Клива заслонила свет в двери. Потом он смело и решительно вошел в комнату. При виде Джоун в бандитском обличье он чуть заметно вздрогнул.
- Бадд, вот он, Клив, - с издевкой сказал Пирс, - давай, повтори ему в лицо все, что нам сейчас говорил.
В воцарившейся тишине все вдруг ясно ощутили, сколько в Пирсе таилось злобной, хитрой силы. Но тут Келлз проворно, как дикий зверь, бросился вперед - хозяином положения все еще оставался он.
- Пирс, что это на тебя нашло? - прошипел он. - Ты с недавних пор все на что-то нарываешься. Чего ты злишься? Можно подумать, хочешь банду развалить… А ты, Бадд, помолчи. Клив, не обращай внимания, если он начнет что молоть… Дела у нас - хуже некуда, а вы все ищете, как бы перессориться. Сейчас все это надо прекратить.
- Знаешь, хозяин, добрый пример многому научит, - сухо заметил Бейт Вуд.
Келлз осекся, обстановка разрядилась.
- Джим, - тут же нетерпеливо обратился он к Кливу, - ты видел Гулдена?
- Нигде не могу его найти. Обошел все салуны да игорные притоны, где он всегда торчит, только он там не показывался. Но я точно знаю, что он в поселке, хоть чего-то прячется.
- Кто-то проболтался, - убежденно сказал Келлз, - он сам говорил Бейту Вуду, что ты ищешь его, чтобы прикончить.
- Ну что ж, я рад. Так будет лучше. Не по сердцу мне было, что ты ему крапленую карту подсовываешь. А кто меня заложил? Кому-то в банде охота разделаться со мной еще больше, чем с Гулденом.
Острый взгляд Клива обежал застывших бандитов и тяжело уперся в Пирса. Пирс ответил ему таким же взглядом.
- Это еще не все, - продолжал Келлз и повернул Клива лицом к себе. - Гулден клялся Оливеру, будто прошлым вечером видел Крида - целого и невредимого… Очень поздно вечером.
- Занятно, - глазом не моргнув, ответил Клив.
-. Ничего занятного. Но странно. Гулден слишком туп, чтобы врать. Бейт говорит, он хочет нас с тобой поссорить. Я так не думаю. А с другой стороны, я не верю и в то, что Гулден видел призрак. По-моему, он просто обознался.
- Ясное дело. Если только Крид не ожил. Я-то ведь больше на нем не сижу.
Келлз сделал шаг назад, всем видом показывая, что он вполне удовлетворен - больше беспокоиться не о чем. Это его движение словно магнит вытянуло из толпы бандитов Пирса. Он подошел к Келлзу и многозначительно похлопал его по плечу. И то ли нарочно, то ли волею случая занял позицию, где только что между ним и Кливом стоял Келлз.
- Джек, "- начал он нарочито неторопливо, - тебя здесь надувают, и не один человек. Я все тебе выложу, только сделай так, чтоб не было никакой пальбы.
- Выкладывай, - сверкнул глазами Келлз. - Обещаю, кольта никто не поднимет.
Остальные стояли, переминаясь с ноги на ногу. Слышалось их тяжелое дыхание. Только Джим Клив был как будто спокоен и хладнокровно ждал, что будет дальше. Но в глазах у него горел огонь.
- Ну, так слушай. Есть тут человек, который во всю тебя обманывает, - начал Пирс не спеша, словно для того, чтобы побольше помучить Келлза. И, не глядя на Джоун, показал на нее большим пальцем.
Вдруг похолодев, вся дрожа, Джоун оперлась о стену. Она сразу поняла, куда гнет Пирс - он знал их тайну и сейчас их обоих выдаст. Он ненавидит Келлза, хочет как можно больнее его задеть. Надо думать, думать быстро и опередить его! Но голова отказывалась работать, язык онемел.
- Что это значит, Красный? - спросил Келлз.
- Эта девчонка тебя обманывает, - ответил Пирс и, едва слова эти слетели у него с языка, побледнел и заволновался.
Келлз вдруг вспомнил о присутствии Джоун и понял, что Пирс говорит именно о ней. Все в нем разом изменилось: Джоун, навидавшаяся всяких его превращений, ничего подобного еще не видела. К нему как бы вернулось его былое дружелюбие, спокойная, непринужденная осанка, которые однако лишь маскировали его страшную, из нутра идущую жестокость. Контраст между внешним видом и сущностью был разительный.
- Пирс, мне казалось, что речь тогда шла о моих людях и золоте… и других вещах, - начал он спокойно, неторопливо и вкрадчиво, и само его спокойствие, мягкость ожгли бандитов как крапивой. - Ну, а раз уж ты совсем с ума сошел и смеешь намекать на… нее… тебе придется объясниться.
У Пирса так дрожал подбородок, что он не мог вымолвить ни слова. Он слишком поздно понял, что зашел чересчур далеко.
- Она встречается с каким-то мужчиной… там… за хижиной… у своего окна, - выдавил он наконец. - Они целыми часами шепчутся. Я следил за ними, сам все видел и слышал. Я бы тебе раньше сказал, да только хотел узнать, кто он. А теперь знаю!.. Я своими глазами видел, как он влезал и вылезал из окошка…
Келлз всем телом рванулся вперед. Его кольт сверкнул сразу синим, красным и белым огнем. Пирс качнулся, как подпиленное дерево, и повалился навзничь. Глаза его застыли, он был мертв. Вожак бандитов стоял над ним с еще дымящимся револьвером.
