Ему требовался глоток свежего воздуха, и к тому же его мутило от вида пьяных у цинкового прилавка. Поэтому они вышли на улицу и стали прогуливаться. Как и сказал Данбар - они прошли через окоченелые толпы, и ветер дул им в спину. Довольно долго они молчали, просто шагая вдоль бетонной набережной, где звуки были более реальными, чем очертания предметов в темноте: бутылка, гонимая ветром по тротуару, шумящая в отдалении баржа, кашель курильщика.
- Прежде чем вы дадите мне тот или иной ответ, я думаю, вы должны понять, что в этой истории есть доля личного, - наконец сказал Данбар. - Очень личного.
- О чём вы говорите?
- Мы не должны игнорировать тот факт, что Маргарета в опасности, в настоящей опасности. Я. имею в виду, что Шпанглер в лучшем случае будет держать её в своей власти до тех пор, пока ад не замёрзнет. В худшем - она станет расхожей пешкой в очень грязной игре. Я, конечно, не предполагаю, что департамент этим озабочен, но вы и я имеем определённую ответственность в отношении этой женщины, не так ли?.. Ну, разве нет?
Дальнейший отчёт Данбара не был особенно аккуратным, поскольку закончили они разговор в каком-то стоящем у воды бистро, месте не слишком благопристойном. И разговор не выглядел особенно занимательным. Данбар говорил исключительно о себе, в то время как Грей тихо надирался до тошноты. Был, однако, один момент, относительно которого Данбар оказался достаточно точен. Главная причина, заставившая Грея принять работу, - непреодолимое влечение, рождённое страстью.
Как и прежде, всё начиналось в одиноком деревенском доме в нескольких милях от города. Грей прибыл дневным поездом и обнаружил, что Данбар уже ждёт его на станции. Под пыльными тополями стоял мрачный шофёр, жилистый, мускулистый парень с изрытым оспинами лицом и пустыми глазами боксёра. Данбар представил его как Сайкса и по какой-то причине, казалось, гордился им.
Они ехали в машине около часа, прежде чем прибыли в деревенский дом. Тот стоял в неглубоком овраге. По склону тянулись яблоневые сады, под ними - вспаханная под пар земля. Когда они вышли из машины, хлопок двери поднял в воздух стаи дроздов из папоротника. Вот тогда в первый раз Грей увидел улыбку Сайкса.
Деревенский дом был маленьким, в два этажа, с крытой соломой крышей. Пол из голого камня, сухая гниль разъедала стены, мебель подпорчена насекомыми и отсутствием ухода. Спальня Грея, однако, оказалась приемлемой, оттуда прекрасно вырисовывалась кипарисовая рощица и нечто похожее на разрушенную церковь. Примерно после двух часов появлялся Сайкс с чаем, который они выпивали в теплице, ещё одной сырой комнате, пахнущей кошками.
Саузерленд прибыл в сумерки. Грей сначала увидел его из окна второго этажа: фигура в макинтоше, трость с наконечником на вымощенных плитах. Они встретились на лестнице.
- Я полагаю, что у вас есть всё, что вам нужно? - Он улыбнулся.
- Да, спасибо.
- А ваша комната?
- Комната великолепна.
- Не слишком. Эти старые места...
- Она великолепна.
- Что ж, если вы захотите чего-нибудь, всё тут же будет.
- Спасибо.
На этом разговор более или менее исчерпался, и они замолкли, разглядывая друг друга.
Официальный инструктаж начался тем же вечером. Кресло с подголовником принесено из оранжереи, масляная лампа - из холла. Сайкс разжёг огонь, используя набивку софы как трут. Дерево затлело, но не занялось по-настоящему. Саузерленд начал обсуждение, но сказал мало из того, что не было бы сказано прежде. Шпанглер близок к краху - накапливающиеся долги, заброшенные обязанности, посвящение себя женщине, которую его коллеги считают потаскушкой.
Данбар добавил, что Шпанглера также видели слишком много пьющим, что, определённо, не заведено в его кругах. А покуда вокруг кружило с полдюжины волков, только и ждущих, чтобы присвоить себе его сеть.
- Это всегда так бывает, - сказал Саузерленд. - Николаи поощряет соревнование среди своих подчинённых. Его Третий отдел - гадючник. Тем не менее не стоит недооценивать Шпанглера.
Что касается Зелле, она вроде бы жила тихо в обширных апартаментах над парком. Её вечера были наполненными, но днём, казалось, она не знала, как потратить время: скакала в одиночестве по утрам, немного танцевала в дневные часы. Время от времени её видели в Национальной галерее, но всегда одну и, как правило, возле модернистов.
Вы должны быть нашими глазами, говорили они Грею. Также, возможно, и нашим посыльным, но главное - нашими глазами. Он должен был особое внимание уделять деталям. Сколько Шпанглер выпил данной ночью? Озабочен ли он из-за денег? Из-за своей работы? Выглядит ли ожесточённым в отношениях со своими коллегами? Не кажется ли он даже испуганным?
Многое, сказали они, без сомнения, прояснится из разговоров с Зелле, и поэтому Грей должен как можно больше времени проводить с ней.
