь на волнах, на спине этого многомиллионного русского солдата выносилась вперед в Европу, в мир, его, Тухачевского, кровавая военная слава!.. И именно в такое радостное сияющее летнее утро, 16 лет тому назад…
Маршал тряхнул головой, отгоняя воспоминания… Да, пожар войны пронесся тогда по западу России, опустошив поля, нагромоздив горы трупов, но не дав ему, Тухачевскому, того, чего он ждал и жаждал: признанной Европой славы нового Бонапарта. Слава крупнейшего красного полководца у него уже была в результате блестящих побед над Колчаком, Деникиным, мятежным Кронштадтом и факелами крестьянских восстаний Антонова. Но разве это настоящая слава? Победы над своими же русскими белогвардейскими генералами на внутреннем фронте… Разве понимал средний европейский обыватель разницу между "генералом Харьковым" и "городом Деникиным"?.. Нет, ему нужна настоящая европейская и мировая слава; именно та. которой ему в том роковом 1920 году достичь не удалось…
Но если война в самом деле неизбежна, разве не вынесет она его, так же неизбежно, на ту высоту, которой ему не удалось достичь тогда? Ведь теперь Россия была куда более готова к войне. Технически готова. Ну… а морально?.. Разве все эти разгромы и расстрелы последних лет, которые так широко практикует в борьбе за свою власть Сталин, не есть ли это ослабление духа страны перед решающими боями? Разве все эти странные, фанатические опыты над телом страны - разве это не обескровление народа? Ведь за последние годы: в эпоху коллективизации 1929-30 г. г. и в эпоху голода, вызванного этой коллективизацией, страна была так слаба, что даже такой ничтожный противник, как Польша, мог сбить ее с ног. К счастью, Польша не готова была для удара. А теперь? Бой предстоял не на жизнь, а на смерть. Готова ли страна, не только технически, но и по своему духу, к этому страшному напряжению?
Что касается техники вооружений, Тухачевский готовил Красную армию к предстоящим кровавым испытаниям со всей своей энергией и способностями. Но духовно - что теперь собою представляет и что думает русский народ, - особенно молодежь? Что зреет в его душе? Пойдет ли он за старыми лозунгами Красной армии? Когда-то, во времена гражданской войны, молодежь с воодушевлением пела:
Великая радость, высокая честь:
Гренадская волость в Испании есть…
Я хату покинул, пошел воевать,
Чтоб землю крестьянам в Гренаде отдать!
Конечно, русская молодежь всегда была идеалистической, искавшей справедливости, так сказать "богоискательской", а не "богоборческой". И в царское время и в начале революции ее можно было воспламенить идеей "освобождения человечества от цепей капитализма"… Тогда ее еще можно было обмануть, пустить пыли в глаза. Теперь она - много реалистичней и не "Гренадой" поднять ее на подвиг, на смерть… Что скажет теперь "молодой русский сфинкс", когда над ним труба прогремит "поход"? Не спросит ли этот сфинкс: -"Куда, зачем?.. Для России или против России?" Не так легко это решить!
42 процента всего населения СССР родилось после 1917 года. Что знают они о прошлом? Моисей вел свой народ по пустыне 40 лет. Мудрено ли, что первая зелень, первая плодородная земля вызвала их восторг? Октябрь провел не борозду, а ров, даже пропасть между прошлым и будущим. Теперь молодежь иная, она бурлит, она ищет, хотя, может быть, и сама не знает, чего ей нужно… За что и за кого она будет охотнее всего драться?