Когда он улыбнулся, Сантен почувствовала, как земля под ее ногами покачнулась. А когда выровнялась, уже поняла, что ее мир изменил свою орбиту и движется по новому пути среди звезд. Никогда больше жизнь не будет такой, как прежде.
- Eritrez, monsieur. - Она сделала шаг назад, и когда он переступил через порог, из-за стола поднялся граф и поспешил навстречу:
- Как ваши дела, капитан? - Он взял Майкла за руку: - А ваши раны?
- Намного лучше.
- Немного коньяка пошло бы им на пользу, - посоветовал папа и лукаво посмотрел на дочь. После такого предложения желудок Майкла от страха сжался, и он неистово замотал головой.
- Нет, - твердо произнесла Сантен и обернулась к Анне. - Мы должны позаботиться о повязке капитана.
Слабо протестующего Майкла подвели к табурету перед печкой, Анна расстегнула ремни, а Сантен встала сзади и сняла китель с плеч.
Анна размотала повязку и одобрительно заворчала:
- Горячей воды, дитя.
Они осторожно промыли и подсушили его ожоги, а затем намазали их свежей мазью и вновь забинтовали чистыми льняными полосками ткани.
- Они заживают прекрасно, - довольно кивала Анна, пока Сантен помогала Майклу надеть рубашку.
Раньше она и не предполагала, какой гладкой может быть кожа мужчины по бокам и на спине. Темные волосы Майкла вились на затылке и на шее, и он был так худ, что каждый позвонок выступал так же целомудренно, как бусы четок, а вдоль позвоночника обеих сторон были видны две тонкие гряды мышц.
Сантен обошла вокруг Майкла, чтобы застегнуть ему спереди рубашку.
- Вы очень нежны, - сказал он мягко, и девушка не посмела посмотреть ему в глаза, чтобы не выдать себя в присутствии Анны.
Волосы на груди Майкла были упругими и завивались; она почти ненамеренно слегка коснулась их кончиками пальцев. Соски на его плоской твердой груди темно-розовые и совсем крошечные, и все же они затвердели и приподнялись под ее взглядом: это и удивило, и очаровало. Ей и присниться не могло, что такое случается и у мужчин.
- Пойдем, Сантен, - разворчалась на нее Анна, и девушка вздрогнула, вдруг осознав, что рассматривает тело Майкла.
- Я приехал поблагодарить вас. Я не хотел добавлять вам работы.
- Нас это не затруднило. - Сантен все еще не смела взглянуть Майклу в глаза.
- Без вашей помощи я мог бы обгореть до смерти.
- Нет! - воскликнула Сантен излишне выразительно. Мысль о смерти этого чудесного создания была абсолютно неприемлема для нее.
Тут она посмотрела ему в лицо, и ей показалось, что это летнее небо виднеется сквозь щелочки голубых глаз.
- Сантен, у нас много работы. - Голос Анны стал еще более резким.
- Позвольте мне помочь вам, - с жаром вмешался Майкл. - Меня отстранили от полетов, мне не разрешено летать.
Анна, казалось, засомневалась, но граф пожал плечами:
- Еще одна пара рук нам пригодилась бы.
- Это лишь небольшая попытка отплатить вам за добро, - настаивал Майкл.
- Но ваша красивая форма… - Анна в поисках предлога взглянула на его блестящие сапоги.
- У нас есть резиновые сапоги и рабочая одежда, - быстро вмешалась Сантен, и Анна подняла руки в знак капитуляции.
Сантен подумала, что даже рабочий костюм из голубой Serge de Nim, или, как ее обычно называли, "денным", и черные резиновые сапоги смотрелись элегантно на высоком поджаром Майкле, когда он спускался в погреб, чтобы помочь графу вычистить стойла.
Остаток утра Сантен и Анна провели в огороде, подготавливая почву для весеннего сева.
Всякий раз, когда под малейшим предлогом Сантен спускалась в погреб, она задерживалась там, где работал Майкл под руководством графа, и они вели полную заминок и смущения беседу, пока Анна не появлялась на лестнице:
- Ну где же эта девчонка?! Сантен! Чем это ты тут занялась? - Будто бы Анна не знала.
Вчетвером они съели ленч на кухне: омлет, приправленный луком и трюфелями, сыр и темный хлеб, бутылка красного вина. Сантен уступила просьбам отца, но все же ключи от погреба ему не отдала. Вино принесла сама.
Вино сделало атмосферу более спокойной, даже Анна выпила стакан и разрешила то же сделать Сантен, и беседа стала приятной и непринужденной, то и дело прерываясь взрывами хохота.
- Ну, капитан… - Граф наконец обернулся к Майклу, и его единственный глаз расчетливо заблестел… - Вы и ваша семья, чем вы занимаетесь в Африке?
