Все это время Иржик тосковал по Лидушке, но так и не мог ее повидать. Тогда, у ртынской церкви, он видел, как она потрясена, и ему пришлось собрать все силы, чтобы не выдать себя. И вот теперь она снова появилась перед ним, как ангел-хранитель. Вначале ему казалось, что это призрак, но он чувствовал ее руку на своем лбу, видел ее любящие глаза.
- Ты понимаешь меня? - спросил он Лидушку.
- Понимаю, - подтвердила она, хотя ей было неясно, о чем он спрашивает. - Иржик, ты болен и тебе нельзя оставаться здесь. Ты можешь встать и пойти?
- Куда?
- К нам, домой. Не бойся. Пойдем, Иржик.
Он не противился, встал и зашагал рядом с ней. Медленно спускаясь лесом, они часто останавливались; Иржика одолевала слабость, и Лидушке приходилось его поддерживать. Это была долгая, трудная дорога, но девушка не чувствовала усталости. На опушке леса Иржик упал и стал произносить странные, бессвязные слова. Лидушку охватил страх, она в отчаянии глядела по сторонам, ища помощи, но вокруг не было ни души. Деревня была недалеко, но если пойти туда и позвать кого-нибудь на помощь, бог знает куда убежит Иржик. Лидушка ласково успокаивала его, но юноша уже не слышал ее голоса, в бреду он говорил о таких ужасах, что девушку пробирал мороз.
- Ведь я не сумасшедший, не убегай от меня! - и он вновь твердил о виселице, о замке, о господах.
На дороге у леса показался человек с тележкой. Лидушка во весь голос стала звать его. Он остановился и оглянулся. Девушка помахала ему рукой. Подбежав, молодой парень с испугом уставился на больного.
- Боже мой, да это Скалак! Что с ним?
- Он тяжело болен, помогите мне отвезти его в деревню.
- Ты хочешь его оставить там?
- Оттуда, может, кто-нибудь свезет его к нам. Вы ведь его знаете, прошу вас! Нельзя же его бросить.
- Знаю ли я его? Бедняга, прежде он помогал нам, а теперь и сам… - Крестьянин не договорил и стал укладывать притихшего Иржика на тележку.
Дорогою пришлось не раз остановиться, так как Иржик начал буйствовать. С большим трудом они довезли его до деревни.
Молодой крестьянин, подоспевший на помощь в трудную минуту, был Еник с Мартиновской усадьбы.
Когда Еника насильно увели в замок, там его жестоко наказали и поставили на самую тяжелую работу. Достигнув совершеннолетия, он освободился от тяжкой неволи и немедля поспешил в Мартиновскую усадьбу, где его с нетерпением ждали. В нынешнем году он должен был жениться на Франтине. Но ее мать, которая так и не оправилась от болезни, умерла. Нужда и заботы доконали ее. Теперь Еник шел к столяру в ближайшую деревню за гробом. Здесь он и встретил Лидушку с Иржиком, о котором ему много рассказывали дома.
Когда Иржика привезли в деревню, там не на шутку испугались, подумав, что у него началось буйное помешательство. Наконец, один крестьянин, знакомый Уждяна, запряг лошадь и, постелив солому, положил юношу на телегу. Лидушка села возле него. Немало удивились бабушка и Ванек, когда девушка вернулась домой с больным Скалаком.
Иржика отнесли в каморку, где некогда в тот роковой вечер лежала его больная тетка. Болезнь Иржика усиливалась, он был без сознания. В безлюдной Матерницкой пуще он наверняка бы погиб. Старая Бартонева лечила его своими лекарствами. Ее внучка почти не отходила от постели больного.
- Ну и девушка! - говорила Бартонева Ванеку. - Удивляюсь, глядя на нее. За мной бы, поди, так не ухаживала.
- Когда любишь кого-нибудь, все для него сделаешь.
- Да что толку, если он и выздоровеет. Безумный ведь! - вздыхала старуха.
Однажды ясной ночью Лидушка сидела в каморке около Иржика. Усталая, она задремала, опустив голову на грудь. Вдруг в окно тихо постучали и добрый голос окликнул ее:
- Ты спишь, Лидушка? Лидушка!
Девушка проснулась, вгляделась в лицо за окном, тихо вскрикнула и выбежала во двор. Вернулся старый драгун.
Глава шестая
НАГРАДА ДЕПУТАЦИИ
Депутация ходила не напрасно. Большое впечатление произвел при дворе привезенный крестьянами так называемый хлеб из опилок, коры и отрубей. Подобное "прошение" было необычным. Это вещественное доказательство говорило о многом. Остальное досказали крестьяне в скупых и правдивых словах.
Все они пали ниц перед императрицей. Присутствовавший на приеме сын ее Иосиф расспрашивал крестьян об их жизни. Его приветливость и благосклонность развязали язык Балтазару, который рассказал о барщине и страданиях крепостных.
- Ох, уж эта барщина! - повторял несколько раз император, покачивая головой.
Балтазар к слову сказал, что он много лет был драгуном и что солдату в боях не так тяжело приходится, как крепостному.
После аудиенции в императорском дворце крестьяне возвращались довольные. Им обещали помочь.
