Теперь обратимся к другому виду, широкорылому "белому" носорогу. - Работник музея указал на мощного трехтонного носорога двухметровой длины. - Он образует два подвида, а название, как и у его собрата, ошибочное. "Белый" произошло от неправильного перевода бурского слова wijde - "крупный". Кто-то перепутал wijde с английским white, что означает "белый". Рог южного подвида достигает длины 158 сантиметров, это своеобразный "носорожий" рекорд. Отличается он от своего черного собрата еще и тем, что живет группами до восемнадцати особей. Раньше белый носорог был хозяином огромных пространств Африки. Сейчас, увы, его былое распространение можно проследить лишь по наскальным рисункам и сохранившимся наблюдениям первых европейских поселенцев, охотников и натуралистов. Северный подвид обитает в Юго-Западном Судане, Уганде и северных районах Заира, а южный - от реки Оранжевой до Замбези и от Индийского океана до пустыни Калахари. Сегодня в результате масштабной "Операции Носорог" численность этих животных удалось несколько увеличить. Но надолго ли?
Экскурсовод помолчал немного и добавил:
- Это основное, что можно рассказать о носорогах. Конечно, есть еще масса интересных подробностей, но меня ждет другая группа. - И он вежливо попрощался.
- Вы действительно интересуетесь носорогами? Здравствуйте.
Я обернулся. Передо мной стоял невысокий загорелый человек в больших очках.
- Я Антониу Кабрал. Работаю здесь, наверху. - И он указал на лабораторный корпус.
От волнения я забыл все португальские приветствия. Но зато моментально вспомнил эту фамилию. Передо мной был автор книг о животных Юго-Восточной Африки Антониу Кабрал, крупный португальский зоолог. Его книгу я читал в московской библиотеке!..
- Да что мы здесь стоим, пойдемте ко мне.
И он повел меня в свои владения. Я по-прежнему был нем. Дар речи вернулся в кабинете. Мы разговорились.
Оказалось, доктор Кабрал специализируется на млекопитающих Мозамбика. Сейчас он тушью рисовал животных для новой книги. Стены кабинета увешаны листьями кальки с отличными карандашными набросками панголина, медоеда, трубкозуба, слона, носорога. Стол завален книгами. Мелькнула знакомая обложка. Пробегаю глазами название - так и есть, советская книга "Вредители леса", том первый. Как она сюда попала? Антониу Кабрал перехватывает мой удивленный взгляд: "Да, русские книги у нас есть, мы ими часто пользуемся".
Кабрал работает на этаже совершенно один.
- Почему больше никого нет, где ваши помощники?
- Видите ли, я остался один. После провозглашения независимости большинство ученых уехали в Европу, причем увезли с собой все коллекции и оборудование. А я вот остался. Это мой дом, а разве можно бежать из родного дома?
Антониу Кабрал остался работать в свободном Мозамбике. За два года он обновил коллекции насекомых, работает над каталогизацией экспонатов музея.
- Работы по горло. К тому же занимаюсь с молодежью, готовлю смену, надо же кому-то продолжить это дело. Пойдемте, я покажу вам бабочек.
Я затрепетал. Неужели это не сон? Я увижу настоящих африканских бабочек - не на книжных страницах, а в ящиках с нафталином? В комнате, куда мы вошли, яблоку негде было упасть - сплошные шкафы и ящики. Осторожно переступая через стеклянные коробки, мы ходили по комнате, и Кабрал показывал мне мозамбикских чешуекрылых.
- Кстати, если вы собираетесь на север, то советую взять с собой сачок, там водятся удивительные, уникальные экземпляры. Приходите завтра, я подберу для вас прекрасную сетку. А когда вернетесь, вместе определим пойманных насекомых.
Так я познакомился с Антониу Кабралом. Позже мы виделись каждую неделю. Подолгу сидели в скверике неподалеку от музея и разговаривали. Он рассказывал мне об африканских животных, я - о наших. И только на пятый или шестой раз я задал ему сокровенный вопрос, который "боялся" задать раньше.
- Скажите, сеньор Кабрал, - начал я издалека, - а территория Мозамбика полностью исследована?
- В целом да, но есть некоторые малонаселенные районы на севере и западе.
- А там есть болота, непроходимые тростниковые заросли?
- Наверное, нет, но точно я не помню.
- А о каких-нибудь таинственных животных на территории Мозамбика вы не слышали?
- Видите ли, вообще-то я скептик, но верю в возможность выживания в Африке некоторых представителей древнейшей фауны земли. Геологические условия и климат ряда районов Центральной Африки не менялись миллионы лет, и можно предположить, что там есть - в незначительных количествах, конечно, - уцелевшие животные, которые вымерли в других частях света миллионы лет назад.
