XIX
После бессонной ночи Вардан проснулся поздно. Его несколько бледное лицо сияло радостью.
Дудукджяна в комнате он не нашел, его дорожная сумка лежала в углу. "Куда он ушел?" - подумал Вардан. С первого же дня знакомства с Дудукджяном Вардан видел в нем неопытного юношу, которого нужно было беречь и опекать.
Сыновья Хачо ушли в поле. Сам он отправился вслед за ними. Женщины хозяйничали. Все были заняты делом, за исключением Айрапета, который хотел повидаться с Варданом. Он надеялся услышать от него что-нибудь относительно Лала и поговорить о ней. Другие же братья, кроме Апо, не думали больше о Лала и почти забыли об угрожавшей ей опасности. Они оставили сестру на волю судьбы, повторяя: "Что богом определено, то и будет". Отец же ничего еще не знал об этом и хотел лишь удостовериться в прошлом Томаса-эфенди, которого все еще считал будущим женихом Лала.
Когда Айрапет вошел в комнату, Вардан спросил его:
- Куда ушел мой новый друг?
Поняв, что речь идет о Дудукджяне, Айрапет ответил:
- Странный какой-то твой друг! Поднялся до восхода солнца, надел высокие сапоги и, взяв свой посох, ушел, даже не позавтракав. На наш вопрос, куда идет, он только кивнул нам головой.
- И куда же он направился? - спросил Вардан беспокойно.
- Да не знаю… Я видел его в деревне, он остановил оборванную босую девушку, которая шла за водой, и спросил ее, почему она так плохо одета. - "Ведь в твои годы непристойно так одеваться". Девушка ответила, что она дочь бедных родителей. Тогда Дудукджян вынул из кошелька золотую монету и отдал ей. Я думаю, это были его последние деньги.
- Вполне возможно, - ответил Вардан задумчиво. - А потом куда он пошел?
- Потом он подошел к группе крестьян, которые только вышли из церкви и говорили между собой о новых налогах. Дудукджян вмешался в разговор и начал объяснять им, что они платят правительству больше, чем следует, и что вообще они мало думают об общественных делах. Говорил он много о приходских школах для мальчиков и девочек, о каком-то товариществе, которое поможет крестьянину, о каких-то кассах, откуда всякий мог бы взять деньги за небольшой процент… Да о чем только он не говорил!
- Что же отвечали ему крестьяне? - спросил с любопытством Вардан.
- Крестьяне посмеялись над ним, побормотали что-то, и никто ничего не ответил. Один из них только заметил своему товарищу: "Чудак какой-то! Хент!".
- Слава богу, не один я чудак, - сказал Вардан смеясь. - Я думал, что только меня называют чудаком. - Дальше?
- Потом один из крестьян пригласил его в трактир, на рюмку водки, Дудукджян принял приглашение, и они вошли в трактир. Там сидело много пьяных… Дудукджян начал угощать их всех, но сам ничего не выпил. Он заговорил опять о положении крестьян и о причинах их страданий - говорил отец горячо и много. Я даже расчувствовался от его слов. Но крестьяне слушали равнодушно. Один из них начал расспрашивать Дудукджян а - какую он занимает должность, какой имеет чин, и когда узнал, что он не служит, грубо заметил: "Чего же ерунду болтаешь!.."
- Да, чтобы повлиять на эту массу, нужно быть непременно мюдиром, каймакамом или же мюльтезимом, вроде Томаса-эфенди. Какое значение имеет в их глазах обыкновенный образованный человек!.. - сказал Вардан грустно. - Ну рассказывай, рассказывай… Это интересно.
- Я взял его за руку, - продолжал Айрапет, - и почти силой вывел из трактира, опасаясь скандала. На улице он мне сказал: "В таких местах скорее и ближе можно изучить народ, - пьяный бывает откровенен и легче открывает свою душу"… Мы продолжали идти по деревне. Через плечо Дудукджяна висела сумка с какими-то книжками; он раздавал их всем встречным. Некоторые из крестьян отказывались, говоря, что они неграмотные, а другие брали книжки, хотя тоже не умели читать. Одного из них я спросил, зачем он берет ее, если не знает грамоты. "Бумага пригодится дома, может понадобиться матери на табак", - ответил он. Лицо Вардана стало еще печальнее.
- Нет ли у тебя одной из этих книжек?
- Есть, я взял две штуки.
Вардан взял одну из них, просмотрел и возмущенным тоном сказал:
- Распространять такие книжки среди темного народа - какая глупость!.. Куда же он пошел потом?
- Мы вместе вышли из деревни, но он попросил меня оставить его. Мы расстались. Дудукджян направился в ближайшую деревню. Я долго смотрел ему вслед. Он шел быстро, точно его там ждали. Клянусь, что он сам не знал, куда шел, и все время менял дорогу, - произнес Айрапет несколько насмешливым тоном.
- Он, дорогой Айрапет, - возразил Вардан, - может быть, незнаком с тропинками ваших гор, но зато, уверяю тебя, он опытный проводник в общественных делах.
- Я тоже так думаю, - ответил Айрапет, сожалея о своей насмешке. - Видно, он много читал и много знает.
- Кроме этого, он благороден.
