- Да, в какой-то степени, - отозвалась Тамара, оглядывая дом и двор. - Мы немножко дружим с Аризель. Правда учимся в разных классах, но хорошо знакомы.
Аризель - младшая сестра Арама Асриянца, восемнадцатилетняя большеглазая красавица, встретила их на веранде.
- Боже, кто к нам пожаловал, - обрадованно, в очаровательной улыбкой протянула она руки к Тамаре и чмокнула в щеку. - А я слышу: мужчины говорят о какой-то Тамаре… Оказывается, это тебя ждут! Вот не думала, что ты связана с ними. Для меня это полное открытие.
- Аризель, ты, как всегда, не сдержанна, - заметил Стабровский, помогая снять Тамаре пальто. - Скажешь вот так, где-нибудь на людях - и подведешь ее.
- Ну что вы, Людвиг Людвигович! - сделала она обиженный вид. - Как плохо, оказывается, вы обо мне думаете.
- Золотце, я очень уважаю тебя, но ты будь всегда осторожна.
- Хорошо, хорошо, - отмахнулась девушка. - Лучше проходите в комнату, все там… во второй.
Войдя, Стабровский и Тамара увидели за столом целую компанию. На столе стоял, попыхивая парком, самовар. Арам Асриянц, Нестеров, Вахнин, Аршак Хачиянц и Иван Батраков - кизыларватский механик, земляк Тамары, пили чай и вели беседу. Поздоровавшись со всеми за руку, Тамара подсела к Батраковуз
- Не думала вас здесь встретить, Иван Гордеич. Вы давно из Кизыл-Арвата?
- Утром приехал. Как говорится, с корабля на бал.
- Как там мои, мама, отец? Я так давно не была дома. Уже своей хозяйке, мадам Дамкиной, задолжала. Отец обещал выслать денег, но что-то не торопится.
- Это не самое страшное, Тамарочка, - великодушно сказал Батраков и потрепал ее за плечо. - Денег я тебе оставлю. Держи вот: тут рублей двадцать.
- Спасибо, Иван Гордеич…
- Ну, что, товарищи, кажется все в сборе, - встал Нестеров из-за стола. Прежде чем заговорить о деле, он примял в пепельнице окурок, посмотрел на дверь, и, увидев у порога Аризель, попросил: - Арам, прости, но разговор должен состояться без посторонних.
- Ваня, ради бога, ты за нее не беспокойся! - заступился за сестру Асриянц. - Я отвечаю за нее, как за себя.
Арам, высокий и стройный, с черными усиками, поднялся из-за стола и с укоризной посмотрел на сестру.
- Хорошо, хорошо, я ухожу, - без обиды сказала она. - Но, по крайней мере, скажите, когда подать пельмени!
- Итак, товарищи, вся наша группа в сборе, начнем, - объявил Нестеров и выразительно взглянул на Батракова. Тот развернул тетрадный листок, сложенный вчетверо, и поднялся с места:
- Получена шифровка из Баку… Алеша, Дарьял и другие члены бакинской организации РСДРП рекомендуют вам, асхабадцам, председателем ячейки Людвига Стабровского. Кизыларватцы тоже поддерживают эту кандидатуру. Иные соображения есть? - Батраков скользнул вопросительным взглядом по лицам и остановил взгляд на Стабровском. - Что скажете вы, Людвиг?
- Как вы общаетесь с Дарьялом? - полюбопытствовал Стабровский.
- Через каспийских моряков, - пояснил Батраков. - Во флоте есть наши. Иногда сам выезжаю в Баку, бываю на явочной квартире и в типографии "Нина". Литература у бакинцев есть, но доставлять ее сюда, в Закаспий, очень трудно. Слишком тщательно проверяют в таможне, да и шпиков много. Вам необходимо приобрести свою типографию.
- Да, разумеется, - согласился Людвиг Людвиго-
- И как можно скорее, - напомнил Батраков. - вич. - Пока что мы довольствуемся гектографом. Текст Программы РСДРП будет размножен на нем.
Вы должны укрепить свою организацию самой соз "нательной частью рабочего класса.
- Мы займемся прокламациями сегодня же, - пообещал Стабровский.
- Очень хорошо, - одобрил Иван Гордеевич в придвинулся ближе к Людвигу.
- Тут, пока мы тебя ждали, обговорили вопрос в твоих ближайших помощниках. Есть мнение избрать заместителем председателя ячейки Ваню Нестерова, казначеем - Вячеслава Вахнина. Не возражаешь?
- Нет, не возражаю, - улыбнулся Стабровский, - напротив, приветствую.
- Ближайшие задачи РСДРП, товарищи, - курс на вооруженное восстание, - чуть тише сказал Батраков. - Необходимо вооружаться. Ружья, самопалы, берданки сейчас также необходимы нам, как и само желание свалить ненавистный царский строй. Неплохо бы достать денег на оружие.
- Да, есть над чем подумать, - высказался Вахнин. - Порох и взрывчатку можно завезти из Персии, но где взять деньги?
- На типографию тоже потребуются деньги, - сказал Хачиянц. - В типографиях каждая буквица на учете. Надо изготовить новую кассу набора.
- Обдумайте все как следует, а потом действуйте, - предупредил Батраков и достал из кармана часы. - Ну, что, товарищи, пожалуй, мне пора идти… Я уже засиделся.
