ОТЛЯН
Суровый лагерь Отлян,
Горы со всех сторон,
Мальчишку зовут Толян,
И сотни таких же, как он.
В лагере злобные нравы,
Солнце уходит в зенит.
"Взрослые, вы не правы", –
Детский взгляд говорит.
Забит до отказа Отлян,
Сидят за копейки и граммы,
В детских глазах туман,
Давно не видел он мамы.
Опостылели тусклые рамы,
Забыто живут, не любя,
Кровь побежала из раны,
Калечат дети себя.
Мечтают попасть на больничку,
Будь проклят тот приговор,
Из хлеба он вылепил птичку,
С нею ведет разговор.
Улететь бы отсюда птичкой,
Цветы собирать по весне,
Проститься с лагерной кличкой,
Забыться в ласковом сне.
Суровый лагерь Отлян,
Налита в стакан кислота,
Прощается с жизнью Толян,
В небо зовет высота.
Погоди травиться, Толя,
Прибудет в лагерь комиссия,
Победит здравая воля,
Выйдет тебе амнистия.
Уральские синие горы,
Узкие тропы, откосы,
Сидят малолетние воры,
В глазах – немые вопросы.
Преступление детям – шалость,
Не видят они препоны,
Потеряли люди жалость,
Волчьи царят законы.
Не помнил Толя отца,
Ждал его много лет,
Помнил ларек у дворца,
Несчастный блок сигарет.
Суровый лагерь Отлян,
От бараков – косая тень,
Вышел на волю Толян
В солнечный ласковый день.
Прощались с Толей друзья,
Слепило им солнце глаза,
Плакать на зоне нельзя,
Катилась скупая слеза.
Увидел маму, сестренку,
Будет радостным путь,
Сунул девочке птичку,
Уткнулся матери в грудь.
Забит до отказа Отлян,
Скрыт в горах от людей,
Кто-то выполнил план,
Кто-то защитил детей.
Уральские синие горы,
Суровый каменный пояс,
Уносит Толю в просторы
Зеленый грохочущий поезд.
ЧИФИРНУЛИ
Чифир в тюрьме необходим,
Он гонит кровь по кругу,
Мы не ходим, мы сидим,
Мы привязаны друг к другу.
Хапанули желтого китайца,
Сидим в плену у вечности,
Кровь омывает яйца
И прочие конечности.
Мотор стучит повышенно,
У сердца – скоростное пение,
Табачным дымом дышим мы,
Повышая градус опьянения.
Чифир – крепленое вино, –
Бытует это мнение,
Неприязнь легла на дно,
Приходит в норму настроение.
Хапанули желтого китайца
Маленькими, редкими глотками,
Чифира на два пальца,
А творит в крови цунами.
По кругу ходит пойка,
Поднималися на борт.
Братишка, песню спой-ка
Про Ванинский суровый порт.
Про седую Колыму,
Про далекие этапы спой-ка,
Пьем чифир по одному,
Опустела наша пойка.
Чифирнули, в общем, классно,
Вечером заварим вновь,
Чай работает прекрасно,
Будоражит мысль и кровь.
КИЛЛЕР
Словом можно поднять,
Художником станет дальтоник,
Словом можно поднять,
Из рогатки стреляет Слоник.
Мирное лето московское,
Слоник стреляет, не глядя,
У станции метро "Разумовская"
Не один окровавленный дядя.
Журналисты придумали сказку:
Не глядя мочить наповал,
Снайпера накинули маску,
Высший поставили балл.
У профи вызывает улыбку
Способность суперстрелка,
Достать из невода рыбку
Способна любая рука.
Стрелять в открытое тело,
Промысел высший взять на себя,
Грязное, мерзкое дело,
Не убий, не убьют и тебя.
Шампанским на каменку брызни,
Тебя заказчик презрел,
За деньги лишает жизни,
Самому не уйти от стрел.
Бывший мент и насильник
Не вхож ни в какие понятия,
Не подает руки уголовник.
Только к иудам в объятия.
Не может ответить киллер,
В могилу зарыты детали,
За деньги устроил триллер,
Поставил себя вне морали.
РАЗГОВОР
"Мама, буду я милиционером,
Дадут наган и кобуру,
Обучусь хорошим я манерам,
Тебя с собою заберу".
"Станешь ты, сынок, ментом,
Научишься нахальству,
Будешь ты вилять хвостом,
Деньги добывать начальству".
"Мама! У нас хороший участковый,
Он даже охраняет лес,
Дом себе поставил новый,
Купил недавно "Мерседес"".
"Сынок, обзывают их ментами,
Мышей не довит кот,
Законы нарушают сами,
Не любит их народ".
"В кино честные менты,
Чужого не берут,
Не прячутся в кусты,
Бандитов ловят и не врут".
"Не держат честных там, сынок.
Честный не станет потрошить.
И пьет томатный сок,
С водкой просто все решить".
ПРИВОЗ И ПАРОВОЗ
На одесской барахолке
Дерибасовский туман,
Даму тронули за холку
И подрезали карман.
Завопила дама: "Ах!"
Была дама на сносях,
Будет всем теперь наука,
Это – дама Бори Глюка.
