Потемкин был удивлен неожиданным появлением своего старого товарища по университету, Михаила Волкова, которого он узнал с первого взгляда, несмотря на то, что более десяти лет его не видал.
- Что ты на меня таращишь глаза? Обнимай старого товарища!
- Постой… постой, - холодно было заговорил Потемкин.
- Что стоять! Я сяду, я устал. Эй, скобленое рыло! Добрую чарку вина и кусок мяса: я чертовски проголодался, - удобно располагаясь на диване, громко проговорил вошедший, обращаясь к камердинеру Потемкина, который от удивления стоял с раскрытым ртом.
- Постойте, говорю вам, государь мой! Кто вам дал право распоряжаться моими людьми?
- Простите, ваше превосходительство, ваше высокопревосходительство! Я думаю, Мишка Волков имеет на это некоторое право, - насмешливо кланяясь Потемкину, проговорил вошедший. - Эх, брат, Григорий Александрович! Не хорошо забывать старых друзей! Может, ты меня не узнал? - добавил он.
- Нет, я вас узнал, государь мой.
- А если узнал, то к чему это "государь мой"? А ты чего тут торчишь, скобленое рыло? Брысь! - топнув ногой, комически крикнул Михаил Волков.
Дворецкий Потемкина моментально исчез.
На странном госте Потемкина была надета не менее и странная одежда.
На нем был надет не то казакин, не то суконный кафтан какого-то странного покроя, полупольский, полурусский, с нашитыми спереди снурами; полы и подол, а также рукава были обложены мерлушкой. Широчайшие шаровары впрятаны в огромные сапоги. В руках он мял меховую шапку или скорее какой-то шлык.
Собою он был богатырь-детина, рослый, плечистый, с круглым, отекшим и красным от частых возлияний Бахусу лицом и с таким же носом.
Серые глаза его, окаймленные широкою бровью, были хитры и проницательны. Вечно насмешливая и полупрезрительная улыбка не сходила с толстых и мясистых губ.
До черных лохматых волос и бороды, кажется, давным-давно не касались ни щетка, ни гребенка.
- Мне желательно знать, что вам угодно и зачем вы ко мне пришли? - не скрывая своего неудовольствия, хмуро проговорил Потемкин.
- Мне угодно первое: выпить и закусить, второе - посмотреть на тебя, а в третьих - занять у тебя денег, виноват: у вас, ваше превосходительство.
- Скажите, давно вы с ума сошли?
- Слушай, Григорий, если ты таким тоном будешь со мною разговаривать, то, клянусь, я тебя поколочу!
- Выйдите вон!
- Что такое?
- Вон, говорю вам!
- Ох, Григорий, не шути! Быть тебе битому! - вставая с дивана и выпрямляясь во весь свой огромный рост, полунасмешливо, полусерьезно проговорил Волков.
- Я позову людей.
- Зови! Пусть посмотрят люди, как я тебя "дубасить" буду.
- Это черт знает, что такое!
- Не петушись, Потемкин! Садись и слушай.
- Не слушать я тебя буду, а пошлю за полицией.
- Ой-ой, как страшно! Ох, Григорий, не дури! Садись и слушай. Садись, говорят тебе.
При этих словах Михайло Волков в охапку схватил Потемкина, не посадил, а бросил его на диван, и сам сел с ним рядом.
- Сиди смирно и слушай.
Волей-неволей пришлось Григорию Александровичу покориться, потому что тяжелая лапа "приятеля" крепко держала его за руки.
- Что тебе надо? - чуть не упавшим голосом спросил у него Потемкин.
- Я уже сказал тебе, вина, закуски и денег.
- Ни того, ни другого, ни третьего ты не получишь.
- Получу, Григорий, получу, ваше превосходительство! Сам ты будешь меня угощать, сам и денег мне давать, да еще спрашивать, довольно ли?
- Едва ли когда ты этого дождешься!
- Да и ждать нечего, сейчас все будет.
- Посмотрим.
- Смотри и слушай, какое слово тебе я молвлю.
- Какое?
- А вот слушай. Появился у тебя, Григорий свет Александрович, лютый ворог, который поперек твоей счастливой дороги стал. Загородил он тебе, сердечный друг, дорогу так, что ни тпру, ни ну: сворачивай назад! Сиречь: шел ты путем-дорогой и повстречался с силою богатырем могучим, и во веки веков тебе одному не спихнуть, Григорьюшка, с той дороги того богатыря могучего. А хочется тебе убрать его, да силенки не хватает! - быстро посматривая на Потемкина, насмешливо проговорил Волков. - И про то ты, Григорий Александрович, забыл, что где силой не возьмешь, можно взять умом да хитростью, да еще деньгами, - добавил он, не спуская своего проницательного взгляда.
- Как, Михайло, ты знаешь? - как-то глухо воскликнул Потемкин.
- Знаю, ваше превосходительство, все знаю: ведь я всезнайка. Чай, помнишь, такой кличкой обзывали меня товарищи, когда мы с тобой набирались уму-разуму в нашей alma mater?
