- Я не позволю, чтобы вы дрались. И нельзя исключать, - твердо сказала Елизавета, - что Десма Ормонд похитила Мег, чтобы досадить мне. Или же, помоги ей Господь, поскольку Мег вышла в моей одежде, вела себя как я, быть может, репетировала мою манеру говорить…
- Тысяча чертей, - прошептал Нед, - они думают, что украли вас!
- В таком случае я переживаю за нее еще больше. Но мы все узнаем, когда найдем Мег. Так что отправляемся на поиски. Сейчас же.
Дженкс побежал вперед и к тому времени, как Елизавета и Нед присоединились к остальным, отвязал поводья от веток деревьев. Он усадил двух мальчишек на одну лошадь, потом соединил ладони, чтобы помочь Елизавете забраться в седло.
- Ты в самом деле к ней неравнодушен, - сказала принцесса, глядя сверху вниз в его запрокинутое лицо.
- Ничего не могу с собой поделать, - прошептал Дженкс, сделавшись очень серьезным. - В последнее время… простите меня, ваше высочество, но Мег напоминает мне прекрасную леди, перед которой я всегда благоговею и за которую умру. Но я ваш вассал, что бы ни случилось.
- Хорошо сказано, лучше, чем когда-либо удавалось Неду, - пробормотала Елизавета и, протянув руку, крепко сжала плечо Дженкса.
Когда остальные забрались на лошадей, она объявила громким голосом:
- Дженкс поведет нас за собой, но вы под моим командованием, а я у вас в долгу.
Они пробрались сквозь лесную чащу и, выскочив на дорогу, пустили лошадей ровным, уверенным шагом, все дальше углубляясь в темное сердце Кента.
- Запри ее в комнате на самом верху Девичьей башни, но держи крепко связанной и заткни ей рот кляпом, - приказала Десма Колуму МакКитрику.
Она с размаху шлепнула пленницу, свисавшую с его широкого плеча, по заду, чтобы выразить презрение. В знак протеста девушка замычала и заерзала. "Скоро все придет к идеальному, окончательному завершению, - самодовольно подумала Десма, - правосудие свершится, казнь приведут в исполнение".
Она чувствовала себя разгоряченной и полной сил, как бы холодно и сыро ни было на улице. Хотя солнце встало добрых два часа назад, промозглый ветер дул с озера и так высоко поднимал ее вуаль, что пришлось закрепить ее под подбородком. Десма видела, что Колум пытается заглянуть под черную ткань. Она смерила его испепеляющим взглядом; МакКитрик не мог его видеть, но, должно быть, что-то почувствовал.
- Так точно, ваше ирландское величество, - поддразнил он и отвернулся. - Я скручу Елизавету Английскую, как поросенка, в верхней комнате Девичьей башни, вот так-то.
- Не думала, что мы вернемся с таким трофеем, - бросила ему в спину Десма и довольно расхохоталась. Колум остановился и повернулся к ней с едва заметной улыбкой. - Отпразднуем вечером, а сейчас у меня нет сил. Я займусь ею позднее, это я тебе обещаю. Она видела, как я умею травить, верно, болейново отродье? - зло спросила Десма, подходя к Мег, чтобы дернуть ее за одну из растрепавшихся рыжих прядей. - Пусть пока помучается от страха перед тем, что ее ждет, - заключила она и снова рассмеялась.
Десма смотрела, как Колум оскалился и бесцеремонно потащил пленницу прочь, будто та была кипой соломы или мешком ее бесценной ржи, которая напитывалась ядами в закромах Девичьей башни. Перед тем как уехать в Лондон, Сент-Легер отдал башню в ее полное распоряжение. Замковая прислуга повиновалась ей беспрекословно, в отличие от Колума и его людей, которых она призвала из родной Ирландии.
Вернувшись в свою комнату в главном замке, Десма послала пухленькую светловолосую травницу Нэн за хлебом, элем и ее собственным - хорошим - медом. Десма умирала от голода после долгой скачки, но не хотела, чтобы замковая челядь совала нос в ее комнату, учитывая травы и плесень, которые она там хранила и смешивала. К тому же Нэн путалась у нее под ногами, как раньше бедняжка Нетти и другие. Но что поделаешь, иногда ей все-таки нужна была помощь со стороны.
Десма упала в кресло, чтобы передохнуть; в постель ложиться нельзя, иначе она проспит до Страшного Суда, а сейчас нужно остерегаться непрошеных гостей - преследователей. И потом, ее живот норовил прилипнуть к позвоночнику, тут уж ничего не попишешь.
Ирландка поднялась, сняла вуаль и тщательно вымыла руки. Она всегда опасалась, что какой-нибудь яд из катышей останется на коже и отравит ее собственную еду. Пока она умывала и вытирала лицо, желудок урчал в странном унисоне с криками ее белого павлина. Где же эта дуреха Нэн с завтраком? Прошло уже, наверное, четверть часа.
Десма снова надела вуаль и вышла в коридор. Возможно, Колум пошел завтракать вместе со своими людьми, потому что снизу доносился отдаленный рокот низких голосов. Она не поскупится на оплеухи, если узнает, что Нэн опять шаталась с этими головорезами. Тут Десма услышала другой звук.
Он был приглушенным, но доносился откуда-то неподалеку. Мужской шепот, вот что это такое. Хихиканье?
