Чтобы знамя форта Лорето было к двум часам у меня.
– Кто будет командовать? – спросил чей-то голос.
– Тот, кто придет первым.
Де Тюсе отвел Бедняка в сторону и проговорил шепотом:
– Доверяю тебе секрет. Мексиканский перебежчик рассказал полковнику де Бренкуру, какое суеверие связано со знаменем форта Лорето: пока реет знамя, враги не сдадутся. Даже если Ортега прикажет, они скорее взорвут весь город. Ты понял меня?
– Да, командир. О, если б с нами был Ртуть!
– Увы, придется ли нам увидеть снова этого бравого солдата? Вперед, действуй!
Сотня добровольцев принялись преодолевать подъем к форту Лорето, вытянувшись в цепочку. Командир отдал им честь саблей.
Со всех сторон грохотала артиллерия.
– Пахнет смертью! – произнес Бедняк. – Мой капитан, до встречи на том свете.
ГЛАВА 6
Форт Лорето. –Знамя-талисман. –Пирамида. –Засада. –Красная башня. –Бомба исполняет свой долг. – Ртуть «forever»! [40] . –Опять она!
— Что будем делать, Питух? – спросил Толстяк.
Они продвигались под прикрытием французской артиллерии. Снаряды проносились над головами солдат: треск, свист, вой – шум стоял неимоверный. Бомбардировка фортов Кармен и Ремедиос была в разгаре. А Толстяку до смерти хотелось поболтать.
Рота Второго зуавского полка взбиралась на холм к форту Лорето. В том числе и четверо неразлучных: горнист Питух, которому дали приказ не трубить, и молодые зуавы Толстяк, Чепрак и Булочка. Все четверо неслись напрямик, как зайцы, и даже не пытались укрыться за камнями. С ними находился и молоденький лейтенант, граф де Бопре, который, игнорируя опасность, шел в бой с тросточкой в руке и с розой в петлице.
Казалось, враги не обращали внимания на эту часть поля боя. Осажденные города и форта Кармен яростно сопротивлялись, а с форта Лорето не было послано ни единого снаряда.
– Сам видишь, – ответил Толстяку Питух, – мы прогуливаемся.
– Да уж, – проворчал Чепрак, здоровенный детина, – доверять этому не следует. Лучше бы в нас стреляли!
– Точно! – подтвердил Булочка, низкорослый, худющий и вертлявый, как клоун. – Плохо, когда не пахнет порохом.
Лейтенант недоумевал. Зачем на такое легкое задание послали самых смелых? Пресловутое знамя билось на ветру на маленькой башне форта. Наглое, вызывающее трехцветное знамя: зеленое у древка, белое посередине, дальше красное, какая-то пародия на французский флаг. В центре, на белом фоне, – кордильерский орел со змеей в клюве. Только почему на знамени следы крови?
А потому, что год назад, в страшный день пятого мая, во время первого штурма Пуэблы, наши солдаты трижды овладевали этим знаменем и трижды уступали его мексиканцам, у которых было численное преимущество. Кровь на знамени, отчетливо виднеющаяся на солнце, – французская кровь!
Подошел лейтенант де Бопре.
– Видите кусок ткани, гордо реющий на фоне синего неба? На нем кровь наших товарищей, наших братьев по оружию. Поклянитесь, что в этот раз знамя будет нашим!
– Клянемся! Мы добудем его или умрем! Вперед, вперед!
Восхождение оказалось очень трудным, приходилось подниматься почти отвесно. Питух, с горном на перевязи, насвистывал сквозь зубы:
Найдется выпивки глоток,
Э-гей!
Найдется выпивки глоток…
Знакомый мотив ободрял всех. Они карабкались как обезьяны, еще немного – и они достигнут стен форта. Уже виднелись пустые глазницы амбразур [41] Пятьдесят человек продвигались гуськом, след в след, старые и молодые, смелые и выносливые бойцы.
Люди испытывали странное ощущение, они шли вслепую, не видя противника, не слыша треска пуль и ударов пушек. На соседних позициях ухала артиллерия, а у подножия форта Лорето царило непонятное молчание.
У лейтенанта де Бопре сжалось сердце.