- Подожди еще, хам деревенский! - зарычал эконом. Он поднял правую руку, Салакварда увидел вспышку, в ночной тиши прогремел выстрел, и Иржик упал. К нему подскочили крестьяне.
- Бегите за ним! Держите его! - кричал молодой Скалак, кровь его окрасила белый снег.
Старый драгун дико вскрикнул. Казалось, он даже помолодел. Как стрела, мчался Уждян, преследуя эконома, за спиной солдата развевался белый плащ. Раздался еще один выстрел.
- Получай по заслугам! - вздохнул Балтазар и остановился. Темной фигуры беглеца уже не было видно: эконом свалился как подкошенный. Балтазар, обернувшись, засовывал за пояс старинный драгунский пистолет. Он хотел бежать к Иржику, но тот, поддерживаемый двумя крестьянами, сам уже приближался к нему.
- Я должен увидеть его, - сказал Иржик. - Спасибо, дядя.
Все обступили эконома, лежавшего на окровавленном снегу. Кровь била ключом из его раны. Увидев над собой темные фигуры крестьян, эконом захрипел, заскулил, кровь хлынула у него изо рта, он несколько раз вздрогнул и затем утих.
- Околел, как пес! - проворчал старый крестьянин, глядя на труп своего мучителя.
- Прицел был точный! - сказал Балтазар, нагибаясь над мертвым. - А ты как, Иржик?
- Хорошо, хорошо, - тихо ответил побледневший молодой Скалак.
- Кто бы мог подумать, что у него был пистолет! - Балтазар опытной рукой наскоро перевязал рану Иржика на правом плече. - А теперь идем в усадьбу, там мы сделаем тебе все как следует.
- А что с этим делать? - спросил один из крестьян.
- Ничего, пусть мерзнет! - ответил старик.
Крестьяне пошли назад. Балтазар поддерживал Иржика. Свет месяца освещал им дорогу и падал на посиневшее лицо убитого. Возвратясь в усадьбу, Иржик сразу спросил о Лидушке.
- Она уехала с Еником. Им запрягли сани.
Скалак с облегчением вздохнул. Его уложили на кровать эконома. Балтазар поручил старой ключнице приготовить все необходимое для перевязки раны. Сам он остался бодрствовать около молодого человека. Он сидел и размышлял обо всем происшедшем.
- Вот уже и кровь пролита, но эконом выстрелил первым!
- Грустное начало, дядя, - прервал его мысли Иржик.
- Ты сможешь стать на ноги?
- Хоть сейчас. Гонца в штаб послали?
Балтазар позвал одного из крестьян и спросил, поехал ли кто-нибудь в Ртыню.
- Поехали, как вы приказали. Гонцу дали доброго коня, должно быть уже там. Он передаст, что утром надо быть у замка. Нам известно, что ртынские были уже готовы к походу, они отправились в путь после полуночи.
На дворе раздался громкий крик. Старик крестьянин сообщил пьяной толпе о смерти эконома. Все радостно зашумели.
Глава двенадцатая
ПЯТНО НА ЦАРСТВОВАНИИ
В эту ночь едва ли кто спал в Находском панстве. Когда набат смолкал в одной деревне, он раздавался в соседней. Так и летел этот тревожный звон от одной колокольни к другой и всех подымал на ноги. Крестьяне, присутствовавшие вд совещаниях в рыхте и знавшие обо всем, быстро созывали народ. Люди сбегались со всех сторон, чтобы идти за патентом, который давал им свободу. Немало было и таких, которые мешкали, колебались и прятались в страхе. Но их заставляли принять участие в общем деле. Если кто-нибудь все-таки продолжал противиться, то дома их подвергались разгрому. Народ собирался, чтобы двинуться к Находскому замку.
В ранние предрассветные сумерки от Слатины к Находу двигалось более трехсот человек. Во главе толпы верхом на конях ехали старосты из Гавловице, Маршова и Либнетова. Между гавловицким и маршовским старостами, опустив голову, шагал человек. За всадниками беспорядочной толпой шли крестьяне. Крики и громкие разговоры разносились в морозном воздухе. Люди говорили о человеке, который, как пленник, шагал между верховыми. Это был слатинский староста Вацлав Ржегак. Его называли предателем. Нывлт по настоянию Иржика и Достала поручил Бартоню наблюдать за Ржегаком. Им удалось выследить, как Ржегак ходил в замок. Хитрец попал впросак. Когда все уже собрались, чтобы направиться к замку, он попытался спрятаться, но его нашли. Гнев и ненависть крестьян вырвались наружу. Разъяренные люди избили Ржегака и теперь вели его, как преступника. Командир Рыхетский вместе с другими старостами должен был судить его перед лицом всего народа.
Толпа уже прошла Льготки и дошла до креста, стоявшего неподалеку от замка. Всадники остановились, осматриваясь кругом.
- Кажется, мы первые, - сказал гавловицкий староста. - А им пора уже быть… Тише, слышишь, кум?
Издали донесся гул.
- Ртынские идут!
- Слышишь, староста Ржегак? Вот идут люди, и никто из них не прятался! У них там не такой староста, как ты! - сказал какой-то бедный крестьянин, стоявший рядом с Ржегаком.
