На всех, кроме Гулдена, речь Келлза произвела сильное впечатление, и он, подумала Джоун, отлично это видел. А Гулден оставался самим собой - непонятной, но внушительной фигурой. Он как бы противоречил общему порядку вещей. Келлз смотрел на него, смотрели все остальные; из темного угла на его тяжелое лицо был устремлен сверкающий пронзительный взгляд Джима Клива. Было видно, что Гулден хочет что-то сказать, но не спешит, и помехой тому не одолевающие его сомнения и эмоции: просто мысли в его мозгу ворочались так же медленно, как он сам.
- Мертвые не болтают! - глухо выдавила наконец его широкая глотка. В словах, сопровождавшихся клокочущим рыком, в торжественном тоне звучала жестокая угроза, призыв к убийству. Подобно тому, как Келлз, развивая свои идеи, демонстрировал острый ум, способность разрабатывать замечательные планы, а вместе с тем и свою одержимость золотом, так Гулден заявил о своей звериной жажде крови, что как болячка, как тромб свербила у него в мозгу. Келлз жаждал славы и золота; Гулдена обуревала страсть убивать. Все замолчали. В наступившей тишине буйные пограничные головорезы на все лады поворачивали слова Гулдена, вникали в их смысл, силясь понять его, и, хотя кое-кого они оттолкнули, многие почувствовали, что его безжалостный замысел обещает большую безопасность.
Но Келлз тотчас стал возражать.
- Гулден, - обратился он к бандиту, и воздух со свистом вырвался у него изо рта, - ты хочешь сказать, что, отобрав у старателей золото, мы должны их убивать? Великан угрюмо кивнул.
- Так просто, не защищая себя, убивают только круглые дураки, - запальчиво объявил Келлз.
- Так мы дольше продержимся, - невозмутимо парировал Гулден.
- Ну нет. Именно так нам долго не продержаться. Несколько убийств, и поднимется весь лагерь, не помешает никакая золотая лихорадка. Вмешаются карательные отряды.
- А мы сами можем стать карательным отрядом, не хуже, чем твоим Легионом.
Келлз вдруг понял, что Гулден не так туп, как он до сих пор считал. Бандиты закивали головами, беспокойно задвигались - идея показалась заманчивой. Даже Пирс и другие поддались ее коварной хитрости. В злых сердцах восторжествовало зло. Над бандитами проплыл призрак крови и смерти. Острый глаз Келлза тотчас заметил перемену в общем настроении, и, казалось, он изо всех сил старался подавить в себе нечто, сопротивлявшееся холодной жестокости своих людей.
- Слушай, Гулден, - начал он снова, - ну, а если мне это не подходит?
- Тогда я не вступлю в твой Легион.
- И что же ты сделаешь?
- Возьму тех, кто пойдет за мной, и выпотрошу весь приисковый поселок.
Джоун видела, как помрачнел Келлз - он отлично понимал, что предложение Гулдена не только поставит крест на его собственном плане, но и загубит оба предприятия.
- Знаешь, Гулден, я не хотел бы тебя терять.
- Ты и не потеряешь, коли посмотришь на дело, как надо, - ответил Гулден. - Ты парень с головой, ты можешь нами командовать. Только у тебя чего-то кишка тонка стала… А все из-за этой девчонки, что тут живет.
В голосе Гулдена не было ни злости, ни враждебности, ни страха, он говорил спокойно и совершенно бесстрастно - так говорят правду. Зато Келлза его слова привели в ярость, он едва удержал себя в руках.
Джоун увидела, как в глазах у него загорелись зеленые огни, как исказилось и посерело его лицо, задрожали руки. Почти со сверхъестественной ясностью она поняла, что происходит у него в голове: он борется с искушением сию минуту убить Гулдена. И еще она поняла, что он должен на это решиться именно теперь, иначе с этой минуты его власть и авторитет на границе неудержимо пойдут на убыль. Однако сам Келлз не распознал поворотного момента в своей судьбе. Его невероятные усилия подавить в себе злость и ненависть ясно говорили, что в данный момент для него важнее всего не упустить Гулдена, заручиться его поддержкой и таким образом удержать людей.
- А может, лучше отложить решение, пока не будем на месте? - предложил он.
