Век XIX и век XXI
В стремительно меняющемся Сингапуре заботливо сохранен исторический центр. Виктория-холл - белое здание с часами на башне и двумя классическими фронтонами - когда-то доминировало над городом. Всем, кто находился в порту, были видны эти часы, был слышен их звон. Теперь Виктория-холл, парламент и другие старинные здания колониальной архитектуры кажутся приземистыми на фоне обступивших их небоскребов. Атмосферу викторианской эпохи навевает не только архитектура.
Самый престижный земельный участок в Сингапуре, расположенный напротив парламента, принадлежит крикет-клубу. Это наиболее консервативное заведение в городе, этакая цитадель для джентльменов. Женщинам там по сей день запрещено подниматься в парадную столовую, на террасу второго этажа - совсем как в лондонских клубах на Сент-Джеймс-стрит.
Ежегодно в день национального праздника республики правительству приходится обращаться к крикет-клубу с просьбой разрешить использовать лужайку для торжественной церемонии. И правление клуба каждый раз по всей форме рассматривает этот вопрос, чтобы дать милостивое согласие. Вообще-то говоря, люди, которые умудряются играть в крикет, а тем более в теннис в условиях сингапурской жары, вызывают у меня смешанное чувство изумления, восхищения и сострадания. Это истинные подвижники! Ведь в Сингапуре не существует времен года. Разница между жарким маем и холодным январем не превышает двух градусов. Тут никогда не бывает прохладнее, чем в самую жаркую пору в Гагре. Но зато несравненно влажнее. Поэтому люди, в белоснежной форме бегающие по спортивной площадке, обливаются потом, как у мартеновской печи. Что и говорить, англичане обладают завидной способностью свято придерживаться традиционного порядка вещей на любой долготе и широте: играть в крикет, а потом пить чай и переодеваться к обеду.
Словно прислушиваясь к бою часов на башне Виктория-холл, стоит на постаменте мраморный джентльмен, одетый по той самой моде, которой когда-то следовал Евгений Онегин, - по моде двадцатых годов XIX века. Это, разумеется, памятник Раффлзу, основателю Сингапура. Его именем назван самый старый и, как считают его лондонские почитатели, самый престижный в городе отель. Он унаследовал издавна принятый на Западе и на Востоке традиционный принцип планировки постоялого двора и караван-сарая. Трехэтажная галерея с трех сторон очерчивает внутренний двор. Каждый ярус галереи затеняет, укрывает от жгучих солнечных лучей окна предыдущего этажа, а над верхним их рядом приходится опускать циновки. Во дворе на изумрудном газоне расставлены белые ажурные кресла и столики. В небольшом бассейне плавает сухопарый англичанин, похожий на полковника колониальных войск из романов Киплинга. Цветут пахучие магнолии. Сухо шелестят перистыми листьями пальмы.
Я иду по галерее первого этажа и читаю таблички на дверях: "Комната № 118 - Киплинг", "Комната № 120 - Моэм". Да, здесь останавливался Киплинг, увидевший в Сингапуре "пять миль мачт и пароходных труб". А через дверь в комнате № 120 Моэм написал свой известный роман "Луна и грош". Оба эти номера по-прежнему сдаются постояльцам, и мне их охотно показали, думая, что я там поселюсь. Апартамент типичен для колониальных построек. Сначала - небольшая прихожая, выходящая на галерею. Дальше - спальня без окон. Посредине нее, чтобы не касаться стен, стоит огромная кровать под москитником, за ней - умывальная, или попросту столик в закутке, на котором стоят кувшин и таз. Постояльцы в те времена протирались губкой. Теперь в прежней гардеробной установили ванну с душем, а в спальне поставили кондиционер. Но в высокой, на все три этажа, парадной столовой "Раффлз-отеля" под стеклянной крышей до сих пор крутятся огромные лопасти электрических вентиляторов. Когда-то, на пороге XX столетия, они как новейшие изобретения своего времени заменили тут старинные опахала.
Утверждают, будто именно в парадной столовой "Раффлз-отеля" впервые прозвучали слова Вертинского о "бананово-лимонном Сингапуре". (Хотя до сих пор идут споры о том, какой смысл вкладывал автор этого романса в эпитет "лимонный".) А вот писательский бар, который в наши дни облюбовала ассоциация иностранной прессы в Сингапуре. Рядом с бильярдной на стене висит тигровая шкура. Предание гласит, что в отель однажды забежал один из тигров, водившихся в болотистых зарослях острова.
