ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
Аист свободу принес,
Ключи на серебряном блюде,
Без отца и без матери рос, –
Теперь я раскаялся, люди.
Теперь я примерный пацан,
На станке прогоняю детали,
Сегодня выполнил план,
И даже премию дали.
Тетради купил, фломастер,
"Неграмотным быть негоже", -
Напутствовал в цехе мастер,
В школу рабочей молодежи.
Достойный теперь гражданин,
В театр хожу и в кино,
Стороной обхожу магазин,
Сгубило когда-то вино.
Жизни другой хочу,
Другая жизнь не приспела,
"Партии слава!" – кричу,
Радею за общее дело.
Встретил свою половину –
Дом, семья и работа.
Полюбил душой Катерину,
Семейною стала забота.
Жили бедно и просто,
Были честней и добрей,
Доходили нечасто до тоста,
За здравие пили людей.
Аист детишек принес,
Ключ от квартиры на блюде,
До мастера в цехе дорос…
Так жили советские люди.
ВАГНЕР
Показал Европе фигу,
В супе – стручки фасоли,
Вагнер приехал в Ригу
В поисках лучшей доли.
Вагнер загнан в тупик,
Просрочены все договоры,
Композитор – вечный должник,
Идут по пятам кредиторы.
Не понравился Вагнер оперу,
Сидел в Парижском централе,
Композитор задумал оперу,
Где властители все в опале.
Срок достойно волок
С французскими зеками вместе,
Отбили в хате уголок,
Где писались белые бестии.
Тяжелый выдался век,
Низок в тюрьме потолок,
Вагнер – матерый зек,
Месяц в тюрьме отволок.
Откинулся Вагнер крутым,
Композитор без трех минут,
По Европе стелется дым
Революций и новых смут.
Вагнер, бесспорно, гений,
В опале постоянно при этом,
Из многих разных мнений
На родине он под запретом.
Желание неволи пуще,
Дьявол рядом летел,
Оказался Вагнер в гуще
Темных, неправых дел.
Непонятны Вагнера ноты,
Вручную вращал он лопасть,
То поднимался в высоты,
То падал в бездонную пропасть.
ЖМУЛА
Жаркое солнце Стамбула,
Туриста узнали по харе,
В толпе затерялся Жмула
На шумном турецком базаре.
Покупает беглец помидоры,
Прячут турчанки лица,
Ходила здесь Феодора,
Известная в мире блудница.
Это криминальные разборки,
Севастопольский скачок,
То равнины, то пригорки,
Жизни крутится волчок.
На базаре тары-бары,
Под навесом чайхана,
В чайхане большие нары,
Жмула чуствует – хана.
Это криминальные разборки,
На прощание дерзкий тост,
Жмулу выдали наколки,
Пали киллеры на хвост.
Зависал на пирсе Жмула,
Черноморский легкий бриз,
Уперлось в спину дуло,
Покатился Жмула вниз.
Жаркое солнце Стамбула,
Под навесом стоит кальян,
Надежно спрятано дуло,
Жмула скатился в бурьян.
Это криминальные разборки,
Тихо выстрел прозвучал,
Отомстили овцам волки,
Севастопольский причал.
ЛОХАНУЛСЯ
Опер до вечера пас,
В кармане желанный билет,
Выбил словесный запас,
Накинул на руку браслет.
Опер сработал красиво,
Ходил незаметно краями,
В кармане – поддельная ксива,
И вексель с большими нулями.
Ветер осунулся в поле,
Над подьездом погас фонарь,
Хватит бегать на воле,
В СИЗО пустует шконарь.
Старый вулкан проснулся,
Земная скрипнула ось,
Сам виноват – лоханулся.
Не надейся, братан, на авось.
Русских погубит авось,
Авось – это дикое поле,
Криминалом пропитан насквозь,
Осталась нетронутой воля.
Капать может над всеми,
Большой не проглотишь кусок,
Проросло прокурорское семя,
Большой наболтали срок.
Строки написаны кровью,
Не один износил бушлат,
Трудно дружить с любовью,
Когда в спину глядит автомат.
СВЯТОЙ КРЕСТНИК
Царапал мальчишка гвоздем
На шершавой и грязной стене:
Весенним солнечным днем
Ангел приснился мне.
Взял он мальчишку за руку,
Прикоснулся рукой к голове,
Они вместе вышли за реку,
Скрылись в высокой траве.
Весеннее солнце светило,
От жестокости мальчик устал,
Спокойно и радостно было,
Ангел крестик достал.
Под сиреневым встали кустом
Двое в огромной Вселенной,
Осенил он мальчишку крестом,
Вечным, добрым, нетленным.
Ты свободным рожден, сынок,
Черной напасти не бойся,
Испытательный выпал срок,
Святою водой умойся.
Мальчик нащупал крестик,
Приложил желанно к губам,
Святого ангела крестник
Вошел в спасительный храм.
