Г-жа Бозе предавалась любовным утехам с некиим учителем немецкого языка. Так их и застал г-н Бозе, вернувшись из Академии. "Я же вам говорил, что мне надобно уходить", - попробовал вывернуться из неловкого положения немец. "Что мне надобно уйти", - поправил г-н Бозе, даже в эту минуту оставаясь блюстителем чистоты языка.
Когда виконт де Ноайль бросил юную г-жу М*, та, пребывая в отчаяньи, твердила: "У меня, вероятно, будет ещё много любовников, но никого я не полюблю так, как любила виконта де Ноайля".
Однажды, когда у г-жи де Эпарбе было любовное свидание с Людовиком XV, король сказал ей:
- Ты жила со всеми моими подданными.
- Ах, государь!..
- Ты спала с герцогом Шуазелем.
- Но он так влиятелен!
- С маршалом Ришелье!
- Но он так остроумен.
- С Монвилем.
- У него такие красивые ноги!
- Хорошо! Ну а герцог де Омон? У него-то ведь нет ни одного из этих достоинств.
- Ах, государь, но он так предан вашему величеству!
Узнав, что некая особа лёгкого поведения вышла замуж за человека, слывшего до тех пор вполне добропорядочным, г-жа де Л* заметила: "Даже будучи потаскушкой, я всё равно осталась бы честной женщиной: мне и в голову бы не пришло взять в любовники того, кто способен на мне жениться".
Гостя у г-жи дю Шатле, Вольтер разговорился в её будуаре с аббатом Миньо, тогда ещё совсем ребёнком. Он посадил мальчика к себе на колени и принялся его поучать: "Друг мой, успеха в жизни добивается лишь тот, кого поддерживают женщины. Значит, их нужно изучать. Запомните же, что они все - лгуньи и шлюхи". - "Как все? Что вы мелете, сударь?", - вспыхнула г-жа дю Шатле. "Сударыня, - возразил Вольтер, - детей грешно обманывать!".
Я советовал г-ну де Л* вступить в брак: партия казалась мне удачной. "Зачем мне жениться? - удивился де Л*. - Если я обзаведусь женой, то только в исключительном случае избегну рогов, тогда как оставшись холост, уж наверняка не сделаюсь рогоносцем".
Г-жа де К* сказала г-ну Б*: "Я люблю вас за…". - "Ах, сударыня, - пылко прервал он её. - Если вы знаете за что, я пропал!".
"Даже в юности, - говаривал мне М*, - мне нравилось увлекать женщин, а не соблазнять их и уж подавно не развращать".
Однажды мой сосед по столу, указав на женщину, что сидела напротив него, спросил меня, не жена ли она человеку, сидящему рядом с ней. Я же, заметив, что последний за всё время не перемолвился с нею ни единым словом, ответил: "Одно из двух, сударь: либо они незнакомы, либо она его жена".
М* говорил мне, что в общении с женщинами ему неизменно помогали такие правила: "Всегда хорошо отзывайся о женщинах вообще, хвали тех, кто тебе нравится, а об остальных не говори вовсе; водись с ними поменьше, остерегайся им доверять и не допускай, чтобы твоё счастье зависело от одной из них, пусть даже самой лучшей".
"Допускаю, что умный человек может сомневаться в верности любовницы, - смеясь говорил г-н Д*. - Но сомневаться в неверности жены может только дурак".
Одному холостяку посоветовали жениться. Он отшутился, но так остроумно, что ему сказали: "Жене такого человека, как вы, скучать не придётся". - "Если она будет хорошенькой, конечно, нет - она станет развлекаться тем же, чем и все остальные", - подхватил он.
Г-н де Ф*, зная, что у его жены есть любовники, тем не менее вспоминал порой о своих супружеских обязанностях и правах. Однажды вечером он решил ими воспользоваться, но жена ответила ему отказом.
- Разве вам не известно о моей связи с М*? - возмутилась она.
- Велика важность! - возразил де Ф*. - Вы же были в связи с Л*, С*, Б*, Т*?
- Это совсем другое дело. Я не любила их, а лишь уступала своей прихоти. А вот к М* у меня подлинное чувство.
- Простите, не знал…
Больше они к этой теме не возвращались.
Когда эту историю рассказали г-ну де Р*, он воскликнул: "Возблагодарим Господа за то, что он сподобил людей довести брак до такой утончённости".
После возвращения Карла II Милтону предложили вновь занять его былую и весьма доходную должность. Жена уговаривала его согласиться, но он ответил: "Ты женщина и мечтаешь ездить в карете, а мне хочется остаться честным человеком".
Знаменитый Бен Джонсон говаривал, что каждый, кто берёт музу в жёны, умирает с голоду, тогда как тот, кто делает её своей любовницей, живёт припеваючи. Эти слова напоминают замечание Дидро - я сам слышал от него эту фразу - о том, что литератор, если он человек разумный, может сойтись с женщиной, способной состряпать книгу, но жениться должен лишь на женщине, которая умеет состряпать обед. Но есть ещё одна более приятная возможность: не брать в любовницы женщину, пишущую книги, а в жёны - вообще никакую.
