<1891>
ГДЕ ЧЕРТ НЕ СМОЖЕТ, ТУДА БАБУ ПОШЛЕТ
© Перевод П. Дружинин
Один мужик с женой жил очень гоже,
А черту это - в горле кость:
Поссорить хочет, да никак не может,
Аж разбирает черта злость.
Не ест, не пьет, не опит и всё хлопочет,
А толку нет от черных дел.
Трет черт хвостом глаза, заплакать хочет,
Он сам себе осточертел.
Как вдруг глядит - шкулдык, шкулдык - бабуся
Как раз в деревню ту идет;
Черт думает: "Дай бабе поклонюся,
Авось она их разведет".
Пред бабой он предстал орлом-мужчиной,
Та аж ощерила клыки.
Черт бабе рассказал всё чин по чину,
Пообещал ей башмаки,
Как только муж, мол, женку отдубасит.
По-своему и клятву дал.
За дело бабка горячо взялася.
(Черт бабу очень тонко знал
Еще с тех пор, как яблоко украла Ева
В раю господнем где-то, там,
С того и богом проклятого древа,
Через которое пропал Адам.)
Вот бабка - шасть к той женке полегоньку,
Давай хвалить: что хорошо живут,
Что редко где найдешь такую женку,
А краше и не сыщешь тут.
А если женка знала бы секреты,
Как мужика приворожить,
Еще счастливей и дружней при этом
Они бы с мужем стали жить.
"Есть у мужчин под самым кадыком
Сердитый волосок один,
У спящего ты срежь его тайком,
Век будет как послушный сын!"
Дала тут женка бабе, что имела,
И баба с богом - за порог.
А женка с радости и завтрака не ела:
Уж то-то будет муженек!Мужик пахал близенько от ракит,
А баба мимо шла… шкулдык -
И стала вдруг. "Бог в помощь!" - говорит.
"Спасибо, - вымолвил мужик,-
Что слышала хорошего, бабуся?"
- "Ой, много слышала! Да вот
Не знаю, говорить ли, нет? Боюся!
Теперь на брата брат идет,
А женку верную попробуй-ка сыскать?..
И у твоей миленок есть;
Хвалилася, как будешь в поле спать,
Так бритвой голову, мол, хочет снесть…"
Сказавши это, марш в лесок старушка,
Легла у первого куста,
Следит и ждет; хоть кашель душит,
Но приоткрыть не смеет рта.
А женка с завтраком спешит, как может,
У ней своя тревога и нужда…
Вот на межу поставила дар божий
И кличет мужа, как всегда.
Муж что-то хмур. Поел чуть-чуть,
с оглядкой,
Лег и заснул он крепким сном…
В кармане женка роется украдкой,
Достала бритву - и тишком…
"А, резать, подлая ты душегубка! -
Он заревел, как шалый бык. -
Так вот какая ты, моя голубка!"
И стал тузить жену мужик…Проделка бабки черта удивила,
И он, страшась ее клыков,
Ей подал издали, надев на вилы,
Обещанную пару башмаков.
Тут черту мысль пришла попутно:
Не оболгала б баба и его,
Что он, мол, плод ее любви распутной
И мало ль там еще чего…
С тех пор, как черту что не удается,
Идет он к бабам избывать беду,
И постоянно среди баб толчется,
И тем порядок держит он в аду.<1891>
ХУДО БУДЕТ
© Перевод П. Семынин
Как на свет я появился,
Батька молвил: "Худо будет!"
Так и вышло: век томился,
Обижали бог и люди.
Чем же худо? Тем, что в марте
Я родился (пост великий,
Тяжкий месяц, в каждой хате
Стонут люди-горемыки).
Хлеб поели весь до крошки,
И картошки - лишь посеять.
И приварка нет ни ложки,
И скотина вся болеет;
Тут не то что горстки сена -
Нет соломки животине,
Нет дровишек ни полена,-
И в такой-то час - родины!
Бабке хлеба дай ковригу
И вина хоть шкалик тоже,
А крестить не будешь в риге…
Что тут делать - то ль одежу
Под залог нести сначала,
То ль продать сперва конягу?
Сел родитель, заскучал он,
Пригорюнился бедняга
И слезами вдруг залился,
Как над батькиной могилой:
"Худо сделал, что родился,
Проклянешь ты свет немилый".
Знать, накликал ненароком
Он беду недобрым часом.
Иль дурным кто глянул оком?..
Ну и доля ж удалася!
И сбылось ведь батьки слово!
Вот меня, прикрывши тряпкой,
Повезли крестить в Мокрово
Трое: кум с кумой и с бабкой.
А в Оборках мост сорвало.
Я едва живой был, слабый, -
Кум тогда, вздохнув устало,
Порешил - пусть крестят бабы!
Из реки водицы с илом
Кума горстью зачерпнула,
Надо мною покрутила,
Трижды на меня плеснула.
Вот и дело всё - ведь так же
Крестит ксендз, хоть главный самый,
Может, чем еще помажет,
Всё равно младенцу - яма!
Лишь бы сдать, живой покуда,
Чтоб родные не серчали, -
Мол, присматривали худо
Или туго спеленали…
Так на речке самочинно
Освятив мой дух безгрешный,
Крепко выпив - раз крестины,
В дом свезли меня поспешно.
Закусили также мигом,
Покумилися и - квиты.
