Последние слова старика еще более ожесточили сыновей. Но рассудительный старик, опасаясь, чтобы они не сболтнули лишнего или не сделали какой-нибудь глупости, постарался успокоить их тем, что ничего опасного нет и что можно подкупить турецких чиновников несколькими золотыми, тем более, что Томас-эфенди обещал помочь. Это несколько успокоило сыновей старика. На подобных людей имена "всесильных" оказывают громадное впечатление - Томас-эфенди обещал, следовательно, он мог сделать все.
В эту минуту в дверях показался сам Томас-эфенди и закричал:
- Старшина Хачо, поторопись, надо накормить этих хищников!
- Обед готов, эфенди, - ответил старшина, - сейчас подадут.
Сыновья старика стали накрывать один стол в приемной, а другой для солдат, которые становились все несноснее. В таких случаях турок в доме армянина слишком нахален: он начинает требовать таких блюд и напитков, о которых знает только понаслышке. Каждое слово - "нет", произносимое хозяином дома, встречается руганью. И хотя в доме старика Хачо всего было приготовлено вдоволь, все же сыновья старика измучились, удовлетворяя требования бесстыдных гостей.
Офицер и Томас-эфенди обедали в приемной, старик в знак особого уважения к гостям сам прислуживал им.
Сыновья Хачо прислуживали солдатам. Увлекшись напитками и вкусной едой, гости на время успокоились. Воспользовавшись этим, старик, подозвав к себе Сару, шепнул ей на ухо:
- Дочь моя, вот тебе ключи, поспеши спрятать все ценное, что есть в доме; ты ведь знаешь, куда нужно прятать.
- Знаю… - ответила несчастная женщина, и глаза ее наполнились слезами; она поняла, что предупреждение старика говорило о близкой опасности.
- Слушай и не падай духом, - продолжал старшине, - наш дом не впервые переживает подобные несчастья. Бог даст - все минет, нужно только терпение. После того как спрячешь вещи, невесток с детьми отправь в деревню к родителям, а вы с Лала идите к куму Зако. Оставайтесь там, пока выяснится, чем кончится эта история.
Некоторые из невесток Хачо были из села О… а остальные из ближайших деревень, поэтому им не трудно было скрыться на некоторое время у своих. Одна только Сара была издалека, ее родители жили близ Баязета, поэтому старик предложил ей отправиться к куму Зако, живущему в той же деревне.
- Да, вот еще что, Сара, - продолжал стариц Хачо. - Айрапет, Апо и Вардан отправились с утра искать Дудукджяна и, вероятно, не знают, что здесь творится, пожалуй, еще вернутся домой и попадут в ловушку. Пошли сейчас же кого-нибудь за ними и вели сказать, чтобы они скрылись где-нибудь и ждали моих распоряжений.
Последние слова старика совсем убили бедную женщину. Значит, ее любимому мужу тоже грозит опасность. В чем он провинился? Что он такого мог сделать!.. Сара была достаточно умна, чтоб не знать некоторых намерений своего мужа, от которых постоянно ожидала дурных последствий.
- Кого же послать? - спросила она печально.
Вопрос этот был задан Сарой не напрасно: если в минуты опасности даже брат отрекается от брата и идет против него, то как же положиться на чужих?.. Братья были сильно возмущены Айрапетом, и Сара только что слышала, как они ругали его.
Старик Хачо понял, что хотела сказать Сара, и с грустью ответил:
- Я знаю, Сара, что никто не пойдет… Я знаю, что все покинут нас во время опасности… Но слуги Вардана - Сако и Его - здесь, они смелые ребята и очень ему преданы. Поспеши сообщить им, в чем дело, и они вмиг разыщут Вардана с товарищами и сделают все нужное. Пусть скажут им об аресте Дудукджяна, об обыске. Остальное они поймут сами.
Старик вышел из женской половины дома, уверенный, что рассудительная и умная Сара исполнит все согласно его желанию.
Проходя через двор, старик увидел, что представители власти и закона, насладившись щедрыми дарами стола крестьянина, напившись досыта вина и водки, устроили настоящее столпотворение. Он прошел мимо, не желая видеть их наглости и нахальства, против которых ничего не мог поделать.
Турки-чиновники не особенно придерживаются религиозных запретов. Употребление спиртных напитков для них приятная привычка - запретный плод всегда сладок. Пьяный магометанин превращается в зверя. От опьянения он приходит в неистовство. Великий Магомет был прав, когда запретил им употребление водки.
Между тем в ода было тоже весело. Офицер выпил много, и беседа его с эфенди приняла более интимный характер.
- Сколько у тебя жен? - спросил офицер. Эфенди улыбнулся:
- "Осла спросили, сколько у него жен, он указал на весь табун".
Если эфенди начинал выражать свои мысли анекдотами об ослах, то это значило, что он находится в хорошем расположении духа.