- Вы слышали о чипекве, живом динозавре Центральной Африки?
- Да, я читал кое-какие материалы, но точные доказательства существования этого животного мне неизвестны. Нужны факты. Существование лохнесского плезиозавра у меня, кстати, не вызывает сомнений.
- А "снежный человек"?
- Я мало знаком с литературой по тем районам Старого Света, где он, по некоторым данным, обитает. Но я читал о саскваче Северной Америки и даже видел короткий фильм об этом существе, снятый в Калифорнии. Очень убедительно. Надо продолжать поиски. Я, наверное, обрадую вас, если скажу другое: в Мозамбике, по-моему, тоже живет подобное существо, во всяком случае, легенды и слухи о нем ходят по северным провинциям. Местные жители называют его "токолоша", он похож одновременно на гигантского лемура и на человека, прячется в лесу. Лет пятнадцать назад о нем писал бельгийский зоолог Б. Эйвельманс, но факты, которые он собрал, никого не убедили. Думаю, надо организовать поиски этого существа: быть может, в Африке есть свой "снежный человек"! Раз здесь выжили панголины и трубкозубы, то почему бы не уцелеть в непроходимых чащах и болотах другим, неизвестным науке животным? Их надо искать, а от рассуждений на тему "было - не было" пользы не будет. Вспомните, ведь вы не подвергали сомнению существование шерстистого носорога, исходя только из одних наскальных рисунков древних охотников Сибири. И вскоре нашли материальное подтверждение - тушу животного. Так скорее всего будет и с чипекве, и со "снежным человеком", но они будут живые. Есть рисунки, есть свидетельства очевидцев, значит, могут появиться и вещественные доказательства. Я лично в это верю.
А пока взгляните лучше на эту статью. - И Кабрал показал мне номер английского журнала "Аркеолоджи". Я удивился: откуда археологический журнал на столе у зоолога, среди десятков рисунков зверей и птиц, чучел, шкур. Но присмотрелся и увидел заголовок "Жираф в Персеполе".
- Жираф? В Персеполе?
Кабрал улыбнулся.
- Читайте, читайте…
Внимание иранских археологов привлекло открытие, сделанное в Персеполе, древней столице государства Ахеменидов, существовавшего на территории стран Ближнего и Среднего Востока с 559 по 330 год до н. э. Здесь на парапетах северной и восточной лестниц ападаны - парадного зала во дворце Дария и Ксеркса - обнаружено изображение жирафов. Животных ведет на привязи группа людей. Судя по одежде и внешнему облику, это эфиопы, пришедшие платить дань царю. Известно, что египетские правители регулярно получали жирафов в качестве дани, это видно из рисунков и надписей эпохи фараонов. Но в Персеполе, да и вообще в Персии, изображение этих животных найдено впервые.
- Смотрите, - Кабрал наклонился над фотографиями, - сейчас в Африке живут два вида из семейства жирафов - собственно жираф и окапи. На первый взгляд может показаться, что на рисунке перед нами окапи: тяжеловатое тело, конечности и шея слишком коротки для жирафа, характерные складки кожи на внешней стороне задних конечностей. Но, с другой стороны, хвост с кисточкой, которым художник снабдил экзотическое животное, бывает только у жирафа, а массивные рожки и грива не встречаются у окапи. Так что это животное воплотило в себе черты и жирафа и окапи одновременно.
- А может быть, это какой-то третий вид, не доживший до наших времен?
- Нет, все объясняется проще. Автор росписей наверняка не видел привезенного из Африки жирафа и основывался на описаниях из вторых рук, а описания эти относились и к окапи, и к собственно жирафу. Ко всему тому художник непроизвольно наделил диких животных чертами, характерными для облика хорошо ему известных лошадей и коров…
- Еще одна проблема очень интересует меня сейчас. Ради нее я объездил пол-Африки. - Кабрал повел меня в соседнюю комнату. - Взгляните на стену. Все это непосредственно связано с вопросами охраны животного мира континента. Если мы не будем точно знать, что было раньше, то не сможем точно сказать, что происходит сегодня и что ожидает нас завтра.
Стены кабинета были увешаны репродукциями наскальных рисунков.
Сейчас, когда от тех памятных дней меня отделяют долгие месяцы, я могу восстанавливать события почти по минутам благодаря тщательным дневниковым записям. Поэтому и сохранился полностью разговор о наскальных рисунках в большой комнате на втором этаже музея.