* * *
А господин д’Артаньян прекрасно провел обеденное - и даже послеобеденное! - время в обществе очаровательной мадемуазель Жаклин. Правда, в присутствии ее кормилицы Эмилии - дамы чопорной и бдительной. Будучи воспитанной в строгости и богобоязненности, Эмилия не вмешивалась в беседу молодых людей, даже не особо прислушивалась к ним, заняв удобную для наблюдения позицию - в углу у дальнего окна гостиной. Она воспользовалась ситуацией и посвятила все время визита молодого дворянина своему давнему увлечению - вышиванию гладью сцен из Святого Писания. А ее воспитанница без умолку развлекала гостя, то декламируя ему строгий сонет Малерба, то читая с ним по ролям новую поэму-бурлеск "Смехотворный Рим" сеньора де Сент-Амана..
Смешные стихи Эмилии не понравились, фривольности и пикантности ее раздражали. А тут еще вовремя заглянула служанка, вызвала кормилицу из гостиной. Выйдя, Эмилия оставила дверь приоткрытой - на всякий случай, чтобы хозяйка не слишком давала себе волю.
Оказалось, в дом вошла уличная торговка со своими корзинками, предлагавшая мотки шелковых нитей для вышивания, недорогие кружева, ленты самых модных цветов и чулки - простые нитяные и шелковые. Были у нее и бумажки с модными узорами.
Пока Эмилия, присев возле окошка, изучала все это богатство, торговка - высокая синеглазая брюнетка - оказалась возле ведущих в гостиную дверей.
Там молодые люди веселились от души, попивая душистый шоколад и комментируя особенно удачные места поэмы. Радуясь отсутствию бдительной дуэньи, д’Артаньян подвигался все ближе к мадемуазель Жаклин. Наконец он даже взял девушку за руку, и она совершенно не возражала.
Белый котенок, любимчик Жаклин, привлеченный игрой пальцев, прыгнул к ней на колени.
- Очаровательное создание, - сказал д’Артаньян. - Сидит дома, никто на него не покушается, в политику он не вмешивается. И забот с ним меньше, чем с котами его преосвященства.
- А что случилось с котами его преосвященства?
- Одного украли. Кто и зачем - одному Богу ведомо. А кот какой-то экзотической породы, другого такого в Париже нет…
- Красивый? - с интересом уточнила Жаклин.
- Огромный, пушистый, серый… - Д’Артаньян стал припоминать приметы, которыми снабдил его отец Жозеф, не забывая ласкать нежные пальчики девушки. - Его привезли из Московии. Назвали Портосом. Наверное, это его преосвященство одного из наших мушкетеров-бретеров не вовремя вспомнил. Маркиз де Порто - настоящий великан, а этот кот, как утверждают в Пале-Кардиналь, тоже огромный.
- Так я знаю, кто его украл! - округлила глаза уже слегка раскрасневшаяся от волнения Жаклин.
- Кто?! - от неожиданности Шарль едва не выпустил из рук свою "добычу"…
Торговка прямо-таки приникла к дверному косяку.
Эмилия наконец заметила ее нахальство и вскочила.
- Что это вы, милочка, себе позволяете?! Ну-ка, забирайте свои корзинки и пойдите прочь!
Она даже замахнулась на женщину. Сюзанна - а кто бы это еще мог быть! - отшатнулась. Но ей непременно нужно было услышать, что думает мадемуазель Жаклин о похитителе кота. И Сюзанна была готова подраться с Эмилией за те несколько слов, позволяющих напасть на след.
Д’Артаньян же совместил приятное с полезным. Как бы в неудержимом порыве любопытства он придвинулся к мадемуазель Жаклин и даже обнял девушку правой рукой, левой удерживая ее маленькие ручки.
- В Париже есть женщина, которая разводит породистых кошек, - слегка дрожащим от волнения голоском принялась объяснять Жаклин. - Мой Снежок - от ее ангорской кошки Белоснежки. Она наверняка узнала, что у его преосвященства появился единственный на весь Париж кот из Московии! Но она не дурочка. Она вернет кота, когда убедится, что у ее кошек будут от него котята.
- И когда же, по-вашему, это случится?
- Не раньше чем через месяц!
- Черт побери!..
- О!..
Чертыхаться при даме - самый дурной тон. Д’Артаньян понимал, что нужно немедленно на коленях попросить прощения да еще выслушать длинную и суровую нотацию. И, чтобы не дать мадемуазель Жаклин возможности произнести хоть слово, он немедленно приник губами к ее губам.