Десма приложила ухо к соседней двери. Поскольку свита лорда Сент-Легера уехала в Лондон, большинство комнат должно пустовать, в том числе и эта.
Ирландка распахнула дверь и увидела Колума, по-прежнему грязного и пыльного с дороги и по-прежнему верхом. Только на этот раз он оседлал ее девицу Нэн, белые ноги которой беспомощно болтались в воздухе.
- Вы оба получили от меня указания! - завопила Десма.
Нэн пискнула и замолчала, перестав извиваться. Колум, шавка подзаборная, просто повернул голову и усмехнулся, нисколько не смущаясь непотребным видом, который открывался на его белые бока. Тяжело дыша, не прикрывая ни себя, ни девицу, негодник смел улыбаться Десме, как будто они встретились в коридоре по дороге в часовню.
- И я сделал, как вы сказали, - ответил он ей. - А что до этого… Вы не позволяете касаться вас ни губами, ни даже взглядом, госпожа. Мужчине нужно как-то утолять свои потребности.
- Ах ты, сукин сын, грязный ублюдок! Твоя служба закончена. Убирайся обратно в Ирландию - или к дьяволу!
Десма вышла и захлопнула за собой двери.
Задыхаясь и дрожа, она припала к ореховым панелям в коридоре. То, что Колум затащил Нэн в ближайшую постель, не вызывало у нее отвращения, но напомнило о другом мужчине. Отец был настолько одержим ее матерью, что увлекал ее в пустые комнаты среди бела дня и овладевал ею в садовых беседках, не обращая никакого внимания на то, видит их кто-то или нет. В те дни у Десмы было такое же красивое лицо - так говорил ей папочка.
Не чувствуя больше голода, она вернулась к себе в комнату и захлопнула дверь. Десма опустилась на мягкий стул, положила голову на резную спинку и посмотрела вверх, на гирлянды высыхающих трав и связки грибов, развешанные под потолком. Завтра придется снять их, упаковать и снова отправляться в путь. В Ирландию… Быть может, она опять скроется там, особенно если королева Мария умрет, а ее предполагаемая наследница, отродье Болейнов, тоже окажется мертвой. Да, назад в Ирландию, где бабушка Мэгин открыла ей когда-то тайны ядовитых трав. Вот куда она поедет.
Десма легла животом на колени, обняла себя руками за бедра и, опустив голову, позволила вуали упасть. Теперь она смотрела в пол. Женщина зажмурилась и попыталась вознести молитву покровительнице всех незамужних женщин, Бригитте Ирландской, которая получила вуаль из благочестивых рук самого святого Патрика. Десма приняла вуаль мести и жизнью поклялась уничтожить Болейнов и всех, кто им верен. За то, что они оскорбили и отравили ее отца. За то, что погубили мать королевы Марии… вырвали Англию из лона истинной Церкви… за все!
Внезапно раздался стук в дверь. Десма вздрогнула и выпрямила спину.
- Просто оставь еду, шлюха! - крикнула она. - Не беспокой меня и не смей показывать свое бесстыжее лицо.
Из-за двери ответили с грубейшим гаэльским акцентом, от которого Десма задрожала и сжала колени.
- Это не Нэн, госпожа, а Колум заглянул к вам в гости. Это меня побеспокоили, и теперь я хочу видеть вас, видеть лицо, которое вы прячете.
- Тебя прогнали, - ответила Десма по-гаэльски. - Держись от меня подальше.
Он посмел открыть двери.
- Но, видите ли, в чем дело, госпожа: мои мысли невозможно удержать далеко от вас. - Его нахальное лицо показалось в проеме. - Я даже окунулся в озеро, чтобы набраться смелости подойти к вашему ирландскому величеству. - Колум усмехнулся, вошел в комнату и неуклюже поклонился Десме. С его спутанных волос капала вода. Одежда облепила каждый мускул и изгиб его большого тела. - И потом, - решил подольститься он, - если бы вы позволили хоть одним глазком заглянуть под вашу вуаль и улыбнулись мне, я бы даже не касался таких, как эта девка Нэн.
- Развратный лжец. Хочешь превратить этот дом в худший из притонов, покрывая мою служанку, как баран овцу?
Колум медленно подошел ближе, выставив большие руки ладонями вперед, как делают, когда хотят удержать нападающего на расстоянии.
- С Нэн покончено. Мне, как и вам, нужна опасность, вызов. - Его ухмылка была такой же кривой, как и душа, а лесть такой же грубой, как черты лица, но Десма позволила ему подойти. - Теперь моим вызовом будет, - сказал он, - забраться рукой и острием моего личного меча под юбки болейнового отродья, но она не нравится мне так, как вы.
- Оставь свои медовые речи, Колум МакКитрик. Я ни за что не стану подбирать за собственной служанкой или связываться с тем, кто кувыркался с Болейн, можешь в этом не сомневаться. А что до моего лица, то я сама решаю, показывать его или нет…
- Служить вам, во всех смыслах этого слова, - это вызов, который будоражит и меня, и вас. Ведь вам тоже нельзя доверять, госпожа Десма. - Снова улыбка, лукавая, обольстительная. - Но я всегда говорил: опасность распаляет желание, и это правда. Я чувствовал возбуждение, когда пускал ваши отравленные стрелы в лорда Кэри и его человека, но…