- С вами, по крайней мере, она всегда была искренней, - сказал Данбар, - поэтому самое важное - направлять беседы в соответствующее русло.
Они подчеркнули важность того, что ему предстоит сделать. Они сказали, что, невзирая на то что задание выглядит незначительным, в подобных заданиях - суть разведки. Они сказали, что хороший шпион всегда ценит прозаическое общение, собирая мелкие факты и впечатления до тех пор, пока не достигает понимания целого. Они сказали, что умный шпион не ворует сведения, а, скорее, вступает в дружбу и наблюдает.
Была почти полночь, когда они наконец закончили. Сайкс вновь появился с подносом, на котором стояло бренди, и опять исчез. Огонь потух, а ветер поднялся. Периодически слышался звон часов то в одной, то в другой части дома, все шли неточно. Сейчас, однако, было тихо.
- Полагаю, нам надо сворачиваться, - сказал Данбар. - Первый поезд уходит довольно рано.
Грей посмотрел на него:
- Поезд?
- В Берлин.
Саузерленд добавил:
- Да, это верно, Ники. Действительно, завтра.
Грей пожал плечами:
- Очень хорошо, завтра.
Он поднялся по лестнице не оборачиваясь. Вдоль коридора тянулись гобелены с цитатами из Библии и старой гравюрой Шантильи. К двери его комнаты было прибито распятие, ещё одно - над кроватью... Зелле говорила, что Христос-спаситель далеко не так интересен, как Шива-разрушитель. Не старалась ли она просто шокировать его?
Он запер дверь, задул свечу и лёг в постель, не раздеваясь. В коридоре слышались шаги Саузерленда или Данбара. Затем только звуки грызунов в стенах. Он встал и задёрнул шторы, лёг и закрыл глаза. Но это было бесполезно... Она находилась уже слишком близко.
Коридор был тёмен, хотя снизу шёл свет. Когда он спустился, то увидел Саузерленда, сидящего в кресле с подголовником. В тот момент он напомнил куклу, слепленную из воска, завёрнутую в пальто, недвижную перед шахматной доской, шахматные фигурки из слоновой кости чуть бледнее его рук.
- Не можете уснуть?
В ответ Грей неопределённо пожал плечами. И потянулся к кувшину с бренди.
- Где Данбар?
Саузерленд кивнул в сторону лестницы и спален:
- Чарльз, кажется, сегодня более удачлив, чем вы и я.
Здесь тоже шуршали грызуны, мыши в стропилах или, может быть, крысы, запахи же были явно человеческими: подгоревшего мяса, кислой капусты, пота.
- Я искренне рад, - сказал Саузерленд, - что вы спустились вниз. Я хотел иметь возможность поговорить с вами наедине.
- О чём?
- О Берлине. - Он взял ладью, медленно повертел её в руках. - На деле нам может потребоваться нечто большее, чем было упомянуто.
Грей прикурил сигарету, одну из сигарет Данбара, русской марки, которую прихватил раньше.
- Что именно?
- О, я не знаю. Стянуть письмо, может быть. Внушить мысль, помочь молодому Чарльзу сторговать дезертирство Шпанглера.
- Вы серьёзно?
- Да, если Шпанглер действительно сжигает мосты в Берлине, тогда, вероятно, следует показать ему дорогу в Лондон.
- А если он не согласится на это?
Саузерленд улыбнулся, но глаза его по-прежнему сосредоточенно смотрели на красного коня, безнадёжно стоящего под ударом ладьи.
- Что ж, возможно, нам придётся пересечь тот самый мост.
- А как насчёт Зелле?
- Насчёт неё?
- Что будет с нею в этой игре?
- О, я не знаю. Я бы оставил её вам.
Грей покачал головой:
- Я не могу управлять ею. Я не знаю, что сказал вам Данбар, но я не могу управлять ею.
Саузерленд раздумывал, не пойти ли королевской пешкой.
- Я понимаю. Всё же всегда что-то можно сделать.
Раздался бой неточных часов, затем молчание. Саузерленд, казалось, был зачарован красным конём, угрожавшим ферзю.
- Это моя мечта... провести герра Шпанглера на верёвке по улицам Лондона. - Затем, возобновив атаку слоном: - Вы знали, что Энтони Кравен был моим другом?
Грей покачал головой.
- Он был моим крестным отцом, моим учителем.
- Мне очень жаль.
- Не то чтобы я мстителен, но один Бог знает, как бы мне хотелось взять Шпанглера. - Его руки сжали две белые пешки. - Между прочим, вы не будете там одиноки. Сайкс прикроет ваш тыл. И как вам известно, мы с Чарльзом всего в часе езды от вас. Поэтому вам не следует волноваться.
Грей опять взялся за пиво:
- Что, если Шпанглер примется играть нечестно, как известно, он так и делает?
- Я же сказал вам, там будет Сайкс. Он и в самом деле чрезвычайно способный молодой человек.
- Что, если Шпанглер помнит меня с того вечера - с Михардом?
- О, я не думаю, что он почувствует связь. Восемь лет, знаете ли...