И Дин Юсон подробно рассказал, как группа раненых, которых они вместе с Сор Окчу выводили в тыл, попала в окружение и как Сор Окчу, чтобы спасти их, отвлекла огонь противника на себя и была ранена.
- Она сражалась отважно, - продолжал Дин Юсон, - но так и не смогла пробиться к своим. И до сих пор о ней ничего не известно. Я писал ее отцу, но письма возвращались обратно. И вот по пути в Пхеньян я заехал сюда в надежде что-либо узнать о ней, да и ее родителям рассказать о геройстве их дочери.
Выслушав печальный рассказ Дин Юсона, каменщик положил мастерок и медленно направился к куче песка. Дин Юсон молча последовал за ним. Сели на песок. Каменщик вынул сигареты, предложил Дин Юсону и закурил. Глубоко затянувшись, он тяжело выдохнул дым, будто пытаясь освободиться от какой-то тяжести, сжимавшей ему грудь.
- Бедная, - наконец сказал он. - Она и здесь, в заводской больнице, никогда не щадила себя.
- А нельзя ли увидеться с ее отцом? - спросил Дин Юсон.
Рабочий помедлил с ответом. Он как будто что-то вспоминал.
- Нет уже его, и матери ее тоже нет.
Неужели с родителями Сор Окчу случилось что-то непоправимое, подумал Дин Юсон, но тотчас отогнал от себя эту мысль.
- Сор Чжунсан погиб в бою, когда здесь внезапно высадились американцы… А мать… Когда демонтировали завод, она переносила детали. Тут откуда ни возьмись вражеский самолет… пулеметная очередь - и ее не стало, - рассказывал рабочий, прерывая свой рассказ тягостными паузами. Видно, он заново переживал те ужасные минуты.
Дин Юсон ни о чем больше не спрашивал. Печальные известия навалились тяжелым грузом. Он отрешенно смотрел на бескрайнее море, терявшееся за горизонтом.
- Одна Сор Окчу и оставалась из всей семьи, но, видно, и она… Вот ведь беда какая…
Каменщик умолк. Молчал и Дин Юсон.
- Мы были большими друзьями с ее отцом, - через некоторое время снова заговорил каменщик, - меня зовут Ди Рёнсок. У нас был еще один общий друг - председатель партийной организации Ли Сондок. Все мы работали на заводе со дня его основания… А не зайдете ли ко мне, отдохнете с дороги, - спохватился Ди Рёнсок, приглашая Дин Юсона к себе.
- Спасибо, я очень спешу.
Дин Юсону казалось, что если он хоть немного еще побудет в этом разрушенном поселке, где нет ни Сор Окчу, ни ее родителей, то силы окончательно оставят его.
- Да, дела есть дела, нынче все торопятся, - сказал Ди Рёнсок, понимая состояние Дин Юсона.
Дин Юсон попрощался и в одиночестве побрел на станцию.
Над поселком сгущались вечерние сумерки.
2
Лекции закончились, и Гу Бонхи, студентка последнего курса Пхеньянского медицинского института, вернувшись в общежитие, вместе с подругами убрала комнату и засела за книги. Она спешно заканчивала дипломную работу, в которой пыталась использовать и теоретические знания, полученные в вузе, и практический опыт работы в военно-полевом госпитале, где она служила во время войны сначала медсестрой, а потом и фельдшером. Она и теперь часто вспоминала свою работу в хирургическом отделении госпиталя.
Вдруг дверь тихо скрипнула, и в комнату осторожно вошел комендант общежития.
- Гу Бонхи дома?
- Да, это я, - откликнулась девушка, взглянув на вошедшего пожилого мужчину. В ее черных лучистых глазах, так гармонировавших с красивым овалом нежного лица, мелькнуло любопытство.
- Днем тебе звонил какой-то Чо Гёнгу из Академии медицинских наук.
- Да это же наш зав! - радостно воскликнула Гу Бонхи.
Когда Гу Бонхи работала в госпитале, хирургическим отделением заведовал доктор Чо Гёнгу. По привычке сна и сейчас назвала его "наш зав".
- Он просил тебя прийти к нему домой к восьми часам вечера. У него будет какой-то важный гость, - Комендант поверх очков посмотрел на Гу Бонхи и многозначительно улыбнулся.
- Спасибо за сообщение, отец, - почтительно сказала девушка и проводила коменданта до дверей.
- Что это за важный гость?.. - терялась в догадках Гу Бонхи, вернувшись в комнату.
- Уж не тот ли это молодой инженер, который недавно осчастливил тебя своим посланием? - язвительно заметила одна из Студенток, живших с Гу Бонхи в одной комнате, которую все называли Насмешницей за ее острый язычок.
- А может, это кто-нибудь из тех, кого она помогала оперировать на фронте? - предположила другая девушка.
- Вам бы только языком чесать, - пыталась остановить их Гу Бонхи, вся вспыхнув.
- Вот как! Ты еще дерзишь! Ладно, скрывай не скрывай - все равно узнаем. Иди же. Только вот тебе совет: не слишком увлекайся, веди себя достойно, не опозорь девичью честь… Хи-хи-хи… - захихикала Насмешница, прикрывая ладоныо рот.
- Не волнуйтесь, я… - Гу Бонхи замолкла и слегка покраснела. Она хотела что-то ответить в лад, но растерялась.