- Но христианам, кажется, запрещено иметь больше одной, - заметил офицер.
- Магометанам тоже ведь запрещено пить водку и вино, между тем вы пили не меньше меня, - сказал эфенди, довольный своим удачным ответом.
Разговор их прервал хозяин дома, который принес рахат-лукум и свежий измирский инжир. Поставив угощение на стол, он проговорил:
- После обеда приятно закусить сладким, - и поспешно вышел.
- Видно, добряк этот старик, - сказал вслед ему офицер. - Удивляюсь, как это он принял в своем доме таких людей, как этот русский шпион и константинопольский бунтовщик.
- "У осла длинные уши, да ум короток", - ответил эфенди. - Если есть на свете глупые люди, так это "добряки". Старик из таких.
Турецкий офицер оказался добрее армянина эфенди.
- Я думаю, - произнес он с некоторым сожалением, - наш паша здорово обдерет этого беднягу.
- Еще бы!.. Дурак тот, кто не постарается извлечь пользу из такой дойной коровы… - заметил эфенди.
- Ты его знаешь? Что он за человек - паша? Я его видел только раз.
- Очень даже хорошо знаю, - самоуверенно ответил эфенди. - Я знаю его еще с того времени, как он был каймакамом Тигранакерта. Там он разбогател и, вернувшись в Константинополь, сделался пашой.
- А какой он человек?
- "Ищет дохлых ослов, чтобы снять с них подковы".
В то время как эфенди и офицер были заняты подобными разговорами, а пьяные солдаты пели, кричали и плясали, невестки Хачо, взяв за руки своих детей, вышли черным ходом из дома и отправились к своим родным. Все плакали - им казалось, что их ведут в плен и они не вернутся больше в этот дом, где так их любили и где они были так счастливы.
Одновременно с ними из ворот дома выехали вооруженные Сако и Его. Несмотря на свою дьявольскую хитрость, Томас-эфенди не догадался арестовать этих двух удальцов, которые были правой рукой Вардана и могли расстроить злые намерения эфенди.
XXVIII
Томас-эфенди еще не достиг своей цели, главное было впереди. Он знал, что Степаник - девушка; это сообщил ему священник, крестивший Степаника, - отец Марук, который однажды во время обеда, выпив лишнее, выдал тайну, хотя был связан клятвой не выдавать ее никому.
С того дня Томас-эфенди полюбил Лала. Но что значила любовь для этого развратника - такое же чувство, как голод и жажда! Наелся, напился и прошла потребность. Эфенди не были доступны возвышенные, идеальные стороны любви. Всегда живя среди турок, он в совершенстве усвоил их нравы: для турка красивая женщина, молодая девушка так же привлекательны, как для детей игрушки. Ребенок развлекается, радуется своей игрушке, пока она не надоест ему, а потом ломает ее, бросает в сторону и требует другую.
Томас-эфенди смотрел на женщину, как на вещь, которую брал для временного удовольствия; но, увидев другую, более красивую, готов был ради нее бросить первую. Последний выбор его пал на Лала. Но зачем старался он достигнуть своей цели такими темными и нечестными путями? Разве он не мог прямо просить руки Лала?
Эфенди действовал последовательно: когда он шел к какой-нибудь цели, у него всегда была своя тактика.
Томас-эфенди был по натуре притеснителем, а такие люди никогда не идут к цели прямой дорогой, они ищут окольные пути. Это - охотники, устраивающие засады, ставящие ловушки и капканы. Желая завладеть невинной девушкой, эфенди старался поставить отца Лала в такое безвыходное положение, чтобы тот был вынужден выдать за него свою дочь. Эфенди смотрел на Лала как на собственность отца и, желая овладеть ею, поступал так, как поступает арендатор, чтобы отнять у крестьянина продукт его труда. Зная хорошо, что крестьянин не отдаст добровольно своей собственности, он старается измучить его и лишить всякой возможности сопротивления.
Таким образом, Томас-эфенди, опутывая старика, завязал такие узлы, распутать которые мог только сам.
Донеся на Хачо и его сыновей как на политических преступников, соучастников бунтовщиков и укрывателей шпионов в военное время, Томас-эфенди преследовал двойную цель: во-первых, оказывая такую услугу турецкому правительству, показать ему свою преданность, а во-вторых, как бы предупредить Хачо: "Смотри, если не отдашь мне Лала, то вместе с сыновьями умрешь на виселице, дом твой будет предан огню, а богатство конфисковано. Лишь я один могу спасти вас и только за такое вознаграждение: прекрасная Лала должна быть моей"…
Все это он в состоянии был сделать, имея в руках доказательства, которые легко могли подтвердить основательность его доноса - наполненный бумагами дорожный мешок Салмана, спрятанный в подвале, ключ от которого находился у него в кармане.