Эмилия тем временем принялась звать на помощь горничную и лакея. Но Сюзанна уже услышала то, что ей требовалось. Подхватив корзинки, она кинулась наутек. Не зря она все это время выслеживала д’Артаньяна и Паскаля! А уж найти в Париже особу, которая разводит пушистых кошечек, будет несложно - не так много дам занимаются этим приятным промыслом.
Эмилия ворвалась в гостиную и попятилась.
- Госпожа… - прошептала она.
Жаклин, чье декольте было уже в полном беспорядке, оттолкнула кавалера.
Шарлю стало ясно, что пора бы откланяться.
- Мадемуазель, я счастлив, что видел вас и слышал ваш чудный голос! - искренне произнес он на прощание, целуя руку красавицы. - Надеюсь, я не слишком обременил вас своим присутствием?
- Ну что вы, месье д’Артаньян! Я всегда рада вашему приходу, - лукаво улыбаясь, ответила Жаклин. - Не каждый день можно встретить мушкетера, разбирающегося в литературе!
- Могу я надеяться на новую встречу с вами, мадемуазель?
- О, месье, в этом мире нет ничего невозможного… для смелых и решительных мужчин!
Эмилия схватилась за сердце.
Остаток пути до дома Шарль проделал незаметно для себя. В приподнятом настроении он даже не обратил внимания на унылую физиономию всегда жизнерадостного Планше. Но когда оказался в комнате, заметил, что постель непривычно аккуратно застелена, а на подоконнике появились подозрительные красные подтеки.
- А ну, сибарит, сознавайся, чего натворил? - грозно вопросил он слугу.
- Э-э… ваша милость, так вы вчера бутылку недопитую прямо на окно поставили… А я утром-то, как вы изволили на службу отбыть, решил в комнате прибраться, - затараторил Планше, бегая взглядом по углам. - Ну и… промахнулся по бутылке-то, задел за горлышко, а она возьми да и опрокинься! Вот!..
- И где же она?
- Ну… я ее вып… выбросил то есть…
- Недопитую?
- Так вылилось вино-то!..
- Все до капли?
- Почти…
- "Почти" - это сколько? Только не ври! - Д’Артаньян уже с трудом сдерживал смех, и ему стоило немалых усилий сохранять на лице суровое выражение.
- Полста… стаканчик примерно… ма-аленький…
- Ясно. Значит, имей в виду: стоимость бутылки вычту из твоего жалованья!..
- Да ведь вы, ваша милость, жалованья мне и так уже два месяца не платите! - с обидой воскликнул пройдоха.
- Не смей при мне говорить о деньгах! Лучше признавайся, что с постелью сделал?
- Пе-перестелил… По-постирать отдал…
- С чего бы? Она и так не грязная была?
- За-запачкалась, ваша милость… Вы вчера прямо в сапогах в нее улеглись…
Д’Артаньян перестал наконец сдерживаться и расхохотался. Этот пронырливый и сообразительный парень ему понравился сразу, еще во время их первого знакомства.
- Ладно, Пьер, - великодушно сказал он, - можешь дальше не сочинять. Так и быть, прощаю на сей раз все твои прегрешения. Скажи лучше, кто-нибудь заходил, спрашивал меня?
- Да, ваша милость. - Планше заметно воспрял духом, как только понял, что гроза миновала. - Давеча заглянул какой-то монах-капуцин, назвался Паскалем и объявил, что будет ждать вашу милость в трактире "Быстрая лань", что на северном конце Большого рынка.
- Ага! Значит, он что-то пронюхал!
- Я бы на вашем месте поостерегся туда ходить…
- Почему?
- Это плохое место для благородного господина.
- Эх, дружище Планше, - д’Артаньян крепко хлопнул слугу по плечу, - я ржавею без приключений! Поэтому очень рад, что мой помощник, капуцин, похоже, нашел дело, достойное мушкетера и дворянина! И я не премину им заняться. Так что приготовь-ка мне наряд для прогулки по ночному Парижу…
И пока Шарль с энтузиазмом чистил и заряжал пистоль и правил клинок шпаги оселком, Планше, по привычке ворча, проверил и выложил на постель любимые хозяином дублет с кольчужными вставками на груди и плечах, кожаные штаны и кожаный колет. Шляпа с жемчужно-серым пером, короткий плащ и ботфорты ждали мушкетера возле двери.
Д’Артаньян похвалил слугу, потрепав по толстому загривку, быстро оделся, выпил подогретого вина с пряностями и отправился на встречу с Паскалем.