– Нет, конечно, но если я с самого начала буду танцевать под его дуду, то уж точно никогда отсюда не выберусь! Пойми ты, Мишель, он ведь над нами специально издевается. Как будто крылья подрезает. А с подрезанными крыльями птаха точно из клетки казарменной не вылетит.
Мишель тоже с кряхтением принялся стаскивать сапоги.
– Может быть, – простонал он. – Но слишком уж дорого тебе расплачиваться придется. Ты ведь врагом не только чертового капрала сделаешься, но и всех своих сотоварищей против себя настроишь. Или ты думаешь, парень, им понравилось из-за твоих капризов бегать по плацу лишние три часа? Булгарин! Поверь, я тебе и в самом деле друг: не цапайся ты с этим негодяем. Если он не на твоей стороне, плохи твои дела. И уж тогда ты точно убежать не сможешь, да что там, даже подумать об этом не успеешь.
Сапог Мишеля слетел с ноги своего хозяина и приземлился ровнехонько под лежанкой Фаддея. Воняло от сапога так, что у Булгарина все внутренности перевернулись.
– Дижу был такой же, – заметил Мишель, стаскивая второй сапог. – Тоже не лизал капралу то место, на котором сидеть полагается. Он его ненавидел. И все ненавидели Дижу. Никто с ним не разговаривал. Я даже голоса его ни разу не слышал. Он как прокаженный был. Булгарин! Если хочешь уцелеть, не поступай подобно Дижу. Иначе ты сам уничтожишь себя собственными руками.
– Эй, Мишель! Потише! – приглушенным голосом произнес Фаддей. – Как раз Дижу-то и не дурак совсем! Что-то не вижу я его в казарме. Ау, Дижу! Он сейчас на свободе и может делать все, что ему заблагорассудится…
И тут Фаддей подскочил. Дверь в казарму распахнулась. Кто-то подслушивал их разговор! Биду? Нет. Слава богу, Цветочек. Всего лишь Цветочек, угловатый юнец с копной белокурых волос.
– Привет, негодяи, – весело поприветствовал он их, бросая треуголку на лежанку. – Братцы, – Цветочек повел носом, принюхиваясь, как собачонка в лесу. – К нам что, кошка забежала? Воняет-то как… А-ах!
Второй сапог Мишеля угодил ему прямо в живот.
– Мне же, может быть, обидно, когда ты высмеиваешь мои потные ноги, дурак!
Фаддей только головой покачал. Цветочек и Мишель – та еще парочка. Более разных людей во всей казарме не сыщешь. Цветочку, имя которого все уже позабыли, недавно исполнилось восемнадцать лет. Совсем еще юнец, молоко на губах не обсохло. Тоненький и высокий, как подпорка для фасоли. Белокурые волосы и личико молочного поросенка да пушок над верхней губой. А Мишель – полная противоположность Цветочка, хотя бы по возрасту. Уж он-то хлебнул жизни полной ложкой, возможно, даже слишком много хлебнул. Огромный, словно породистый бык. И настроение у него чаще всего просто отвратительное.
Цветочек уже оправился от меткого удара и вновь разулыбался.
– Я тут у маркитанки две новости узнал, – с самым таинственным видом сообщил он, плюхаясь на кровать. – Одну веселую и одну грустную. С какой начинать?
Мишель пробурчал что-то невнятное, перевернулся на живот и уткнулся лицом в кровать.
– Ясно, значит, с веселой, – невозмутимо оповестил Цветочек. – Слушай, Булгарин! – И, воровато скользнув взглядом по дверям, продолжил шепотом: – Как ты думаешь, чем занят вечером наш маленький капрал? Не знаешь? А я знаю: никак не может залезть на маркитанку Эльзу!
– Тихо ты, дурак! – проворчал Мишель, не поднимая головы. – Ты нам новости обещал, а все ерунду несешь!
– Ладно, слушайте: они поймали Дижу!
Фаддей подскочил на лежаке.
– Они… выловили его? – сдавленно ахнул он.
– Да, прошлой ночью.
– Где?
– Неподалеку от польской границы. На каком-то постоялом дворе. Он как раз похлебку себе заказал, потому что думал, что он уже…
На этот раз в живот Цветочку угодил сапог Фаддея.
– Не-ет! Только не это! – Цветочек пожал плечами.