Привиделось мальчику диво:
Святая, яркая жизнь,
Все было прекрасно, красиво,
Шепнул ему ангел: "Держись".
По темным шел корпусам
В поисках счастья и правды,
Прикоснулся он к чудесам –
Будет мальчишка оправдан.
РУССКИЙ ПРОВИДЕЦ
Брошен в темницу монах,
Хлебает баланду провидец,
Екатерины увидел прах,
И жизней других очевидец.
Бежит разгневанный Павел,
Правду режет Авель,
Недолго любезный правил,
Завял задушенный щавель.
Двадцать лет отволок монах,
В холод бросало и в жар,
Видел империи крах,
Московский видел пожар.
Не видел провидец карт,
Не видел поля сражений,
Попал в капкан Бонапарт,
Неизбежно его поражение.
На волю загнал маляву,
Чешут владыки репы,
Падение предрек и славу,
Указал декабристам на склепы.
Информацию считывал Авель,
Летели из космоса цифры,
Ловил космический гравель,
Открывал тайные шифры.
Превращались цифры в мысли,
Поток наращивал гравель,
Крымские войны нависли,
Революции видел Авель.
Маляву прочел Николай,
Потерял присутствие духа,
Увидел империи край,
Безвольный, ему погремуха.
Не знал пророк Интернета,
Вещал, не взирая на ранги,
Не готовили ему ответы,
Провидец покруче Ванги.
Остался в истории Авель,
На Россию направлен поток,
Лови космический гравель,
Как великий русский пророк.
БАШНЯ ГРИФОНОВ
Квартал аптечный
Обходят власти,
Турист беспечный
Ищет счастья.
Башня грифонов,
Веером цифры,
Тайны законов
Скрывают цифры.
Формулу вечности
Ищут зеваки,
Пребывают в беспечности
Тайные знаки.
Тайные цифры
В небесной власти,
Скрывают шифры
Формулу счастья.
Проси за себя
Скромно, умеренно,
Грифоны тебя
Наградят уверенно.
Преклонит колени
Субъект мироздания,
Грифонов тени
Исполнят желания.
Нервно дышу,
Прикрыты веки,
Свободы прошу –
Надолго, навеки.
Надоели шмоны,
Хозяин наглеет,
Притихли грифоны –
Проситель борзеет.
Замерли тени,
Собрали сходняк,
Присел на ступени, –
Расстроен, обмяк.
Седьмой грифон
Базар ведет,
Задал тон,
Сорвался в полет.
Пролетел над башней,
Не выдал лишнего,
День вчерашний –
На суд Всевышнего.
Безмолвны шифры,
Пустынна дорога,
Семерка – цифра
Господа Бога.
Квартал аптечный,
Башня грифонов,
Влился, беспечный,
В толпу миллионов.
ЛИШНИЕ
На свободу, братишка, пора,
В разгаре знойное лето,
Затянет черная дыра,
Не увидишь желанного света.
По северу дуют ветра,
Метелей смертельное пение,
Зона – черная дыра,
Сильно ее притяжение.
Прости меня, мать,
В тревоге и грусти скорбя,
Не придется сына обнять,
Растратил на мелочь себя.
Выйди в чистое поле,
Постой недолгую малость,
Там гуляет вольная воля,
Там детство и юность осталась.
Впереди – загробная вечность,
Не оставил в жизни следа,
Порой простая человечность
Больше приносит вреда.
Растратил жизненный пыл,
Зека никто не приветит,
Кто правильно, угодно жил,
Того никто не заметит.
Липкую ткут паутину,
Ждет арестанта забой,
Палками бьют скотину,
Когда гонят ее на убой.
Что нужно от нас Всевышнему –
Скрыто до судной субботы,
В жизни всегда есть лишние
Для черной и грязной работы.
Гениально соткана сеть:
Малина и вольная ягода,
Кому жить, кому висеть
Кем-то расписано загодя,
СЕМЕЙКА
Хаты тесные, грязные,
Плесень, грибок по углам,
Мы, молодые и разные,
Лежим по пустым шконарям.
Рядом лежит Ферапонтов,
Карантин – тягучая шняга,
Парень с форсом и понтом,
С детства бездомный бродяга.
Из детдома дернул подростком,
Непонимания возникла стена,
Жил по подвалам неброским,
Погремуху выбрал Струна.
Новичками забит карантин,
Следаки подгоняли план,
Подсел татарин Гантин –
На сабантуе подрался пацан.
За общаком забиты скамейки,
На досуге смастерили коня,
Так возникла семейка:
Струна, Гантин и я.
Струна дерзкий, упертый,
Стучали в домино дотемна,
Обычно садился четвертый,
Рулил новичком Струна.
Мне кто-то крикнул "Привет!",
Зоны исходил и страну,
Через долгих десять лет
На этапе встретил Струну.
Гантин не взял высоту,
Оказался братан бессилен,
На воле полез в наркоту,
Там бизнес давно распилен,