Но Айрапета не очень интересовал незнакомый юноша: он искал повода поговорить с Варданом о своей сестре. После рассказа Сары о любви Вардана и Лала Айрапет все время ждал, что Вардан откроет ему свою душу, так как для Вардана в этом доме Айрапет был самым близким человеком.
Но Вардан в эту минуту как будто забыл Лала и после рассказа Айрапета о Дудукджяне погрузился в глубокую думу. Потом он поднялся, чтобы уйти.
- Куда спешишь? - спросил его Айрапет.
- Пойду разыскивать Дудукджяна, - ответил он, - ты напрасно оставил его, он неопытен и неосторожен. Они вышли вместе.
- Пойдем в конюшню, - сказал Вардан, - уже несколько дней я не видел моих лошадей.
Вардан и Айрапет направились к конюшне. Проходя через двор, Вардан заметил Лала, которая умывалась у ручейка, текущего через их двор. Видно, она только что встала.
- Доброе утро, Степаник, - сказал Вардан издали.
Лала ничего не ответила и только кивнула ему, как-то таинственно улыбнувшись.
В конюшне стояло три лошади: одна Вардана, а две другие - его слуг Сако и Его - двух дюжих молодцов, преданных помощников Вардана.
- Сако, - обратился Вардан к одному из них, - сегодня нужно подковать лошадей и приготовить все в дорогу. Мы недолго останемся здесь.
Отдав это распоряжение, он подошел к лошадям посмотреть, отдохнули ли они настолько, чтобы в одну ночь пройти трехдневный путь.
Затем он приказал оседлать своего коня, вскочил на него и спросил Айрапета;
- В какую сторону отправился Дудукджян?
Айрапет указал рукой, и Вардан погнал лошадь.
Когда он удалился, Айрапета охватили печальные думы.
"Зачем он велел подковать лошадей? Что за приготовления? Неужели он уедет, не поговорив о Лала? И, наконец, почему он так взволновался, услышав о ребяческих выходках Дудукджяна?" Возвращаясь домой, он встретил свою жену, которая шла со скотного двора, держа в руке кувшин для молока.
- Ничего не сказал тебе Вардан? - спросила Сара, остановившись и поставив подле себя кувшин.
- Нет, не сказал, - ответил Айрапет печальным голосом, - он теперь какой-то скрытный.
- Я все уже знаю, - весело сказала Сара, - садись, расскажу тебе.
Супруги сели на повозку, стоявшую посреди двора.
Сара рассказала мужу все, что поведала ей Лала о своем ночном свидании в саду с Варданом. Лала не скрыла ничего, сообщив все подробности этого свидания. Вардан обещал поговорить с отцом и, если он не согласится, тайком увезти ее.
- Так вот для чего он приказал слугам приготовить коней! - оказал Айрапет, прикусив палец.
- Что ж, пусть увезет, - ответила Сара. - Если он не увезет Лала, то ее похитит негодный курд.
- Я ничего не имею против Вардана, - ответил Айрапет.
XX
Целый день ходил Вардан по деревням, разыскивая Дудукджяна. На его расспросы отвечали, что видели молодого человека в высоких сапогах, в европейской одежде, в широкополой шляпе, с посохом в руках и сумкой через плечо. И все в один голос называли его "хентом".
Под вечер Вардан вернулся в дом Хачо, так и не разыскав Дудукджяна.
Один из пастухов Хачо рассказал Вардану, что он видел приезжего господина в соседней деревне, где его окружили крестьяне-турки и били. Узнав в нем гостя своего хозяина, он спас его от остервеневших турок.
- Я ждал этого… - проговорил Вардан тихо и спросил:
- За что же его били?
- Не понял я, в чем было дело, - ответил пастух. - Хотел было посадить его на осла и проводить домой, но он отказался, говоря: "И пешком дойду". - Как он дойдет, когда ему все кости переломали?
Это известие очень огорчило Вардана; он знал силу палки турецкого крестьянина, в особенности, если она обрушивалась на армянина.
- Где ты оставил его? - спросил он.
- На полдороге. Он шел, едва передвигая ноги.
Только зажгли огни в доме, как явился Дудукджян, усталый и в грязи с ног до головы. Вардан ожидал, что он сейчас же расскажет о побоях крестьян, но Дудукджян даже не намекнул об этом, только на лице его было написано глубокое отчаяние.
Дудукджян улегся в углу комнаты, подложив руку под голову.
- Не одолжите ли мне табаку? - спросил он Вардана, - у меня весь вышел.
- Сейчас, - ответил Вардан и подал ему табачницу.
Дудукджян дрожащими руками скрутил папироску и закурил.
- Настоящий сфинкс, чистая загадка этот народ! - говорил он словно сам с собою. - Как ни ломай голову, как ни изучай его, все же не узнаешь, каков он. Этот народ или не имеет истории или же уродливый продукт ее.
Он замолчал и начал пускать изо рта густые клубы дыма, точно хотел вместе с дымом рассеять тоску, давившую душу.
Вардан тоже молчал и смотрел на взволнованного юношу глубоко сочувствующим взглядом. Он напоминал Вардану бабочку, которая, кружась вокруг свечи, старается потушить огонь своими крылышками.