Когда М* упрекнули в холодности к женщинам, он ответил: "Я мысленно нарисовал себе образ женщины, каких мало, и он ограждает меня от женщин, каких много. Поверьте, я весьма признателен этой придуманной мною даме".
Некая девица покаялась на исповеди: "Святой отец, я очень уважала одного молодого человека". - "Уважала? Сколько раз?" - спросил исповедник.
Когда г-н де Ришелье на светском приёме стал увиваться за г-жой де Брион, дамой очень красивой, но, по общему признанию, глуповатой, не обращая внимания на г-жу де Тальмон, последняя сказала ему: "Сударь, зрение у вас безусловно отличное, но вот на ухо вы, кажется, немного туговаты".
М* говорил о принцессе де*: "Она из того сорта женщин, которых нельзя бросить. Значит, остаётся одно: изменять ей".
"Женщины так обесславили себя, что мужчинам уже неловко хвалиться успехом у них", - любил говорить Дюбюк.
Когда г-жа Крамер, проведя несколько лет в Женеве, вернулась в Париж, её спросили: "Что поделывает г-жа Троншен?" (Эта особа отличалась редкостным безобразием.) - "То же, что и раньше: нагоняет на всех страх", - ответила г-жа Крамер.
Однажды один священник похвастался принцу Конде, что сумеет без подготовки сказать проповедь на любую тему. Назавтра принц прислал ему эту "тему" - то было изображение фаллоса. Проповедник получил сей возвышенный предмет в ту минуту, когда уже выходил из ризницы; тем не менее он не растерялся, взошёл на кафедру и начал: "Лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну огненную".
Увидев, как герцогиня де Олон строит глазки собственному мужу, её любовник воскликнул: "Вот ведь шлюха! Только мужа мне ещё не хватало!" - и тут же ушёл.
М*, старый холостяк, любил повторять в шутку, что брак - слишком совершенное состояние для несовершенного человека.
У г-на д'Омона где-то в провинции скончалась жена. Не прошло и трёх дней после её смерти, а он уже сидел в чьей-то гостиной за картами.
- Д'Омон, - говорят ему, - это неприлично. Нельзя же играть в карты через день после смерти жены!
- Ба! - отмахивается он. - Я ещё не получил извещения о её смерти.
- Всё равно это нехорошо.
- Полноте! Я же играю по маленькой.
А.С. Пушкин вспоминает и откровенничает
Старый генерал Щ. представлялся однажды Екатерине II. "Я до сих пор не знала вас", - сказала императрица. "Да и я, матушка государыня, не знал вас до сих пор", - отвечал он простодушно. "Верю, - возразила она с улыбкой. - Где и знать меня, бедную вдову".
Одна дама сказывала мне, что если мужчина начинает с нею говорить о предметах ничтожных, как бы приноравливаясь к слабости женского понятия, то в её глазах он тотчас обличает своё незнание женщин. В самом деле: не смешно ли почитать женщин, которые так часто поражают нас быстротою понятия и тонкостью чувства и разума, существами низшими в сравнении с нами? Это особенно странно в России, где царствовала Екатерина II и где женщины вообще более просвещёны, более читают, более следуют за европейским ходом вещей, нежели мы, гордые Бог ведает почему.
Князь Потёмкин во время очаковского похода влюблён был в графиню ***. Добившись свидания и находясь с нею наедине в своей ставке, он вдруг дёрнул за звонок, и пушки кругом всего лагеря загремели. Муж графини ***, человек острый и безнравственный, узнав о причине пальбы, сказал пожимая плечами: "Экое кири куку!"
Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам. "Я женат", - отвечал Рылеев. "Так что же, - сказал Дельвиг, - разве ты не можешь отобедать в ресторации, потому только, что у тебя дома есть кухня?"
Дуров - брат той Дуровой, которая в 1807 году вошла в военную службу, заслужила Георгиевский крест и теперь издаёт свои записки. Брат в своём роде не уступает в странности сестре…
Страсть его к женщинам была также очень замечательна. Бывши городничим в Елабуге, влюбился он в одну рыжую бабу, осуждённую к кнуту, в ту самую минуту, как она была уже привязана к столбу, а он по должности своей присутствовал при её казни. Он шепнул палачу, чтоб он её поберёг и не трогал её прелестей, белых и жирных, что и было исполнено; после чего Дуров жил несколько дней с прекрасной каторжницей.
А.С. Пушкин спросил казака, возвращающегося с долгой службы, что он сделает, если узнает об измене жены. "Коли на зиму сена припасла, так и прощу, коли нет, так побью".
…То, что я могу сказать тебе о женщинах, было бы совершенно бесполезно. Замечу только, что чем меньше любим мы женщину, тем вернее можем овладеть ею. Однако забава эта достойна старой обезьяны XVIII столетия. Что касается той женщины, которую ты полюбишь, от всего сердца желаю тебе обладать ею.