- Мы фермеры.
- Арендаторы? - принялся осторожно нащупывать хозяин.
- Нет-нет, - рассмеялся Майкл. - У нас собственная земля.
- Землевладельцы? - Тон графа изменился, ибо, как известно всем на свете, земля представляет собой единственную истинную форму богатства. - Какого размера ваши фамильные имения?
- Ну… - Майкл выглядел смущенным… - довольно велики. Понимаете, они главным образом содержатся в семейной компании - моего отца и дяди…
- Вашего дяди генерала?
- Да, моего дяди Шона…
- Сто гектаров?
- Немного больше. - Майкл смущенно заерзал на скамье и стал вертеть в руках свою булочку.
- Двести? - Граф глядел с таким ожиданием, что Майкл больше не мог уходить от ответа на его вопрос.
- Если взять все вместе - плантации и скотоводческие фермы, а также кое-какую землю, принадлежащую нам на севере, получится примерно сорок тысяч гектаров.
- Сорок тысяч? - Де Тири уставился на него, а потом повторил вопрос по-английски, чтобы устранить возможность недопонимания. - Сорок тысяч?
Майкл кивнул, ощущая неловкость. Только недавно он начал чувствовать некоторое смущение по поводу размеров богатства его семьи.
- Сорок тысяч гектаров! - почтительно выдохнул граф, а затем спросил: - И конечно, у вас много братьев?
Майкл покачал головой:
- Нет, к сожалению, я - единственный сын.
- Ха! - воскликнул граф с явным облегчением. - Не чувствуйте себя из-за этого слишком плохо! - И он по-отечески похлопал Майкла по руке.
Бросив быстрый взгляд на свою дочь, смотревшую на летчика, он впервые понял, что за выражение было на ее лице.
"Вот и правильно, - спокойно подумал де Тири. - Сорок тысяч гектаров - и единственный сын! Его дочь - француженка, и она знает цену каждому су и франку, sacre bleu, знает лучше, чем он сам. - Граф любовно улыбнулся ей через стол. - Она, с одной стороны, дитя, а с другой - проницательная и практичная молодая француженка. С тех пор как управляющий бежал в Париж, оставив счета и земельные книги в беспорядке, именно Сантен взяла финансовые бразды в свои руки. Граф и прежде не много занимался деньгами, для него лишь земля навсегда останется единственным настоящим богатством, но дочь… Умница. Она даже пересчитала бутылки в погребе и окорока в коптильне. - Граф набрал полный рот красного вина и стал радостно рассуждать про себя. - После этой бойни, после этой покойницкой останется так мало подходящих молодых людей… а тут сорок тысяч гектаров!"
- Cherie, - произнес он вслух. - Если бы капитан взял ружье и добыл нам несколько жирных голубей, а ты наполнила корзину трюфелями - их еще можно отыскать, - что за ужин был бы у нас сегодня вечером! - Сантен захлопала от восторга в ладоши, но Анна, покраснев от гнева, смотрела на него через стол.
- Анна будет сопровождать тебя, - поспешно добавил папа. - Нам же нужен какой-нибудь неподобающий скандал, а разве не так? - "Может быть, это заронит какие-то семена, - подумал он, - правда, если эти семена уже не дали хороших всходов. Сорок тысяч гектаров, merde!"
Свинью звали Кайзер Вильгельм, или, для краткости, Маленький Вилли. Это был пегий хряк такой величины, что, когда он ковылял в глубь дубового леса, напомнил Майклу самца гиппопотама. Заостренные уши борова нависали над глазами, а хвост закрутился над спиной, словно моток колючей проволоки, обнажая обширное свидетельство пола, заключенное в ярко-розовый мешок, который выглядел так, будто его варили в кипящем масле.
- Vas-y, Villie! Cherche! - закричали Сантен и Анна в один голос; при этом требовалась сила их обеих, чтобы удержать на поводке громадное животное. - Cherche! Ищи!
И боров рьяно обнюхивал сырую шоколадно-коричневую землю под дубами и тащил двух женщин за собой. Майкл следовал за ними, положив лопату на здоровое плечо, радостно смеялся новизне охоты и поторапливался, чтобы не отстать от них.
В глубине леса они набрели на узкий ручей, который стремительно нес замутненные недавними дождями воды, и "охотники" пошли по берегу, пыхтя и подбадривая друг друга криками. Вдруг свинья испустила радостный визг и начала рыть своим мокрым плоским носом мягкую землю.
- Он нашел трюфель! - Сантен пронзительно закричала от волнения, и они с Анной начали тянуть за поводок. - Мишель! - задыхаясь, крикнула девушка через плечо. - Когда мы оттащим его, вам нужно будет очень быстро поработать лопатой. Вы готовы?
- Готов!