* * *
Когда повозка остановилась, Милли откинула задний полог и, взяв сумку с зеркалом, щеткой, мылом и полотенцем, вышла. Остановку сделали под деревьями. Было жарко, и Милли решила надеть свою широкополую шляпу, как только вымоется и причешется.
- Доброе утро, мисс, - протяжно сказал правивший ее повозкой Кэтли. Это был загорелый парень лет сорока, неуклюжий, со следами бурной жизни на изрезанном морщинами лице. Но Милли инстинктивно относилась к нему с доверием и не избегала, как других.
- Доброе утро, мистер Кэтли, - ответила она.
- Не дадите ли вы мне немного воды?
- Конечно, мисс. Сейчас дам, - охотно отозвался он и, порывшись под сиденьем, достал таз и поднес его к бочонку, привязанному сбоку к повозке.
- На этой остановке воды нет, Кэтли, - произнес сзади грубый голос. - Воду надо беречь.
- Хорошо, хозяин, буду беречь, - ответил он, вынимая втулку из бочонка. Он подмигнул Милли и умышленно налил полный таз, затем поставил его на ящик в тени повозки и сказал: - К вашим услугам, мисс.
Милли поблагодарила его и не спеша стала умываться. Она знала, что внимательный взгляд Джэтта следит за каждым ее движением. И когда он грубо прикрикнул, это не застало ее врасплох.
- Поскорее, Милли. Принимайся за работу, незачем тебе прихорашиваться!
Милли так мало заботилась о своей наружности, что едва взглянула в зеркало. Надев широкополую шляпу, которая одновременно и защищала глаза от яркого света, и скрывала ее лицо, она стала помогать по хозяйству.
* * *
Миссис Джэтт, мачеха Милли, стояла на коленях перед миской с мукой и водой, в которой месила тесто для лепешек. Солнце, по-видимому, не мучило ее, ибо она была без шляпы. Это была еще молодая красивая женщина, смуглая, с правильными чертами полного лица, но угрюмая и озлобленная.
Джэтт носился по лагерю, от повозки к костру, и своими сильными и ловкими руками сразу делал по два дела. Его суровые голубые глаза рыскали повсюду. Он внимательно и подозрительно присматривался ко всем окружающим его людям.
Все работали быстро, но в этой работе не чувствовалось дружного единства людей, объединенных одной хотя и опасной, но заманчивой целью. Все как бы покорялись чьей-то воле. Вскоре завтрак был готов, и мужчины стали протягивать с зерном. Во время еды она внимательно наблюдала за окружающими из-под широких полей своей шляпы.
Фоллонсби был давним знакомым Джэтта и, по-видимому, пользовался его доверием, так как они часто совещались вполголоса. Это был высокий худощавый человек с неприятным лицом, красным от пьянства и от постоянного пребывания на воздухе, и глазами, в которые Милли никогда не решалась взглянуть дважды. Позднее присоединившийся к маленькому отряду Пруайт был небольшого роста, хотя и крепкого телосложения, с изжелта-бледным лицом, замечательным тем, что острый подбородок его выдавался дальше, чем выпуклый лоб. Его внешность была еще более отталкивающей, чем у Фоллонсби. Это были охотники на бизонов, увлеченные надеждой на крупное обогащение от продажи шкур. Из этого немногого, что Милли могла узнать, она поняла, что все они, кроме Кэтли, в равных долях участвовали в прибыли от охоты. Милли несколько раз слышала совещания по этому поводу, которые всегда прекращались, когда она подходила ближе.
Со вчерашнего дня Милли стала интересоваться своим отчимом и его компаньонами. Этот интерес появился после встречи с Томом Дооном и наблюдения за лагерем Хэднолла. Она ясно увидела, насколько отличаются друг от друга эти отряды. В лагере отчима не слышно было ни приветливых или ласковых слов, ни веселого смеха… Она никогда не относилась доброжелательно к Джэтту, но в последнее время он казался ей довольно сносным. Когда же появились его компаньоны и началось путешествие в страну бизонов, Милли почуяла в нем что-то зловещее.
- Ну, пошевеливайтесь, - резко приказал Джэтт, окончив еду и поднимаясь.
- Остановимся ли мы сегодня на ночь в Уэд-Кроссинге? - осведомился Фоллонсби.
- Нет. Мы запасаемся водой и дровами здесь и поедем дальше, - отрывисто ответил Джэтт.
Остальные мужчины ничего не сказали. Все встали и занялись своим делом. Мужчины запрягали лошадей, жевавших овес из подвязанных к мордам мешков, Милли вытирала посуду, которую молча и поспешно мыла миссис Джэтт.
- Мама, я… мне очень не хочется ехать на эту охоту, - решилась наконец сказать Милли, потому что не в силах была больше выносить этого молчания.
- Я не твоя мать, - резко ответила та. - Зови меня Джэн, если тебе неприятно называть меня миссис Джэтт.
- Неприятно? Почему мне это неприятно? - тихо и изумленно спросила Милли.
- Ты не состоишь в родстве ни с Джэттом, ни со мной… Что касается меня, то мне эта охота тоже не по душе. Я говорила об этом Джэтту, и он ответил: нравится это тебе или не нравится, но ты поедешь. По-моему, тебе следовало бы лучше молчать.
