- Это естественное братское беспокойство… - Эндрю, силясь откупорить одну из бутылок, понизил голос до заговорщического шепота. - Клянусь Богом, она потрясающе хороша! - Он взглянул в другую часть кухни, где женщины трудились над большим медным котлом. - Ты бы с удовольствием щупал ее, а не свои больные места, а?
Неприязнь Майкла к Эндрю вдруг переросла в ненависть.
- Я нахожу это замечание совершенно отвратительным, - сказал он. - Говорить так о молодой девушке, такой невинной, такой хорошей, такой… такой… - запнувшись, Майкл умолк, а Эндрю наклонил голову набок и с удивлением внимательно посмотрел на него:
- Майкл, старина, я опасаюсь, это значительно хуже, чем просто несколько ожогов и ссадин. Потребуется интенсивное лечение. - Он наполнил стакан. - Для начала я предписываю обильную дозу этого превосходного кларета!
Сидевший во главе стола граф извлек пробку из еще одной принесенной бутылки и вновь наполнил стакан врача.
- Тост! - закричал он. - За смятение в рядах проклятых бошей!
- A base boches! - закричали все, и как только за это выпили, граф положил руку на круглую повязку, закрывавшую пустую глазницу:
- Они сделали это со мной под Седаном в 1870-м. Они взяли мой глаз, но им пришлось дорого заплатить за это, дьяволам… Sacre bleu, как мы сражались! Тигры! Мы были сущие тигры…
- Полосатые коты! - отозвалась Анна из другого конца кухни.
- Ты ничего не знаешь о битвах и о войне; эти храбрые молодые люди - они знают, они понимают! Я пью за них! - И он щедро вознаградил себя вином, а затем громко спросил: - Так, а где же еда?
На ленч было аппетитное рагу из ветчины, колбасы и мозговых костей. Анна принесла миски с горячим рагу, а Сантен сложила на голый стол маленькие булки хрустящего свежего хлеба.
- Теперь расскажите нам, как идет сражение? - потребовал граф, разламывая хлеб и макая его в свою миску. - Когда закончится эта война?
- Давайте не будем портить хорошей трапезы, - отмахнулся от вопроса Эндрю, но граф, у которого на усах были крошки и соус, настаивал:
- Что слышно о новом наступлении союзников?
- Оно будет на западе, снова на Сомме. Именно там нам нужно прорвать германскую линию фронта.
Ответ прозвучал из уст Майкла; он говорил тихо и авторитетно, поэтому почти сразу же все внимание переключилось на него. Даже обе женщины отошли от печи, и Сантен скользнула на скамейку рядом с Майклом, серьезно глядя на него и пытаясь понять английскую речь.
- Откуда вы знаете все это? - перебил граф.
- Его дядя - генерал, - разъяснил Эндрю.
- Генерал! - Граф посмотрел на Майкла с еще большим интересом. - Сантен, разве ты не видишь, что наш гость испытывает затруднение?
И пока Анна бросала угрюмо-сердитые взгляды, Сантен наклонилась над миской Майкла и порезала мясо на удобного размера куски, чтобы он мог есть одной рукой.
- Дальше! Продолжайте! - подгонял граф Майкла. - Что дальше?
- Генерал Хейг создает справа опорный район. На этот раз он сумеет ударить немцам в тыл и уничтожит их передовые позиции.
- Ха! Значит, мы здесь в безопасности. - Граф потянулся за бутылкой кларета, но Майкл покачал головой:
- Боюсь, что нет, по крайней мере, не совсем. С этого участка фронта снимают резервные силы, оборону теперь вместо полков будут держать батальоны: все силы и средства, которые можно отсюда забрать, перемещают, чтобы они приняли участие в новом наступлении через Сомму.
Граф забеспокоился:
- Это преступная наглость: немцы, конечно же, пойдут в контрнаступление тут, чтобы попытаться уменьшить натиск на свои позиции в районе Соммы.
- Линия фронта здесь не удержится? - тревожно спросила Сантен и непроизвольно взглянула в окно. Отсюда были видны холмы на горизонте.
Майкл помедлил:
- О, я уверен, что мы сможем сдерживать их достаточно долго, особенно если битва на Сомме пойдет быстро и успешно, как мы предполагаем. Тогда натиск здесь быстро ослабнет, по мере того, как союзное наступление приведет к захвату немецкого тыла.
- Но что, если наступление сорвется и ситуация снова станет патовой? - тихо по-фламандски спросила Сантен.
Для девушки, да еще слабо владевшей английским, было нелегко сразу схватить суть. Майкл отнесся к ее вопросу с уважением, отвечая на африкаанс, словно говорил с мужчиной:
- Тогда натиск на нас будет велик, особенно потому, что у гуннов превосходство в воздухе. Мы можем снова потерять холмы. - Он сделал паузу и нахмурился: - Им придется вводить в бой резервы. Мы даже, может быть, будем вынуждены отступить вплоть до самого Арраса…
- Аррас! - У Сантен перехватило дыхание. - Это значит… - Она не договорила, но посмотрела вокруг, на свой дом, словно уже прощалась с ним. Аррас находился далеко в тылу.