В шесть часов вечера, когда наступает час коктейлей и когда над Сингапуром круглый год в одно и то же время разгорается лимонно-малиновая тропическая заря, на уютно подсвеченной лужайке, в баре, крытом пальмовыми листьями, подают знаменитый сингапурский слинг "Раффлз". Этот изобретенный здесь когда-то напиток представляет собой смесь джина, вермута и нескольких ликеров с фруктовыми соками и толченым льдом. Все как прежде! Только нынешние постояльцы не надевают по вечерам белых смокингов и не видно в зале декольтированных дам в перчатках до локтя. Даже в этом заповеднике колониальной эпохи люди одеваются по-современному. Лишь на фотовыставке, посвященной столетию "Раффлз-отеля", можно подивиться тому, как мало менялись "в высоком лондонском кругу" традиции и моды вплоть до недавних послевоенных десятилетий.
Богатые американцы равнодушны к этой реликвии викторианской эпохи. Зато представители английской элиты с благоговением погружаются в атмосферу Киплинга и Моэма. Ведь здешнее меню остается неизменным целое столетие. Как и при королеве Виктории, гостям подают бульон "Виндзор", а когда доходит очередь до ростбифа, подкатывают знаменитый серебряный стол (когда Сингапур был захвачен японцами, этот стол закопали в землю, чтобы не пришлось угощать с него оккупантов).
Рядом со старинным трехэтажным зданием "Раффлз-отеля" вырос ультрасовременный гостиничный комплекс Раффлз-Сити. Он имеет 72 этажа. Это самая высокая в мире гостиница и самый высокий небоскреб за пределами Соединенных Штатов. Соседство двух сооружений, носящих имя одного и того же человека, напоминает о том, что в Сингапуре вплотную сошлись век XIX и век XXI. Небоскреб Раффлз-Сити олицетворяет собой апофеоз строительного бума, который позволил Сингапуру совершить стремительный взлет, подобно Японии 60-70-х годов.
Ворота в Китай
С одной из ведущих отраслей сингапурской экономики начинаешь знакомиться не в промышленной зоне Джуронг, а в ультрасовременном аэропорту Чанги. Прямо с борта самолета попадаешь в прохладный коридор с кондиционированным воздухом. Сделав по нему несколько шагов, оказываешься на движущейся ленте и с этого момента чувствуешь себя деталью на хорошо отлаженном конвейере. Иммиграционный контроль, получение багажа, таможенный досмотр - все проходит четко, без малейших задержек. Через 10–15 минут после приземления пассажир с чемоданом на тележке покидает здание аэропорта.
В Сингапур ежегодно приезжают пять миллионов туристов - их число почти вдвое превышает население страны. Так что к туристскому бизнесу принято относиться не менее серьезно, чем, скажем, к нефтепереработке, судостроению или электронике. После провозглашения независимости Сингапура его экономика прошла три этапа в своем развитии. На первом из них задача состояла в том, чтобы обеспечить жизнеспособность города-государства, уменьшить его уязвимость от внешних факторов путем развития импортозаменяющих отраслей.
На втором этапе приоритетным стало развитие производств, ориентированных на экспорт. Тут Сингапур во многом позаимствовал опыт Японии 60-х годов. Была сделана ставка на приобретение лицензий и патентов, чтобы сочетать новейшую технологию с дешевой рабочей силой. Вскоре, однако, и этот этап себя исчерпал. Все сильнее стала сказываться конкуренция со стороны Южной Кореи, Тайваня, Гонконга, а также протекционистские барьеры на рынках развитых государств Запада. И тогда был взят курс на высокосложные технологии, на поощрение наукоемких производств. Чтобы вытеснить ручной, малопродуктивный труд, правительство прибегло к политике принудительного повышения зарплаты. Это ускорило свертывание старых, бесперспективных отраслей.
Сингапур в свое время значительно опережал соседей в Юго-Восточной Азии по уровню развития. Ныне они подтянулись ближе. Например, Индонезия и Малайзия создали собственные предприятия по переработке и порты для экспорта добываемой в этих странах нефти. Это, разумеется, сказалось на нефтеперерабатывающей промышленности, производственные мощности которой загружены не полностью.
После возвращения Гонконга Китаю заговорили о том, что городу-государству в Малаккском проливе суждено взять на себя его былую роль. Фразу о том, что Сингапур - это западные ворота Востока и восточные ворота Запада, стали трактовать применительно к Китаю и его связям с внешним миром. Ведь в Сингапуре, как и в Гонконге, тысячи людей одинаково свободно владеют английским и китайским языками…
О том, чтобы сделать Сингапур деловыми воротами в Китай, власти города-государства начали думать заблаговременно. Они давно уже всячески популяризируют "гоюй", то есть пекинский диалект, считающийся нормой литературного китайского языка. Его преподают в школах, на нем ведутся передачи по телевидению и радио. А ведь в первые годы независимости в Сингапуре бытовало несколько южнокитайских диалектов, что затрудняло общение даже между соседями. Теперь же для общения с КНР наведен языковой мост.