Милли была в таких отношениях с отчимом, что не нуждалась в таком предостережении. С этого момента она решила внимательно присматриваться и прислушиваться ко всему. Возможно, что недовольство жены и молчаливость товарищей объяснялись властным характером Джэтта.
Когда все было готово к дальнейшему путешествию, Милли спросила Джэтта, нельзя ли ей ехать рядом с возницей.
- Нет, нельзя, - ответил Джэтт, усаживаясь на свое место.
- Но у меня устает спина. Я не могу лежать все время, - запротестовала Милли.
- Джэн, ты поедешь с Кэтли, а Милли - со мной, - сказал Джэтт.
- Вот дурак! - проворчала жена с внезапным злым огоньком в глазах, что поразило Милли. - Уж не влюбился ли ты в эту красотку, Рэнд Джэтт?
- Молчи! - ответил Джэтт, и в голове его чувствовалось раздражение и смущение.
- Ты страшно боишься, как бы какой-нибудь мужчина не загляделся на эту девицу, - продолжала она, не обращая внимания на его нахмуренные брови. - Как же тогда она найдет себе мужа?
Джэтт грозно взглянул на нее и стиснул зубы.
- О, я знаю, - продолжала миссис Джэтт, не понижая визгливого голоса. - Она никогда и не найдет себе мужа, если это будет зависеть от тебя. Я давно догадывалась об этом.
- Замолчишь ты? - яростно крикнул Джэтт.
Когда жена его уселась рядом, Джэтт погнал лошадей на дорогу. За ними уехали в своей повозке Пруайт и Фоллонсби, а Милли осталась одна с Кэтли, который явно забавлялся всей этой историей и сочувствовал ей.
- Полезайте сюда, мисс, - сказал он.
Милли колебалась, но затем новое настроение пересилило ее старую привычку к послушанию, и она проворно поднялась на сиденье рядом с возницей.
- Конечно, здесь на солнце будет жарче, но зато есть ветерок, и вы можете смотреть по сторонам, - сказал он.
- Здесь гораздо лучше.
Кэтли щелкнул длинным кнутом, и лошади тронулись легкой рысью.
- Мы едем к индейской территории? - спросила Милли возницу.
- Мисс, мы уже находимся на этой территории, - ответил он. - Не знаю точно когда, но во всяком случае через несколько дней мы будем в Пэнхэндле, в Техасе.
- Там и водятся бизоны?
- Точно не знаю, но Джэтт говорил, что главное стадо направляется на север и, по слухам, находится где-то около Красной реки.
- И все охотники собираются в одном месте?
- Да, конечно. Там, где водятся бизоны.
Милли не стала задумываться, хотя смутная надежда зародилась в ее душе. Она была удивлена, что ей захотелось разговаривать и расспрашивать о разных вещах.
- Эта местность вам не знакома? - спросила она.
- Нет, мисс. До этой поездки я никогда не бывал западнее Миссури. Думаю, что нам предстоят большие трудности. Вчера вечером я встретил несколько охотников. Они праздновали свое прибытие в город, и я не мог многого добиться от них. Но, насколько я понял, там, куда мы едем, будет скверно. Я опасаюсь, что это неподходящее место для такой девушки, как вы.
- Я тоже боюсь этого, - сказала Милли.
- Джэтт не настоящий ваш отец? - спросил Кэтли.
- Он мой отчим, - ответила Милли и в нескольких словах рассказала Кэтли о себе с того времени, когда ее мать вышла замуж за Джэтта.
- Так, так, теперь все понятно, - ответил Кэтли, несомненно, сочувственным тоном. Он не стал объяснять, что хотел этим сказать. Очевидно, ее простой рассказ заставил его замолчать. Однако симпатия к ней чувствовалась еще сильнее, чем раньше. Ее особенно поразило, что он как будто перестал опасаться сказать что-либо против ее отчима.
В течение дня Милли только иногда перебрасывалась с ним несколькими словами, а остальное время всматривалась в неясный горизонт, всегда убегающий вдаль…
Дни проходили за днями, бесконечно тянулось путешествие по широко раскинувшимся прериям, однообразная лагерная работа сменялась сном, приносившим отдых и забвение.
Милли всегда наблюдала восход и закат солнца. И только эти два события доставляли ей удовольствие. Она исчерпала запас рассказов Кэтли и его ограниченные сведения о местности. Он был единственным человеком в их отряде, с кем она могла и хотела говорить. Фоллонсби был, очевидно, женоненавистником. Пруайт дважды подходил и заговаривал с ней. Но он был слишком назойлив, и она сразу прекратила его попытки к ухаживанию. Зоркий взгляд миссис Джэтт не пропускал ни одного движения мужа, когда он бывал с Милли. Это постоянное наблюдение заставило наконец Джэтта держаться в отдалении от нее.
Однако в его взгляде было что-то такое, что заставляло Милли трепетать. По мере того как проходили дни и сменялись мили, характер Джэтта все больше изменялся. Здесь, в этой обстановке, грубость, резкость и затаенная злоба казались его природными свойствами.