Роль Англии в истории работорговли особенно выросла после заключения "аеьенто" - договора на монопольное право ввоза рабов в испанские колонии в Америке. В 1713 году Англия получила это право по Утрехтскому миру. Какое оно имело значение, говорит хотя бы то обстоятельство, что Англия не задумалась объявить войну Испании, как только Филипп V попытался отменить "асьенто".
Вот обычный расчет негроторговца (около 1790 года).
Расходы по кораблю, включая провиант - 25 000 долларов
500 негров - 25 000 "
Жалованье команде - 5 000 "
Налоги, пошлина, страховка - 95 000 "
Итого расходы 150 000 долларов
Доход же такой экспедиции составлял 390 тысяч долларов.
Одним из самых известных негроторговцев Соудом из Рио-де-Жанейро, умершем в 1849 году, было продано несколько сот тысяч человек. Один лишь его собственный гарем насчитывал несколько сотен рабынь. Известие о смерти Соуда дошло до самых отдаленных уголков Африканского континента, и во многих селениях оно отмечалось празднествами и благодарственными жертвами богам.
Вторым крупнейшим негроторговцем был дон Педро Бланке. В 1840 году в лесу севернее Сьерра-Леоне англичане обнаружили восемьдесят перевалочных тюрем для негров, принадлежавших дону Педро. После смерти он оставил состояние в миллион фунтов стерлингов.
Третьим был Теодор Кано. Начав с роли помощника дона Педро, он основал самую крупную факторию по нелегальной торговле неграми. Это был, город, называвшийся "Новая Флоренция". В распоряжении Кано был целый флот новеньких клипперов, ходивших под звездно-полосатым американским флагом.
Англичанам удалось разыскать и сжечь "Новую Флоренцию". Кано потерял свой "товар" и корабли и умер в нищете где-то в Виргинии.
Рабов выменивали у африканских корольков на зеркала, ножи, порох, стеклянные безделушки. В Лондоне, Бирмингеме, Бристоне, Ливерпуле тысячи мастеров специально изготовляли товары, предназначенные для обмена на "черное дерево". Работорговцы подкупали вождей безделушками, спаивали, поставляли им оружие, чтобы не охотились за своими собратьями.
Подчас, сочтя цену слишком высокой, негереры забирали в рабство вместе с "товаром" и самих продавцов. Так, шесть английских работорговцев и их французский "коллега", скупив рабов в Калабаре, затем сожгли дотла весь город, жителей его захватили и продали в рабство.
"Совершенно ясно,- пишет виднейший английский исследователь Африки Бэзил Дэвидсон в книге "Черная мать",- что вывоз мужчин и женщин, способных производить на родине материальные ценности, вел к обнищанию. Продавая рабов, африканские государства экспортировали свой капитал, не получая ничего взамен и лишаясь возможности укреплять свою экономику. Тот же "капитал", что накапливали короли и мелкие торговцы рабами в самой Африке, заключался в стеклянных бусах и оружии".
Не стоит описывать условия, в которых содержались рабы на невольничьих кораблях. Об этом интересно, ярко и убедительно рассказано в недавно вышедшей книге В. Травинского "Как погибли миллионы негров".
Торговля африканскими неграми впервые была запрещена в Дании в 1772 году. Соединенные Штаты покончили с легальной работорговлей в 1794 году. В 1807 году такое же решение приняла Англия. Франция ликвидировала работорговлю декретом конвента от 1794 года, затем вновь восстановила указом Наполеона в 1802 году и, наконец, окончательно ликвидировала в 1814 году.
Но отнюдь не гуманность продиктовала слова королевских указов и республиканских декретов. Их диктовали экономическиесоображения. Манчестерские ситцы искали покупателей. Промышленные изделия требовали новых рынков. Хищнический вывоз африканцев лишал капиталистов рынков сырья и сбыта. Установление более или менее нормальных связей с Африкой и эксплуатация ее природных богатств становились выгоднее работорговли.
Опустошение целого континента противоречило интересам европейского промышленного капитала, и прежде всего английского.
Потому и затрубила о правах человека печать Европы. Штамповались высокопарные парламентские билли. В декларации, принятой в 1815 году на Венском конгрессе, дипломаты призывали покончить с работорговлей, "бичом, столь долго опустошавшим Африку, бесчестившим Европу и печалившим человечество".
В эту пору английские и французские суда начали патрулировать африканские берега. Однако по морским законам в открытом море военный корабль мог остановить только то судно, которое шло под флагом его отечества, без флага или с никому не известным флагом. Стоило пиратам-негроторговцам поднять, скажем, русский флаг (это они неоднократно и проделывали), как они уже могли избежать осмотра английскими и французскими крейсерами.