Майкл кивнул:
- Когда начнется наступление, вы здесь будете в крайней опасности. С вашей стороны было бы благоразумнее покинуть шато и отправиться на юг, в Аррас или даже в Париж.
- Никогда! - вскричал граф, опять переходя на французский. - Де Тири никогда не отступает!
- Кроме как под Седаном, - пробурчала Анна, но граф не снизошел до того, чтобы выслушивать такие легкомысленные речи.
- Я буду стоять здесь, на своей собственной земле. - Он указал на древнюю винтовку системы "шаспо", что висела на кухонной стене: - Вот оружие, с которым я сражался под Седаном. Мы научили бошей бояться его. Они припомнят тот урок. Луи де Тири преподаст им его снова!
- За мужество! - воскликнул Эндрю. - Я поднимаю тост за вас. За французскую доблесть и триумф французского оружия!
Естественно, графу пришлось ответить тостом "За генерала Хейга и наших храбрых британских союзников!"
- Капитан Кортни - южноафриканец, - подчеркнул Эндрю. - Нам следует выпить и за них.
- Ах! - Граф с энтузиазмом откликнулся по-английски: - За генерала… Как зовут вашего дядю? За генерала Шона Кортни и его храбрых южноафриканцев!
- Этот джентльмен, - Эндрю показал на слегка осоловевшего и покачивавшегося рядом на скамье доктора, - офицер Королевской медицинской службы. Превосходной службы, достойной нашего тоста!
- За армейскую медицинскую службу Великобритании! - принял вызов граф, но когда потянулся за своим стаканом, тот задрожал прежде, чем он до него дотронулся; поверхность красного вина покрылась рябью. Граф замер, и все подняли головы.
Стекла кухонных окон задребезжали, и тут же раздался грохот артиллерийского залпа. Немецкие пушки снова начали свою охоту на холмах, злобствуя и лая, подобно диким собакам; и пока присутствующие молча прислушивались к орудийным раскатам, им представлялись страдания и мучения солдат в жидкой грязи окопов всего за несколько миль от того места, где они сидели в теплой кухне, насытив свои животы пищей и добрым вином.
Эндрю поднял стакан и мягко произнес:
- Выпьем за тех бедняг, там, в грязи. Пусть они выживут.
На этот раз даже Сантен отпила от стакана Майкла, и глаза ее наполнились слезами.
- Очень не хотел бы отравлять другим удовольствие, - молодой врач, пошатываясь, встал, - но этот артиллерийский огонь подает мне сигнал к работе: уже отправились в обратный путь, в тыл, санитарные машины.
Майкл попытался подняться вместе с ним и ухватился пальцами за край стола, чтобы удержаться на ногах.
- Я хотел бы поблагодарить вас, господин граф, - официально начал он, - за вашу учтивость… - Слово слетело с языка, и Майкл повторил его, но речь стала невнятной, куда-то пропал смысл того, о чем хотелось сказать. - Я приветствую вашу дочь, мадемуазель де Тири, 1'ange du bonheur… - Ноги подкосились, и Майкл стал мягко оседать.
- Он же ранен! - воскликнула Сантен, бросившись вперед и подхватив его прежде, чем оратор ударился об пол. Попыталась подставить ему свое худенькое плечо. - Помогите мне!
Эндрю, покачиваясь, двинулся ей на помощь, и вдвоем они наполовину вынесли, наполовину вытащили Майкла из кухонной двери.
- Осторожно, его больная рука, - сказала, задыхаясь под своей ношей, Сантен, когда они подняли Майкла, чтобы посадить в коляску мотоцикла. - Не делайте ему больно!
Майкл развалился на подбитом чем-то мягким сиденье с блаженной улыбкой на бледном лице.
- Мадемуазель, вы можете быть уверены, что у него, счастливца, вся боль уже позади. - Неверной походкой Эндрю обошел мотоцикл, чтобы сесть за руль.
- Подождите меня! - закричал доктор, когда они с графом, поддерживая друг друга и непроизвольно раскачиваясь из стороны в сторону, оторвались от дверного косяка и неуклюже стали спускаться по ступеням.
- Забирайтесь, - пригласил Эндрю и с третьей попытки завел свой "ариэль", испустивший рык и синий дым. Доктор вскарабкался на заднее сиденье, а граф засунул одну из двух бутылок кларета, которые были у него в руках, в боковой карман водителя.
- Это чтобы не замерзнуть, - объяснил он.
- Вы - достойнейшие из людей. - Эндрю отпустил сцепление, и "ариэль", взвизгнув, резко развернулся.
- Позаботьтесь о Майкле! - крикнула Сантен.