- Что вы! - воскликнула е порога Аризель. - А пельмени?! Я уже сварила. Они же остывают, а вы совсем забыли о еде.
- Аризель, ты добрейшая душа! - воскликнул Вахнин. - А я сижу и думаю: что же мне не хватает? Оказывается, не хватает пельменей. Неси, Аризель. Завидую тому, кто станет твоим мужем.
- Спасибо, Слава, за хорошие слова! - отозвалась она из кухни и тотчас внесла в огромной фарфоровой чаше целую гору дымящихся пельменей. Поставив на стол, сказала: - Если позволите, уберу самовар, чтобы не мешал?
- Будьте любезны, Аризель. Вячеслав прав: действительно вы искусная хозяйка, - польстил ей и Нестеров.
- И какая красавица! - воскликнул Батраков. - Есть что-то в ней от греческой Афродиты. Арам, твоя сестра достойна самого доброго и умного мужа.
Тамара передернула плечами, с усмешкой повела бровью:
- Все-таки, мужчины - самые эгоистические существа. Но почему кто-то должен выбирать ее, а не она сама? Вы совсем не знаете женщин. И Ариль не знаете тоже. Даже вы, Арам, плохо знаете свою сестру, хотя никогда не расстаетесь с ней, везде бываете вместе.
- Знаю, Тамара. Уж кто-кто, а я-то знаю, - возразил Арам. - Вот вам первое ее условие. Всякий, кто хочет добиться хотя бы малейшего расположения моей сестры, должен прочитать ей наизусть не менее трехсот строк из "Онегина". Во-вторых…
- Арам, миленький, прошу тебя, не надо! - взмолилась сестра.
- Аризель, а вы, действительно, любите поэзию? - спросил Нестеров.
- Люблю, а что?
- Нет, ничего… Просто спросил. Я тоже очень люблю поэзию.
- Ваня, быть может, ты прочитаешь ей триста строк наизусть? - вставил, смеясь, Вахнин.
Нестеров пожал плечами, поднял глаза на Аризель и увидел, как вспыхнуло ее лицо и заискрились большие черные глаза. "Скажите - могу! - просили ее глаза. - Я очень этого хочу. Скажите!"
- Я мог бы прочитать и больше, - с улыбкой отозвался Нестеров, - но захочет ли слушать Аризель?
Все засмеялись. Девушка смутилась и вышла с самоваром на кухню.
- Ну, дорогие друзья, разрешите откланяться, - встал Батраков. - Мне пора.
Минут через двадцать начали прощаться Вахнин и Нестеров. Стабровский напомнил:
- Ваня, значит, завтра в семь вечера у Хачиянца. Вячеслав, ты тоже не забудь.
Проводив гостей, Стабровский пригласил к себе в комнату Тамару и Хачиянца. Комната Стабронских была в этом же доме, только вход сбоку, от сарайчика, где квохтали куры и стояла на привязи пятнистая коза. Перед дверью в комнату возвышалось трехступенчатое деревянное крылечко, и рядом росло деревце, задевая ветками оконные стекла.
Тамара, войдя в комнату, удивленно всплеснула руками:
- Ксана, ты дома! Вот фокус. А почему тебя не было за столом?
- Болею, Томочка. Знобит что-то…
- Ну, вот, тоже мне. Ты болеешь, тебя знобит, а я с твоим Людвигом по городу на фаэтоне разъезжаю!
- Ты - молодчина, Тома, никогда не унываешь, - похвалила гостью Ксения Петровна. - Пойдем сюда, за занавеску.
- Что с тобой, Ксана? - спросила Тамара, усаживаясь на табуретку. - На тебе и в самом деле лица нет,
- Не знаю, не знаю, Тома… Наверное от тоски… Может, от страха и беспрерывных волнений. Ты не представляешь, как я переживаю за него. Мы ходим в цирк, удивляемся факирам, но настоящий факир - Людвиг. Он ходит по острому лезвию ножа босыми ногами… Он совершенно не защищен. Вот и сегодня: кого толь" ко нет у Арама! Даже его миленькая сестричка. А если она проболтается? Ведь она такая говорливая!
- Ты не волнуйся, Ксана, - успокоила Тамара. - Надо верить и доверять людям, иначе нельзя.
Обе замолчали и некоторое время наблюдали, как Людвиг открыл тяжелую крышку погреба, спустился вниз по лестнице и осветил подземелье зажженной свечой. Затем к нему спустился Аршак. Слышно было, как они занялись установкой гектографа и зашелестели бумагой.
- Как я боюсь за него, Томочка, - вернулась к прерванному разговору Ксения Петровна. - Все его считают бесстрашным, а, по-моему, он просто неосторожный.
- Ну что ты, Ксана! - возразила Тамара. - Он настоящий человек, Я так завидую тебе.
- Тебе он нравится? - спросила Ксения Петровна.
- Еще как! Смотри, если будешь плохо беречь, я отобью его у тебя.
- Ох, Томочка, милая! - засмеялась Ксения Петровна. - Да он же больной… Зачем он тебе такой?
- Ксана, я попросил бы не перемывать мои косточки! _ откликнулся Людвиг из погреба. А Аршак жалобно проговорил:
- Дорогая Тамара, ты полюби меня. Я одинокий, несчастный армянин!
Женщины весело рассмеялись и тоже спустились в погреб, погасив в комнате лампу.