Бабка - та взяла ковригу,
Шкалик водки, торбу жита,
Разошлися и уснули.
А меня мать колыхает:
"Спи, сыночек, люли-люли!.."
А как звать? - сама не знает.
Встав назавтра с зорькой ранней,
Мать стучит куме в окошко:
Мол, какое же прозванье
Дали сыну? Льну немножко
Принесла ей, круп и сала -
Всё, что в доме насбирала.
А кума была проворна,
Что не сбрешет - не собьется,
Крутит себе в сенцах жернов, -
Что ж, опять соврать придется.
И нашлась ведь: "Имя сыну
Ксендз искал сперва по святцам,
Долго думал благочинный,
Аж устал в листах копаться,
Ну и дал из "калиндарка"".
Мать бегом из хаты в сени,
Сердце бьется, стало жарко,
Шепчет имя в изумленье:
"Алиндарка, Алиндарка!"
Прилетела птицей к дому
И за люльку ухватилась;
Рада сыну, как святому,
Вся в слезах - разголосилась,
На руках меня качает:
"Вот так имечко попало! -
И целует и ласкает. -
Век такого не слыхала!.."
Так меня и кликать стали
Алиндаркою повсюду.
Ну, как звали, так и звали…
А с хозяйством вышло худо.
Летом конь издох, а вскоре
И телушка наша пала…
Мать же высохла от горя.
Вся поникла, захворала.
Три годочка протужила,
В марте ж рученьки сложила.
(Всё-то в марте - надо ж это?
Ну и месяц - злее нету!)
С той поры мой батька бедный
Стал угрюмым, как могила.
Сядет он, бывало, бледный:
"Что ж ты, женка, натворила?!" -
Скажет так и зарыдает.
(Кто ж услышит, кто узнает?)
После стал хозяйку сватать:
Надо ж щи варить кому-то,
За двором глядеть, за хатой,
Покормить курей и уток.
А иначе - плохо дело:
Без пригляда живность дохнет,
Поросят свинья поела,
И корова что-то сохнет.
Долго так искал он пары,
Да никто идти не хочет:
Одной - бедный, другой - старый,
Третья бог весть что лопочет:
"Алиндарку вон из хаты,
Хоть на улицу, хоть в люди.
Вот тогда согласна, сватай,
Так оно вернее будет".
Три недели думал батька,
Еще больше зажурился,
Всё распродал без остатка,
Стал бродягою, распился.
Так и помер под заплотом,
Запрокинувшись неловко;
Шапку я нашел за бродом,
А в той шапке золотовку.
Утром к нам приходит сотский,
С ним асессор, панов трое, -
Батьку резали на клецки
(В марте же стряслось такое!).
Тетка, надо мной опеку
Взяв, маленько подрастила
И к простому человеку
Жить за сына отпустила.
Но скончалася и тетка,
Стал я круглою сироткой.
Где ни днюю, ни ночую,
Всё беду я сердцем чую.
Пастухи в лесу сойдутся,
Тянут песни под березой,
У меня ж ручьями льются,
Отчего - не знаю, слезы.
Рос я так, послушный, кроткий,
Три раза уж причастился.
Вдруг зимою с шашкой, с плеткой
К нам урядник заявился.
Я сижу себе за печью,
Вью к лаптям своим оборы.
Плеткой он махнул за плечи:
"Сын твой, что ли? - молвит. - Хворый?"
- "Нет, не сын, - ответил отчим,-
Взял сиротку. Слава богу,
Парнем я доволен очень,
Уж такая мне подмога.
Рано встанет, поздно ляжет,
Будь то праздник или будень,-
Оженю его, уважу,
Будет годен богу, людям".
- "Годов сколько?" - гость пытает.
- "Двадцать", - отчим отвечает.
- "Как прозванье?" - "Калиндарка!.."
Гость строчит ответы шпарко:
Где родился, где крестили -
Записал всё и поехал.
Ну, конечно, угостили,
Дали торбочку орехов…
Так неделю мы прождали,-
Заявляется чиновник,
На груди блестят медали,
Лезет в хату: "Где крамольник,
Что Линдаркою зовется
И законы нарушает -
От рекрутства бережется,
Непокорством люд смущает?.."
В лес я ехать снарядился.
Батька кликнул, вхожу в хату,
А чиновник изловчился -
Бац меня, а после тату.
Я схватил его за груди,
В дверь шарахнул головою.
Он как рявкнет: "Гей вы, люди,
Тут разбой! Вперед, за мною!..
Тут рестант, бродяга скрытый,
Вон и лоб - заметно - бритый,
Всех вяжите! Снаряжайте!"
Снова - бац! "Кто? Сознавайся!"
- "Калиндар он, сиротина…"
Потащили по дороге
На веревке, как скотину.
И очнулись мы в остроге…
На острог снаружи глянешь,
Вроде там не так уж люто,
А как жить в нем, братцы, станешь -
Годом тянется минута.
Нет, уж лучше в хате голод,
И в дороге лютый холод,
Самый тяжкий труд на поле
Лучше той острожной доли.
Кто не видел в клетке птаху?
О железо бьется с маху,
Стонет, бедная, страдает,
Жить не хочет… помирает.
Раз лисицу мы поймали,
У забора привязали,
А она кружится, рвется,
Всё грызет, что попадется,
Себе брюхо распластала,
А в неволе жить не стала!
И змею свобода (манит:
В склянку сунь - начнет метаться,