- Кто-то сболтнул, что Легион охотится за его золотом, - продолжал Келлз. - Думаю, спасибо надо сказать Пирсу. Но получилось даже лучше. Суматоха, какую мы устроили, когда там вешали ребят, видно, его испугала, и он решил вывезти золото в.
Бэннок с первой же почтой. И ему бы удалось, Оливер узнал обо всем по чистой случайности.
Прозвище Землепроходец потянуло Джоун как магнит, она поднялась с постели и заняла свою излюбленную позицию, откуда так легко было подсматривать за бандитами. Одного взгляда на Джима было достаточно, чтобы понять - слово "Землепроходец" взволновало его не меньше, чем ее саму. Но потом ей пришло в голову, что, если б ее дядя и в самом деле был в Олдер-Крике, Джим непременно знал бы об этом. И все же, там ведь была не одна тысяча людей, обезумевших от золота: каждый работал в одиночку, от зари до зари, ни с кем не общаясь, скрывая свою личность… Мало ли как могли сложиться обстоятельства. Поразмыслив еще немного, Джоун в конце концов склонилась к тому, что, скорее всего, к ее дяде история эта не имела никакого отношения.
Келлз сел за стол, Бликки с весами встал рядом. Бандиты устроились по другую сторону стола. Джим, мрачный, обеспокоенный, стоял в стороне и наблюдал за происходящим.
- На этих весах всего сразу не взвесить, - заметил Бликки.
- Конечно, - отозвался Келлз. - Сначала поделим маленькие мешочки… Десять долей - десять равных частей. Вытряхивай мешочки, Бликки, да побыстрей. Посмотри, Гулден совсем оголодал. Пусть пока кто-нибудь приготовит завтрак.
- Ха-ха-ха!
- Хо-хо-хо!
- Кто хочет есть?
Бандиты смеялись, толкались, издевались друг над другом, не то в шутку, не то всерьез, как толпа играющих мальчишек.
- Э-э, ребята, я хочу сам видеть, как вешают мое золото, - медленно растягивая слова, вдруг сказал Бадд.
Келлз живо обернулся, в руке блеснул револьвер, и он с силой стукнул им по столу.
- Ты что, хочешь сказать, что мне не доверяешь? - быстро, жестко спросил он.
- Не обижайся, хозяин, это я так, сболтнул.
Столкновение показало, что в настроении бандитов, да и во всей ситуации, что-то едва заметно изменилось. Веселая болтовня, шутки - все вдруг прекратилось. Исчезли ухмылки и усмешки, затих смех. Гулден и его дружки плотнее сгрудились у стола, спокойно, но напряженно, с подозрением глядя на весы.
Первую, меньшую часть золота поделили быстро.
- Держи, Гулден! - сказал Келлз, протягивая великану мешок. - Теперь Джесс… Боссерт… Пайк… Малыш… Брейверман… Бликки. На, Джим, ты тоже участвуешь, - добавил он, бросив Джиму мешок. Мешок был тяжелый, он с глухим звуком ударился о Джима и упал на пол. Джим нагнулся и поднял его.
- Осталась доля Ловкача и моя, - продолжал Келлз. - Бликки, высыпай большой мешок.
На столе тускло заблестел целый золотой холм. Его отсвет тут же заиграл у бандитов в глазах - они пожелтели. Джоун показалось, что над бандитами парит темная тень. Движения Келлза стали более напряженными и суетливыми, на лбу выступили капли пота, руки чуть вздрагивали.
Немного погодя с большими мешками тоже было покончено. Напряжение спало, но бандиты никак не могли успокоиться. Теперь они больше всего походили на свору суетливых гончих. Бликки наклонился к Келлзу и ударил кулаком по столу.
- Хозяин, мы еще не со всем покончили.
- Выкладывай!
- А самородок Гулдена? Будет он его делить?
- Если он честный парень - будет.
Хор голосов поддержал Келлза. Гулден, тяжело передвигая ноги, оттолкнул своих и стал поближе к Келлзу.
- Ведь я имел право, коли придет охота, делать кое-что на свой риск и страх? - напомнил он Келлзу.
- Нет. Я только согласился, чтобы ты убивал, когда тебе вздумается. Мы так договаривались.
- А с чего б я стал убивать просто так?
Никто не сказал ни слова, однако ответ яснее ясного читался на всех лицах.
- Я помню, о чем тогда толковал, и самородок оставляю себе.
На мгновение наступила тишина. Великану она не предвещала ничего хорошего.
- Он свое сказал, - возбужденно обратился к Келлзу Бликки, - теперь ты говори.