- Он не так обращается со своими, как ты с нами. Тебе бы, зверю, приказчиком быть, ты бы… - И он ударил Ржегака палкой.
- А с контрибуцией приставал не хуже любого стражника, - подхватил другой и дважды стукнул Ржегака.
- Вот тебе, изменник, получай за то, что хотел нас продать.
- Когда не будет барщины, будешь один ходить на нее, а это тебе впрок.
И удары посыпались на старосту, который извивался и корчился, стараясь увернуться.
В это время показалась другая, еще большая толпа крестьян и батраков.
- Эге-гей! - крикнули вновь прибывшие. Слатинские союзники ответили такими же возгласами.
Прибывшие крестьяне были из Костельца, Ртыни, Батневице и Трубиева. Подойдя ближе, они увидели избитого Ржегака.
- Кто это?
- Предатель!
- А в чем дело?
- Всыпьте ему и от нас.
Все, кто мог, стали бить слатинского старосту. Напрасно он просил и плакал, напрасно отрицал свою вину и клялся в своей невиновности. Его жалобы тонули в шуме разъяренной толпы. Наконец, он замолчал и, оглушенный, свалился у креста. Тщетно Нывлт - Рыхетскии пытался утихомирить разошедшихся людей, они успокоились только тогда, когда Ржегак упал.
Старосты, прибывшие на конях, съехались вместе. Крестьяне окружили их.
- Знаете ли вы, люди добрые, - обратился ко всем Рыхетскии, не слезая с лошади, - Плговское поместье уже в наших руках. Сегодня ночью оттуда прибыл гонец. Иржик Скалак и Уждян Салакварда находятся там.
- А где эконом? - спросил кто-то.
- Когда гонец покидал усадьбу, его еще не нашли, спрятался где-то, но теперь наверняка уже поймали.
- Тогда пошли дальше! К замку! - раздались голоса. Но Рыхетский попросил слова, и все утихли. Командир разъяснил, что надо делать и как себя вести. Он уговаривал людей никого не трогать, даже служащих.
- Мы идем добиваться свободы. Если нам ее дадут и подпишут соглашение - хорошо, если нет, тогда будем действовать по-другому. Если же мы кого-нибудь обидим, то закон будет против нас - Рыхетский вынул из нагрудного кармана бумагу и, помахав ею над головой, продолжал: -Здесь записаны все наши нужды и требования. Это - соглашение, отменяющее барщину и поборы до тех пор, пока все не будет улажено.
По толпе пронесся одобрительный гул.
- Эту бумагу они должны сегодня подписать, или…
- Вперед, вперед!
Пришедшему в себя Ржегаку снова пришлось плестись между всадниками. Крестьяне из разных деревень одной толпой направились к замку. Стало светать.
В замке после большой суматохи все, наконец, было готово к отъезду. Бледный, закутанный в шубу князь уселся в удобную дорожную карету. Напротив поместился доктор Силезиус. В другой карете ехала сестра молодого Пикколомини со своей невесткой, а в остальных - прислуга. Обе княжеские кареты были запряжены четверками лошадей. Три егеря и несколько бравых слуг ехали верхом. Но войска все еще не прибыли.
Как только кареты выехали из замка, ворота сразу же заперли на крепкие запоры. Не получив никаких распоряжений, управляющий вернулся домой. Он был озабочен. "Если придется туго, уступите им кое в чем", - только и сказал на прощание князь.
Страшно было пану управляющему. А что, если весь народ поднимется, что тогда делать? Хоть и вовремя придут войска, все равно им не справиться с разъяренной толпой. Испуганное воображение рисовало управляющему самые ужасные, кровавые сцены. Он видел замок в огне и себя, истерзанного озлобленным народом. В таком же страхе пребывали и его подчиненные.
Княжеские кареты ехали медленно, дорогу занесло снегом, легко можно было сбиться с пути. В темноте нужна была особая осторожность. Князю не терпелось. Ему казалось, что они едут слишком тихо. Он даже не решался выглянуть в оконце и, зябко кутаясь в шубу, забился в угол кареты. Каждая задержка его пугала. Он все время прислушивался, не раздадутся ли громкие крики рассвирепевших крестьян. Вдали послышался звон колокола.
- Что это? - спросил он у доктора.
- В это время обычно звонят к утрене, но звон какой-то странный.
- Набат, - прошептал князь и вздрогнул: издалека донесся глухой, протяжный гул. - Слышите, доктор?
- Как будто бы лес…
И опять наступила тишина, слышался только скрип снега под полозьями да понукания кучера.
- Мы уже далеко отъехали от замка? - спросил князь после небольшой паузы.
- Доктор выглянул в оконце.
- Он все еще виднеется, ваша светлость.
- Mon Dieu! -простонал князь.
ОНИ подъехали к лесу, но им не пришлось укрыться под его сенью.
- Стой! - загремело возле кареты.
Князь побледнел. Выглянув из кареты, доктор увидел большую толпу крестьян, преградившую дорогу. Впереди толпы ехали всадники.
- Стреляйте, - приказал князь слугам.
И прежде чем он успел договорить, раздались выстрелы. Два крестьянина упали. Послышались гневные крики.