- Господи, Джек! - прохрипел Оливер. - Ты же обещал, что пальбы не будет… а сам убил его… Теперь ты сам себя обманул! Можешь убить меня, только я все равно скажу тебе: Пирс-то правду говорил.
Краску гнева с лица Келлза как рукой сняло, он снова стал мертвенно бледен. Молча смотрел он на Оливера. А тот с чувством продолжал:
- Ты обманул и самого себя и всех нас. Чего теперь стоит твое слово? Ты что ж, воображаешь, что банда так все и проглотит?.. Вот лежит Пирс… Это ты его убил. А за что? Он поверил твоему слову, хотел открыть тебе глаза. А ты его убил… Если б я знал, что он хотел сказать, я все тебе сейчас выложил бы, сколько ты не размахивай кольтом. Да жаль, я ничего не знаю. Только Пирс не врал, это точно!.. Давай, спроси у самой девчонки… А что до меня, так я по горло сыт твоим Легионом - да и тобой тоже.
Ты конченый человек, Келлз, ты совсем потерял голову - твоя девка тебя сломала.
Оливер говорил с суровым достоинством. Потом замолчал и вышел из хижины. Горячие слова бандита потрясли Келлза, однако ни в каком смысле его не обескуражили.
- Джоун, - живо обратился он к девушке, - ты слышала, что сказал Пирс; он тебя оболгал, и мне пришлось его убить. Он намекал… что за подлый пес! Сразу видно, он никогда не знал порядочной женщины! Он лгал! И вот он лежит - мертвый! Я ни о чем не жалею… Уйди от меня хоть сотня легионов!
- Но… но ведь тут… не все… ложь, - медленно, запинаясь на каждом слове, проговорила Джоун. Что-то куда более сильное, чем ее женская хитрость, заставило ее произнести эти слова. Она не могла больше обманывать Келлза даже ценой собственной жизни.
- Что-о?! - проревел Келлз.
- Пирс сказал правду. Только в комнату ко мне никто не влезал. Тут он солгал. Окошко совсем маленькое, в него никому не пролезть… А разговаривать… да, разговаривала… с одним человеком…
Келлз облизал пересохшие губы.
- С кем?
- Этого я не скажу.
- С кем? Я его прикончу!
- Нет, нет. Я ни за что не скажу. Я не допущу, чтобы из-за меня вы убили еще одного человека.
- Я заставлю тебя сказать, выжму из твоей глотки!
- Нет, нет. Это бесполезно. Ни угрозы, ни боль не заставят меня его назвать.
Келлз был ошеломлен.
- Разговаривала! Целыми часами! В темноте! Но зачем же, Джоун? К чему было так рисковать?
Джоун только покачала головой.
- Тебе было тут плохо? Одиноко? Может быть, тебя заметил днем кто из рудокопов, а потом стал приходить вечерами в темноте? Все получилось случайно? Да? Ну говори же!
- Я ничего не скажу, не хочу, чтобы вы пролили еще больше крови.
- Значит, заботитесь обо мне? - насмешливо спросил Келлз. Кровь бросилась ему в лицо, руки беспокойно задвигались, и он всем телом подался к Джоун. - А может, он тебе уж очень по душе пришелся, и ты не хочешь видеть, как я его пристрелю? А ты… ты часто с ним разговаривала?
Джоун почувствовала, что слабеет, что не в силах противостоять его страсти, его воле, и, безуспешно борясь с собой, сама того не желая, ответила:
- Да, часто.
Ее слова выпустили на свободу нечто большее, чем гнев или страсть. Келлза охватила жгучая ревность, тут же превратившая его в настоящее исчадие ада.
- Так, значит, ты просовывала в окно руки… и вы там в темноте целовались? - воскликнул Келлз, и губы у него задергались.
Джоун так боялась этого вопроса, так напряженно думала, так старалась удержаться, не выдать себя с головой, чтобы Келлз обо всем догадался, все понял. Джоун и вовсе потеряла над собой контроль. Смерть Пирса совсем ее подкосила. У нее уже больше не оставалось сил держать язык за зубами; и теперь довольно было бы одного лишь намека… а страстный напор Келлза ее просто гипнотизировал.
- Да, - прошептала она безвольно.
Келлз, видимо, подавил новую вспышку ярости.
- Все ясно, - мрачно заявил он. - Но я еще раз поступлю с вами прилично. Я сделаю вас своей женой.
И обернувшись к бандитам, сказал:
- Бликки, там, в поселке, есть священник. Сбегай, притащи его сюда, не пойдет - сунь ему под нос кольт.
Бликки бросился к двери, и вскоре его топот замер вдали.
- Вы не можете заставить меня выйти за вас, - сказала Джоун. - Я… я ни слова не скажу.
- Это твое дело. Я не собираюсь тебя уговаривать да ублажать, - ответил Келлз. - Будешь молчать - последую примеру Гулдена… Помнишь, как он обходится с бабами? Пещера и веревка!