- Ты знаешь, что князь…
- Договаривай! Князь Петр Михайлович Голицын - твой непримиримый враг. Я это хорошо знаю и тебе очень хочется отделаться от него, т. е. спихнуть его с дороги, да то лихо, что князь-то богатырь, орел! Ну, где тебе с ним сладить?
- Как ты узнал? Как мог проникнуть в тайник моей души?
- Колдун я, читать умею даже то, что в твоей душе написано.
- Я никому ни слова не говорил, я ни с кем не делился тем, что у меня есть на сердце. Как же ты узнал? Как проник в глубину моей души?
- Про то, приятель, после. Теперь скажи: крепко хочется тебе убрать князька с дороги?
- Что спрашиваешь?
- А если я спрашиваю, то ты ответ держи.
- Кажись, ничего бы не пожалел, - чуть не про себя, тихо проговорил Потемкин.
- Да уж, брат, за такое дело денег жалеть нечего. На твоем месте я или кто другой также ничего бы не пожалели. Говори, сколько дашь?
- Да ты, Михайло, что?
- Я - ничего. Спрашиваю: сколько дашь мне за работу?
- За какую работу? - притворно удивляясь, воскликнул Потемкин.
- А ты, ваше превосходительство, не ломайся! Не играй со мной "комед", говори сразу, сколько дашь?
- А ты скажи, Михайло, как выполнишь, как задумал убрать князя с моей дороги?
- Тебе не все ли равно?
- Ну, нет, не все равно. Убийства я не хочу, не желаю.
- Да ты что же, ваше превосходительство, за разбойника, что ли, меня принимаешь, за подкупленного злодея? За это надо бы тебя отдубасить, ну, да черт с тобой! Прикажи подать вина и закуски: я голоден, как тысяча чертей. За чарою зелена-вина мы с тобой, ваше превосходительство, и поговорим и пообсудим, как нам князька к рукам прибрать.
- Сейчас, сейчас. Подай вина и закусок! - приотворяя дверь, приказал камердинеру Потемкин.
IX
Неожиданный гость Потемкина, Михаил Волков, происходил из дворянского захудалого рода. Его отец, неслужилый дворянин, оставил ему порядочное состояние, которое он прокутил и промотал в самое короткое время.
Знакомство Потемкина с Волковым началось с университетской скамьи.
Потемкин, как известно, ходил на лекции в только что основанный (в июле 1755 г.) Иваном Ивановичем Шеваловым московский университет.
Там он познакомился или, скорее, подружился с Михаилом Волковым, разбитным парнем, веселым говоруном.
В то время отец Волкова присылал сыну на содержание в Москву порядочную сумму денег.
А между тем Потемкин, получая скудные средства от своих воспитателей, часто бедствовал.
Отец Потемкина, отставной подполковник Александр Васильевич, давно уже умер, мать - тоже, и в воспитании молодого Григория Потемкина принял участие родственник его по матери - генерал-поручик Загряжский.
Приятели Григорий Потемкин и Михаил Волков занимались науками довольно лениво и плохо, проводили больше времени в писании смешных сатир и эпиграмм на своих профессоров и на начальство. За невнимание и нерадение к наукам Потемкина и его приятеля Волкова поставили на степень последних студентов и наконец в 1760 г. обоих выключили из университета.
Карьера будущего "великолепного князя Тавриды", "наперстянка северной Минервы", баловня судьбы и счастья, казалась совсем испорченной, разбитой, и Григорию Потемкину одно оставалось, отдаться своему призванию - поступить в монахи.
Мысль эту он давно лелеял и делился ею с своим приятелем, Мишей Волковым.
- Пойду в монахи, буду непременно архиереем.
- Не мели пустого, Гришуха… Ну, какой ты монах? У тебя глаза и лицо не монашеские; с таким рылом в калачный ряд не ходят! - возразил ему Волков.
- Не архиереем, так важным министром буду.
- Еще кем не хочешь ли быть? Ведь ишь, что выдумал - министром!
- И буду, непременно буду!..
- В ту пору, Гришуха, как ты будешь министром, не забудь меня, многогрешного Михайлу.
- Зачем забывать… Ты, приятель, теперь меня из нужды выручаешь, а в ту пору я тебя стану выручать. Долг платежом красен.
- Никак, Гришуха, ты и на самом деле надеешься быть министром? - насмешливо удивляясь, воскликнул Волков.
- Всенепременно буду! - с полной уверенностью отвечает Потемкин.
- А следует, Гришка, за это тебя поколотить.
- За что?
- Не мели пустого… Тебе ли быть министром?
- И буду.
- Молчи, не то побью!
- Не министром, так архиереем.
- Молчи, Гришка, бить буду!
Первое время по выходе из университета у Волкова водились еще деньги, присланные ему из деревни отцом, и Потемкин жил на полном содержании своего приятеля. Потом Потемкин, бросив мысль о монашестве, простился с Волковым, уехал в Петербург и поступил на военную службу.
Вскоре началась война. Григорий Потемкин уехал в действующую армию и быстро пошел в гору. А его приятель, Михаил Волков, остался в Москве без всякого занятия; впрочем, у него было занятие - проживать деньги. Отец Волкова, дряхлый старик, звал сына в деревню управлять хозяйством, но он не поехал.