- Разве так было бы, если бы мы послушали совета Ржегака, - сказал Рыхетскии.
- Да, кум, ты был прав.
Нужда в Чехии, особенно в горных районах, была ужасающей, и теперь туда пришла помощь. Иосиф II сам отправился в Чехию, чтобы убедиться в действительном положении вещей, и был поражен: он увидел полунагих, оборванных калек, умирающих от голода в бедных деревенских лачугах, погибающих от эпидемий в переполненных больницах. Для оказания немедленной помощи Иосиф приказал выдать из воинских запасов муку и отменить монополию пекарского цеха. Отныне всем разрешалось печь хлеб. Из Венгрии и Австрии привезл рожь и рис, из Сицилии - пшеницу. Народ благословлял молодого государя.
Балтазар успокоился. Но Рыхетский покачивал головой.
- Правда, кое-чего мы добились, но барщина-то осталась. Голод пройдет, и старые беды возобновятся. Барщина, как рана: не избавишься сразу от нее - разболится еще больше.
Члены депутации приобрели большое уважение во всей округе.
- Видишь, Ржегак, если бы сделали по-твоему, что бы мы получили? - говорили люди крестьянину из Слатины.
- Игра еще не кончена, дело не выиграно, - отвечал он ухмыляясь.
И в самом деле, игра не была кончена и дело не было выиграно. Однажды Балтазар Уждян сидел у постели больного Иржика. Бедный парень до сих пор еще бредил в горячке. Старый драгун был печален; Бартонева сказала ему так, чтобы Лидушка не слышала:
- Не знаю, выкарабкается ли парень.
"Если все, что сказал мне дорогой Рыхетский, неправда, - подумал про себя Балтазар, - может, это для него и лучше. Но он - Скалак, он на такую штуку способен".
Вошел староста, возвратившийся из Находского замка, и объявил Уждяну, что завтра в девятом часу утра он должен явиться в канцелярию.
- А зачем? - резко спросил Балтазар.
- Откуда я знаю? Мое дело передать. Прощайте! - и староста ушел.
- Это, видно, из-за депутации, - ох, уж эти… - и хозяин крепко выругался.
На другой день утром Балтазар был во дворе замка. У часовни уже стоял Бартонь из Слатины, и не успели крестьяне поздороваться, как пришел Рыхетский.
- В канцелярию?
- Да? И я туда же.
- Видно, это из-за Вены.
- Но мы им не поддадимся.
- Сосед Ржегак смеялся надо мной: "Это тебе, мол, за депутацию, разве я не предсказывал".
- Вот ехидна! Пошли, что ли.
В канцелярии они ждали не долго. Пришел пан управляющий, и начался допрос. Писарь Франц, сидя у столика, под диктовку писал протокол на немецком языке. Крестьяне не отпирались. Рыхетскии отвечал за всех.
- Очень уж тяжело нам было, а господа не помогали. Нас ожидала голодная смерть, вот мы и пошли, выпросили себе помощь, а знатных господ мы этим не обидели.
- Что, не обидели? Да вы… вы… - И тут хлынул поток ругательств; управляющий орал то по-чешски, то по-немецки, обращаясь главным образом к Рыхетскому. А тот даже глазом не моргнул. Он не унижался, не гнул спины, не просил прощения, и это совсем взорвало управляющего.
Уждян и Бартонь сказали то же, что и Рыхетскии.
- Негодяи! Мерзавцы! - кричал управляющий. - Лашек, Лашек! - Появился мушкетер Лашек, который дожидался в передней. - Лашек, скамейку сюда!
Лашек мгновенно поставил посреди канцелярии скамейку и встал возле нее, привычным жестом взяв в правую руку ореховый прут.
- Ложись, негодяй! - приказал управляющий Рыхетскому. Рыхетскии побагровел, глаза его загорелись.
- Что, меня на лавку? Меня, свободного ртынского крестьянина?! - вскричал он с такой силой, что писарь даже выронил перо из рук.
- На лавку! Ложись! - кричал управляющий.
- Только дотронься до меня, холоп паршивый! - и Рыхетскии отшвырнул лавку ногой так, что она с грохотом вылетела в переднюю. Мушкетер хотел было броситься на Рыхетского, но, прежде чем он успел что-либо сделать, староста так его ударил в спину, что мушкетер последовал вслед за лавкой. - У меня есть права! Попробуйте только посягнуть на свободного! - кричал Рыхетскии, выпрямившись во весь рост посреди канцелярии. Лицо его покраснело от гнева.
Управляющий был вне себя. Он никогда не видел ничего подобного. И действительно, он не имел права обращаться так со свободным крестьянином.
- Ну подожди ты, негодяй! - прошипел он и излил всю свою злобу на Уждяна и Бартоня.
- В кутузку их!
Лашек, который уже успел опомниться, и слуги, прибежавшие на шум, набросились на Бартоня и Уждяна. Рыхетскии только вздохнул.
- Ничем не могу помочь вам, - сказал он глухим голосом. - Но только не сдавайтесь!
- Не сомневайся! - мужественно сказал драгун. - Расскажи обо всем нашим.
Их увели.