Примчался Боря Глюк,
Братва с ним для подмоги,
Залетным всем каюк,
Не видать им перемоги.
Перевернули весь Привоз,
Обозвали всех блядями,
Помощник Глюка Паровоз
Даже шарил за грудями.
Пока жена блажила,
Залетным кто-то цинканул:
"Братва, дело не в жилу,
Навар ваш утонул.
Дадут вам по рогам".
Повелись тут молдаване,
Деньги бросили к ногам
И растворились в тумане.
Задержали молдаван,
Клянутся те Бендерами,
Не знают про карман,
Удивлены такими мерами.
Покрыта кража мраком.
Обещал всем Паровоз
Залетных ставить раком,
Чтобы помнили Привоз.
ГНОМ И ГЛОК
Вышел в мае на свободу
На улице Российской,
Стою, смотрю на воду
В стороне сибирской.
Родом я издалека,
Надо срочно на Урал,
На проспекте Ермака
Домик мой стоял.
Снесли, подлюги, домик.
Мне чиновник говорит:
"Ты после зоны гномик,
Портил домик вид".
Чиновник мечет громы:
"Шел бы, лагерный битюг,
Там мэра нашего хоромы
И других народных слуг".
Меня давно списали,
На своей земле стою,
Не готовят здесь на сале,
Здесь заморское меню.
На зоне я не знал
Такого беспредела –
В какой податься зал,
Куда мне бросить тело.
Воспитан на баланде,
Не мял чужих кроватей,
В этой тихой банде
Ни законов, ни понятий.
С "Мерседесами", с углами
Им бы в облаке парить,
С этими козлами
Бесполезно говорить.
Заткнул за пояс Глок,
Патронов больше сотни,
Жду народный блок
В темной подворотне.
Читать мне будут долго
Уголовный томик,
В меня вселили волка,
На зоне будет домик.
ЗАЛЫСИЛ
Опера грозили пистолетом,
Кричали, что я деньги скрысил,
Я их огорошивал ответом:
"Я не украл, я их залысил".
Старший опер меня стиснул:
"Сейчас, гаденыш, задушу,
Пиши, что деньги свистнул".
Залысил – в сотый раз пишу.
Сколько потеряли чисел,
В дознании бардак,
"Хрен с тобой, пиши – залысил,
Пусть разбирается следак".
Написал следак три тома,
Не один прочел словарь,
Работал ночью дома,
"Залысил" светит, как фонарь.
Обвинению не нужны проколы,
Советник долго уговаривал,
Рвал свои же протоколы.
"Залысил", – твердо я настаивал.
Следак не взял редут,
Хоть и полномочия превысил,
Отправил дело в суд,
В протоколе старое – залысил.
Адвокат мой Цукерман
Поддержал меня всецело:
"Это хитроумный план,
Мы развалим дело".
Прокурор попал крученый,
Перечитал большой объем,
Как юрист, в судах ученый,
Заявил: "Это авторский прием.
Смело выносите приговор,
Залысил – наше упущение,
Он берет нас на измор,
Залысил – открытое хищение".
Тут Цукерман встает к барьеру,
Голос на обвинение повысил:
"Доказательств нет, измените меру,
Он не похитил, он – залысил".
Судья выдала сполна:
"Залысил – красиво на заборе.
Смеяться будет вся страна,
Если "залысил" будет в приговоре".
Огласила справедливое решение:
"Значение "залысил" – объяснить,
Специалистам подготовить поручение,
Меру пресечения изменить".
Не помогли ученые лингвисты,
Полгода мучился следак,
Собирали консилиум юристы,
Дело развалилось. Висяк.
В архив дело списано,
В прессе разошлися мнения,
Прокуроры чешут лысины,
В закон готовят изменения.
Пью пиво на балконе,
Хочу авторитет повысить –
Пока прорехи есть в законе,
Еще деньжат залысить.
ТАНЯ
Звенят граненые стаканчики,
В парке музыкальная пора,
Отпечатков не оставят пальчики,
Танцуют заводные фраера.
Пары плавно движутся,
Выпьем по веселой, по одной,
В какой прочесть мне книжице
Про любовный вечер под Луной.
Музыка возводит в степень,
Сегодня я в душе романтик,
Чужой не нужен лепень,
Смущает белый бантик.
Соседка на меня косится,
Губы – нежности глоточек,
Платье синее из ситца,
Не шее розовый платочек.
С Таней старые знакомые,
Стояли рядом наши парты,
Были дни мои закованы,
Не любовь – сплошные карты.
Таня – стройная красавица,
Дарят ей букеты роз,
Она не может не понравиться,
Жизнь моя – наперекос.
Обменялись с Таней взглядами,
Кивнули разом головой,
В музыкальном вихре рядом мы,
Вот и сказка под Луной.
Жизнь – не розовый букет,
Мне с тобой бы под венец.
Был утвердительный ответ,
Сказки близился конец.
Быт с ухабами и ямами,
В жизни мизерна удача,
Хозяин твердо, прямо мы,
Веселясь, смеясь и плача.
Дети доставали нас вопросами,
По жизни проходили вновь,
Но стали дети взрослыми
И к ним пришла любовь.