- Пусть оставит себе, - презрительно бросил Келлз. - Я его отыграю и поделю между всеми.
Все, кроме Гулдена, встретили его слова бурным восторгом. Келлз встал и потряс перед носом великана своим длинным пальцем.
- Я отыграю у тебя самородок, - закричал он. - Я обыграю тебя в любой игре. Ты у меня все свои карты выложишь. Что, сдрейфил?
- Давай, - взревел великан и с грохотом швырнул свое золото на стол.
Бандиты, толкаясь и зло переругиваясь, бросились к столу, чтобы занять места.
- Я тоже буду играть, - взвизгнул Бликки.
- Все будем, - объявил Джесс Смит.
- Валяйте! - согласился Гулден.
- Всем враз все равно играть нельзя, - возразил Келлз. - Будем играть так: одни здесь, другие там, - и он жестом поделил стол пополам.
- Нет!
- Тогда пусть одни едят, а другие убираются.
- Во-во! Убираются! - с подленьким смешком крикнул Бадд. - Ты больно много о себе понимаешь, Келлз, а я вот думаю, за игрой надо присмотреть.
- Бадд, - с угрозой оборвал его Келлз, - это уже второй раз! Берегись третьего!
- Ладно, ребята, хватит! Тяните карты, кто когда будет играть, - вмешался Бликки и шлепнул о стол колодой.
Торопливо, словно речь шла о жизни и смерти, бандиты нагнулись над столом и стали тащить карты. Во вторую очередь попал Бадд, Брейверман и Малыш Джоунз.
- Малыш, и вы, ребята, разгрузите пока лошадей и пустите пастись, - обратился к ним Келлз. - А вещи внесите в дом.
Бадд был недоволен и не скрывал этого. Двое других послушно встали и вышли.
Игра началась. Клив стоял в сторонке и смотрел. Почти все время бандиты играли молча; в движении были только руки, да время от времени кто-нибудь резко наклонялся вперед. Каждый играл против соседа. Гулден казался невозмутимо безразличным, играл с бесстрастием машины. Бликки волновался, нервничал. Джесс Смит - опытный, расчетливый игрок - был спокоен, нетороплив. Боссерта и Пайка, двух мерзавцев, которых Джоун толком и не знала, целиком захватила представившаяся возможность. А у Келлза появилось странное выражение, он больше не управлял собой - его, как обычно в игре, целиком захватил азарт, он ничего вокруг не видел и не слышал.
В хижину с тюками в руках вошли Джоунз и Брейверман. Бадд тут же вскочил и бросился им навстречу. К столу он вернулся, держа большую оплетенную бутыль виски.
- Виски! - воскликнул Келлз. - Убери бутылку! За игрой нельзя пить!
- А ты посмотри на меня. Ещё как можно! - возразил Бликки.
- Пускай себе пьют, - вмешался Гулден. - Так их золото скорее перейдет к нам. А уж тогда мы с тобой сыграем!
Больше Келлз не сказал ни слова. Игра продолжалась, но характер ее изменился. Вскоре Келлз, сам того не замечая, стал прикладываться к бутылке. Джоун совсем перепугалась. Оставив наблюдательный пункт, она прилегла на постель. Снова над ней нависла опасность. До сих пор то ли по счастливой случайности, то ли благодаря собственной находчивости и мужеству, то ли по воле Провидения, ей удавалось избегать, казалось бы, неминуемых ударов судьбы. Удастся ли еще раз? Она чувствовала, что надвигается новая катастрофа. Понимает ли это Джим? Тут она вспомнила выражение его лица и успокоилась - конечно, он все отлично понимает, а значит, не упустит возможности вызволить ее отсюда. Джим всегда будет стоять между нею и бандитами. Значит, в самом крайнем случае, ей может грозить только смерть - смерть от его милосердной руки. Но это только в самом безвыходном положении. Так она лежала, прислушиваясь к постепенно повышающимся голосам бандитов; мысли ее прояснялись. Она уже понимала, что мучивший ее страх, тяжесть на сердце, затрудненное дыхание - все это вызвано ее любовью к Джиму, боязнью за него, боязнью, что он ее потеряет. Ведь это она ввергла Джима в ужасы последних месяцев и теперь больше всего на свете она хотела загладить свою вину, воздать ему за все пережитое, отдать ему себя, всю свою жизнь.
Время шло, а Джоун все лежала, размышляя и мучаясь, и понемногу у нее возникло странное, прямо болезненное, неодолимое желание снова увидеть Келлза и Гулдена. Ведь от исхода их поединка зависит ее судьба, сама ее жизнь!