В горах дипломатических бумаг потонули предложения о взаимном осмотре судов разных наций. Переговоры затянулись на десятилетия, и пока они шли, реальная опасность пиратам грозила лишь в узкой полосе прибрежных африканских вод.
Поэтому работорговля в XIX веке не только продолжала процветать, но и получила доселе невиданный размах. Только англичане всего за два года (1844-1846) захватили в прибрежных водах более сотни работорговых транспортов.
В первой половине XIX века рабовладение было отменено еще далеко не всюду (на Кубе испанцы покончили с ним в 1888 году, а в Бразилии лишь в 1889 году). Американские плантации требовали рабочей силы. "Охота" за пиратами-работорговцами лишь взвинтила цену на невольников.
В середине XIX века в Гвинее рослого мужчину тридцати-тридцати пяти лет можно было купить за 100 франков (охотничье ружье там же стоило 200 франков). На Кубе этого раба продавали уже за 2300 франков. Торговля рабами стала рискованнее, но выгоднее.
Один успешный рейс обогащал "негерера". Бонавентура Виво, успевший сделать всего только два рейса, был тем не менее едва ли не миллионером
С 1823 по 1832 год из Гаваны в Африку совершили рейсы триста двадцать пять "негереров". Восемьдесят девять из них погибли или были захвачены англичанами, остальные вернулись на Кубу, привезя около 100 тысяч рабов
"Негереры" подчас нападали и друг на друга. Однажды капитан португальского галиота опоздал на распродажу рабов близ Конакри. Тогда он атаковал своих более слабых конкурентов и захватил около тысячи африканцев.
Капитан одной английской шхуны, повстречавший португальский невольничий корабль, взял "негерера" на абордаж. Экипаж он расстрелял, судно потопил, а "груз" перевел на шхуну и продал.
Борьба против работорговли в XIX веке привела к более "высокой" ее организации. Возникли особые компании, вроде знакомой нам "Мистериозы", которые брали на себя даже страховку пиратов-работорговцев.
В конторах Рио-де-Жанейро в качестве страховки платили сначала 11 процентов стоимости добычи. В 1835 году, когда Англия вынудила Бразилию заключить специальное соглашение о борьбе с работорговлей, страховая ставка подскочила до 40 процентов прибыли Позже, когда улеглась паника, предприниматели-"негропромышленники" скостили плату до 20 процентов.
Изменились и маршруты вербовщиков и грабителей. Опустошенные прибрежные земли Западной Африки уже не могли поставить нужное количество рабов. К невольничьим рынкам потянулись отныне караваны рабов из Центральной Африки.
Рабов вели по четверо, правая нога была прикована к левой ноге соседа. Толстые ремни на шее. Плеть надсмотрщика над головой. Долог путь через пустыни, болота, леса на рынки Мозамбика. Здесь господствовали португальцы. В устье Нигера облюбовали себе фактории испанские "негереры".
Пять из каждой дюжины пленников гибло по дороге к "барраконам" - обнесенным частоколом загонам, в которых рабы ожидали погрузки на суда. Жестокость здесь была достойна самых страшных дней инквизиции.
В 30-е годы XIX века появились суда, предназначенные специально для торговли африканцами. Они строились на верфях Соединенных Штатов. Американцы стали монополистами в этой странной отрасли. "Поша" был одним из таких судов. Быстрые, маневренные, мелко сидящие в воде, они легко уходили от английских крейсеров или поднимались по африканским рекам и спокойно пережидали опасность.
Тесные узкие суда набивались рабами до отказа. В те годы говорили: "Негру на корабле дается меньше места, чем человеку в гробу".
Из Соединенных Штатов такие суда шли к берегам Анголы, Мозамбику и другим владениям Португалии. Американский флаг избавлял капитана от осмотра. В португальских владениях совершалась фиктивная сделка. Под португальским флагом судно шло в условленное место, где за несколько часов грузили на борт рабов, которые уже находились в "барраконах".
Следы погрузки уничтожались; невольников, которым не нашлось места, топили или убивали. Считается, что в XIX веке доставлялся "на место" один из четырех рабов. Шкипер португальского судна "Святой Иоахим" на вопрос захватившего его английского капитана, сколько он рассчитывал потерять рабов во время похода, хладнокровно отвечал: "Немногим более половины".
Виновным в работорговле признавался лишь тот капитан, на судне которого были найдены невольники. Иные доказательства в расчет не принимались. Поэтому, если "купец" видел опасность, невольников привязывали к якорной цепи. Цепь медленно спускали в воду. Для верности рты рабам забивали кляпом. Криков не было слышно. Лишь стаи жадных акул провожали судно "негереров". Но они отнюдь не считались уликами.
Дело дошло до того, что страховые компании страховали груз пирата - на случай, если он будет потоплен при встрече с патрульным судом.