- Чего тут откладывать? Либо так, либо эдак, и точка, - объявил Гулден.
- Хочешь быть в Легионе вожаком? - осторожно осведомился Келлз.
- Нет.
- Тогда чего же ты хочешь?
Гулден не сразу нашелся, что ответить.
- Я много чего хочу, - помолчав, сказал он, - я хочу сам во все влезать. И чтоб никто мне не мешал убивать, если мне придет охота кого прихлопнуть.
- Придет охота? - повторил Келлз и выругался.
И вдруг, словно по волшебству, его угрюмое лицо просветлело, показав всю глубину гибкости его ума и хитрости. Он больше не пытался противостоять Гулдену, подавив свою ненависть и отвращенье, оттолкнувшие было от него Гулдена.
- Гулден, давай так договоримся: сам ты волен делать, что тебе заблагорассудится, но остальные - все без исключения - будут подчиняться только мне. Идет?
Гулден протянул свою огромную лапу. Такая покладистость немало удивила и Келлза, и всех остальных.
- А, пропади все пропадом, - воскликнул Гулден. Он пожал Келлзу руку и с трудом нацарапал в книжке Келлза свое имя.
С этой минуты Гулден стал сам себе хозяин, ему больше не было дела до людей, среди которых он находился, до Келлза и его пресловутого Легиона.
Что ему золото - больше его или меньше?
- Все, что заблагорассудится, только не заводи драк с моими людьми, - продолжал Келлз, - это само собой разумеется.
- Ну, если они не станут нарываться на драку, - добавил великан и ухмыльнулся.
Один за другим его дружки прошли простую процедуру, которую личность Келлза превратила в серьезный, ко многому обязывающий обряд.
- Кто еще? - спросил Келлз, обведя взглядом комнату. Лицо его оттаяло.
- Остался Джим Клив, - кивнул на стену Пирс.
- А, парень! Иди сюда. Ты мне очень нужен, - позвал Келлз.
Клив не спеша выдвинулся из тени. Взгляд его блестящих глаз неотрывно следил за Гулденом. На миг в комнате повисло ожидание. Гулден тоже посмотрел на Клива. Но тут между ними быстро встал Келлз.
- Да, я совсем забыл, что между вами кошка пробежала, - сказал он и обратился к Гулдену. - Сейчас не время сводить старые счеты. Ты же знаешь, все мы тут не раз ссорились и дрались, а потом ничего - дружили. Я хочу, чтобы Клив вступил в отряд, но только если ты ничего против него не имеешь. Что ты скажешь?
- Я на него зла не держу, - ответил великан и, как ни странно, это, похоже, была чистая правда. - Только я не позволю отстрелить мне еще и второе ухо!
Бандиты загоготали, хотя Гулден, казалось, не видел в своей реплике ничего смешного. Келлз же рассмеялся со всеми вместе. Даже на бледном лице Клива появилось подобие улыбки.
- Вот и хорошо. Значит, мы поладили, - объявил Келлз и, довольный собой, уверенно и властно обратился к Кливу - Ну, Джим, играешь с нами?
- А во что играем?
Келлз быстро и красноречиво повторил все, что уже говорил о Пограничном легионе, его выгодах для любого молодого бродяги, отщепенца, и кончил почти теми же доводами, что недавно излагал Джоун. А тем временем Джоун, сидя в своем укрытии, смотрела во все глаза и слушала все, что говорилось, стараясь во что бы то ни стало удержать себя в руках, не дать выхода чувствам. Ведь в тот момент, когда Джим выбрался из своего угла на свет, ее всю затрясло.
- Знаешь, Келлз, мне на все это наплевать, - сказал Клив.
Такой ответ привел Келлза в замешательство.
- Тебе наплевать, будешь ты в моем Легионе или не будешь?
- Ну да, - равнодушно подтвердил Клив.
- Тогда сделай мне одолженье, - продолжал Келлз, - вступи в него ради меня. Мы станем друзьями. Здесь, на границе, тебе плохо, так иди к нам.
- Нет, уж лучше я буду сам по себе.
- В одиночку тебе долго не продержаться.
- Ну и плевать.
Келлз внимательно посмотрел на его бесшабашное бледное лицо.
- Послушай, Клив, может, ты просто тряпка, боишься преступить закон - стать преступником?