Однако время было уже собираться. Гу Бонхи принарядилась: по совету подруг надела темно-синий костюм и туфли на высоком каблуке. Этот наряд еще больше подчеркивал ее привлекательность. Под дружеские шутки Гу Бонхи выбежала из комнаты красная как рак.
Чо Гёнгу жил на набережной Тэдонгана в новом доме на втором этаже. Когда Гу Бонхи пришла, жена Чо Гёнгу, стройная миловидная женщина, работавшая педиатром в институтской клинике, хлопотала на кухне.
- Сестра! - окликнула ее Гу Бонхи.
От неожиданности хозяйка вздрогнула.
- Вот так гостья!.. Проходи же. Ты, как всегда, прекрасно выглядишь.
До войны они обе учились в одном медицинском институте и дружили, хотя Гу Бонхи была на втором курсе, а ее подруга заканчивала четвертый. После института она работала детским врачом в институтской клинике и вскоре вышла замуж за Чо Гёнгу.
- Кажется, будет пир, - улыбаясь, сказала Гу Бонхи.
- Да знаешь, муж просил кое-что приготовить, к нам придет его давний друг.
- Давний друг? Кто же?
Неожиданно Гу Бонхи приуныла. Идя сюда, она почему-то надеялась встретить Хо Гванчжэ, который в прошлом году окончил политехнический институт и был направлен на работу на металлургический завод в К. Раньше он был тут частым гостем.
С Хо Гзанчжэ они познакомились на фронте и понравились друг другу. А после войны случайно встретились в Пхеньяне, где оба продолжали прерванную учебу, и их прежние чувства вспыхнули с новой силой. В эти студенческие годы они довольно часто бывали у Чо Гёнгу. Хо Гванчжэ первым окончил институт и уехал из Пхеньяна. Гу Бонхи загрустила. Но Хо Гванчжэ регулярно писал ей, и она ему отвечала.
Узнав, что придет давний друг Чо Гёнгу, и не услышав знакомого имени, девушка поняла, что это не Хо Гванчжэ.
- А ты разве не знаешь?
- Нет. Мне лишь передали, что звонил твой муж.
- Муж говорил, что они вместе воевали. Его зовут… Как же его зовут? Да ты проходи в комнату.
Хозяйка, вытирая о передник руки, проводила Гу Бонхи в комнату, а сама прошла в кабинет мужа, вынула из письменного стола альбом с фотографиями и вернулась к гостье.
- Вот он, смотри, - сказала она, указывая на мужчину, который на фотографии стоял рядом с пожилым человеком. Потом показала другую фотографию, на которой тот же мужчина был снят вместе с Чо Гёнгу.
- Так это же наш военврач Дин Юсон! - воскликнула Гу Бонхи, разглядывая фотографии и радуясь предстоящей встрече. Она то прижимала фотографии к груди, то снова принималась их разглядывать.
Широкий открытый лоб, живые выразительные глаза, густые брови, слегка склоненная набок голова, будто человек к чему-то прислушивался, задумчивое лицо…
Чем дольше Гу Бонхи рассматривала фотографии, тем отчетливее оживали воспоминания о незабываемых фронтовых днях.
- Люди хранят воспоминания особенно им дорогие. Муж мой часто вспоминает те дни. И чаще всего, кажется, вспоминает этого человека, - сказала хозяйка, указывая на Дин Юсона.
- Он же работал хирургом в военно-полевом госпитале.
- Теперь он демобилизовался и приехал в Пхеньян за назначением.
- Вот как! Ты знаешь, Дин Юсон в Сеуле сразу вступил в добровольческую армию, как только она туда вошла, и как врач был направлен в наш полевой госпиталь. До самого окончания войны мы работали вместе. Это редкой души человек.
- Да, да, мой муж тоже хорошо о нем отзывался.
- А вот этот, пожилой, - это профессор Хо Герим, учитель Дин Юсона. Он преподавал в Сеульском медицинском институте. Это человек строгих правил и большой ученый. А вот это Сор Окчу, старшая медсестра нашего госпиталя. Они с Дин Юсоном любили друг друга. В боях Сор Окчу вела себя геройски, а вообще она очень робкая и скромная девушка. До сих пор не могу без слез вспоминать о ее судьбе.
- Какая она красивая, можно даже позавидовать. Муж и ее часто вспоминает, - сказала жена Чо Гёнгу.
- Дин Юсон будет рад увидеть эти фотографии, они ему напомнят о дорогой его сердцу Сор Окчу.
Фотографии были сделаны на третий день после освобождения Сеула, когда Чо Гёнгу с товарищами был в городе и зашел вместе с ними к учителю Дин Юсона профессору Хо Гериму. Профессор был снят во дворе дома со своим учеником, которому тоже предстояло отправиться на фронт. А Дин Юсон сфотографировался еще раз со всеми вместе - ведь это были его новые друзья, с которыми он начинал свою фронтовую жизнь.
Тут в комнату вбежал сынишка Чо Гёнгу.
- Мама, папа идет!
Гу Бонхи посмотрела в окно. Чо Гёнгу и Дин Юсон уже появились в переулке и направлялись к дому, о чем-то оживленно беседуя.
Рядом с низкорослым и худощавым хозяином дома Дин Юсон в своей военной форме без погон и рюкзаком за плечами казался намного выше и крупнее.
- Товарищ военврач! - закричала Гу Бонхи и бросилась навстречу идущим.